Виктор Тарасов - Охота на кентавра (сборник)

— Не хочешь говорить? — Юз задумчиво прошелся между ними. — Посмотреть на вас: что вы такое? Тряпичный мяч и псих. В любой момент можно с вами разделаться. Однако… Скажи, шедарец, откуда такая сила в твоих предсказаниях? Почему они так действуют на людей? Роже, Арно, Капитан, Ли, не много тебе? А сейчас и до меня добираешься? Как ты заглядываешь в будущее?

— Я не смотрю в будущее, я смотрю в человека. Каждый несет свой рок в себе и свое будущее, но боится заглянуть в себя. Я вижу семена будущего в каждом, вот и все!

— Что ты знаешь о наших душах, ты, шедарец?

— Немного. Меньше, чем каждый из вас. И вообще я не более проницателен и умен, чем каждый из вас. Я просто идеальная поверхность для отражения-зеркало.

— Что? — в один голос спросили Роже и Юз.

— Зеркало. Я заметил, что отношения между вами — это игра, цель которой скрыть за сложным — простое, за грубым — слабое. Поэтому вы один для другого служите плохим отражателем. Но как раз самая сильная страсть человека — это быть отраженным другим, освещенным им и оправданным! И тут я — просто зеркало. Это не я, это вы сами себе говорите о своей слабости. А осознав свою главную мысль-боль-образ, человек начинает действовать со всей неотвратимостью рока, без выбора. Отсюда очень легко предсказать развитие событий.

— Ты нас провоцируешь, — убежденно сказал Юз. — Да, да, я так и сказал Капитану: ты — провокатор!

— Я провоцирую появление истины, я ей помогаю, но не изобретаю.

— Застрелить бы тебя за это, — беззлобно сказал Юз. — Что мне с вами делать? С одной стороны, вы вроде бы спасли станцию и мы обязаны вам жизнью…

— А с другой? — поинтересовался Роже.

— А с другой, будь я диверсантом и владей вашей способностью управлять поведением людей, то первым делом постарался бы подсунуть кого-нибудь вместо себя, чтобы войти в доверие.

— Выходит, что не Ли, а мы — диверсанты.

— Если бы я знал! Сейчас я ни в чем не уверен. Одним словом, посидите пока под замком. Охрана!

Вошел охранник и стал что-то шептать Юзу. Лицо у того вытянулось:

— Не будь вы все время здесь, на моих глазах, я бы опять решил, что это ваши фокусы, — Юз достал лучемет. — Я объявляю чрезвычайное положение. На станции бунт, коекто уже бежал на почтовой ракете, остальные затеяли митинг. Я сам провожу вас и запру. Если они захотят вступить с вами в переговоры, то я застрелю вас на месте. Вперед!

— Какой почет! — обратился Роже к другу, шагая по коридору под двумя дулами. — Нас все больше уважают. Сначала заперли в вольере, потом избили, сейчас готовы застрелить. Чувствуешь, как меняется ситуация?

— Значит, наши слова все сильнее действуют на них, — глухо ответил Ллох, прислушиваясь мысленно к тому, что делается на станции. — Мы с тобой уже не так важны, они сами решают…

— На сколько замков он нас запер? — спросил Роже, укладываясь на соломе.

— На три: решетка и две двери.

— Тогда можно спать спокойно! Наши поклонники до нас не доберутся.

— Пора бы им нас покормить! — Роже кружил по камере вокруг Ллоха, который по обыкновению занимал позицию в центре. — Чрезвычайное положение означает, что нас можно морить голодом? Мы сегодня без завтрака и без обеда. Кстати, что там поделывает Юз?

— Его нет на станции.

— Направился вслед за Капитаном! А кто вместо него?

— Никто.

— Мы остались без начальников!

— Просто на станции не осталось ни одной живой души еще с ночи.

— Как? Так что же ты мне сразу не сказал? — Роже почувствовал слабость в ногах и сел. — Что за шутки, Ллох?

— Они улетели еще ночью, — невозмутимо объяснил Ллох. — Они ушли от беды.

— А как же мы? Остались запертыми на три замка!

— Они забыли про нас!

— Как это забыли? Что же нам делать?

— Ждать.

— Ждать? Чего? Мы в этой ловушке обречены на голодную смерть. — Роже заколотил посохом по решетке. — Откройте! Эй, люди!

— Успокойся, нас выпустят. Пока не знаю, кто и когда. Во всей долине вокруг станции нет никого. Но когда появятся, я позову.

— Ждать, снова — ждать, — Роже опустился на пол, спрятал лицо в колени. Они улетели. Ты так стремился сюда, хотел предупредить, сказать правду. Они улетели — они ничего не поняли.

— Они улетели, потому что поняли. Мы свое дело сделали, Цитадель разрушена.

— Как? И Юз понял?

— Да, и Юз — тоже. Он казался тебе самым страшным? Все люди, шедарцы и земляне, из одного теста. Если они поступают плохо, то не могут этого не знать, но прячут это знание от самих себя.

— Поэтому ты говоришь о червоточине в душе?

— Да, верно, покажи ее человеку, и ты лишишь его равновесия. Он будет то угрожать тебе, то заискивать, а в конце концов — побежит.

— Так уж и каждый побежит!

— Некоторые возвращаются. Ты, например. Но ты пока один.

— И последний! Мы погибнем!

— Это пустяки!

— Хороши пустяки! Можно сказать, последние положительные герои во Вселенной. Ха-ха! — Мы с тобой словно семена, уносимые ветром, — начал Ллох, и ветер пустыни коснулся лица Роже. — Нам еще только предстоит упасть и прорасти. Наше предназначение — впереди. Надо думать так, надо готовиться. А то, что сейчас, — пустяки, пройдет. А вот и наши спасители. Они входят на станцию. Это мусорщики, они вернулись за нами.

Заскрипели двери, оказалось, что вчерашние мусорщики прекрасно справляются с замками. Оставив шедарцев толковать о своих делах, Роже бросился на верхние этажи. Вначале он насытился, потом принял ванну, затем сменил одежду. И отправился гулять по станции. Все носило следы поспешных сборов, брошенные вещи лежали кучами, даже энергопитание осталось не отключенным.

Роже нашел и нацепил себе на шею портативную рацию, потом лучемет засунул за пояс.

Отправился искать сейф, заглядывая в каюты и прихватывая по пути нужные вещи. В конце концов он наткнулся на Ллоха.

— Хорош! — сказал тот. — Красивая одежда, ну прямо вылитый капитан!

— Да? Я подумал: хватит в рубище ходить, — Роже был смущен. — Здесь все на месте, целое богатство! Энергоисточники, еда, фильмы. Останемся здесь! Здесь можно жить год и больше!

— Оставь. Здесь на всем «плесень»!

— Радиация? — Вещи повалились у Роже из рук, одна за другой раскатываясь по полу. Почему же ты мне раньше не сказал, что станция заражена? — И принялся срывать блестящий комбинезон.

— Я имел в виду, «плесень» несчастья, беды. Они бросили, а ты хочешь подобрать? Неудача передается, как зараза.

— Ох, уж твои шуточки! — Роже в сердцах пнул груду вещей. — А я уже решил было, что моя детская мечта сбылась. Я в детстве мечтал о таком: входишь в пустой магазин и берешь, что хочешь, и платить не надо, и все твое… Да, невозможно сейчас представить, что я ходил когда-то с мамой в магазин и она мне покупала игрушки. Сколько радости было. Вот и сейчас я испытал нечто подобное, а ты все испортил!