Стивен Бакстер - Глаз времени

Начали с обмена информацией. Люди Александра вовсе не удивились, увидев в Джамруде Глаз Зла, который продолжал висеть у крепости. Их лазутчики натыкались на такие сферы по все долине Инда с того самого дня, по словам македонцев, как «солнце пошатнулось и скользнуло по небу». Как и британцы, они быстро привыкли к этим молчаливым, неподвижно парящим в воздухе наблюдателям и стали к ним относиться с таким же неуважением.

Практичный царский грамматевс Евмен проявлял меньший интерес к этим немым загадкам, чем к политике Александра в будущем, которая и привела их в Джамруд. Понадобилось время, чтобы он и остальные наконец-то поняли, что британцы и команда Байсезы на самом деле были из двух разных эпох, хотя промежуток примерно в каких-то сто пятьдесят лет казался незначительным по сравнению с двадцатью четырьмя веками, отделяющих время Александра от времени Байсезы. А вот капитан Гроув сумел привлечь к себе внимание высокопоставленного грека, в общих чертах поведав об основной стратегии Британии в Большой игре [24] Большая игра (англ. The Great Game, другое русское название «Турниры теней») — распространенный в западной историографии термин, который используется для описания соперничества между Британской и Российской империями за господство в Центральной Азии с 1813 по 1907 год. .

Как и предполагала Байсеза, рассказ о конфликтах в двадцать первом веке оказался для македонцев менее понятным, но когда Абдикадир упомянул о нефтяных месторождениях в Центральной Азии, Евмен его прервал. Грек вспомнил, что на берегах реки, которая, сделала вывод Байсеза, протекала по территории Ирана, прямо возле царской палатки из-под земли забили ключом два источника странной жидкости.

— На вкус и цвет она не отличалась от оливкового масла, — сказал Евмен, — хотя земля там была непригодна для оливковых деревьев.

Но даже тогда, по его словам, Александр задумал получить выгоду от такой находки, если ее запасы окажутся достаточно велики, хотя придворный прорицатель Аристандр увидел в нефти предзнаменование великих трудностей, ожидавших их в будущем.

— Мы шли сюда в разные времена, преследуя разные цели, — заключил Евмен, — и все равно добрались, даже спустя тысячелетия. Возможно, что этому месту суждено стать ареной борьбы нового мира за бессмертие.

Сам Александр говорил мало. С полузакрытыми глазами он восседал на своем троне, подперев кулаком голову, и время от времени смотрел на них со странной, обманчивой скромностью. Обязанность вести собрание он всецело возложил на Евмена, который показался Байсезе очень умным человеком, и Гефестиона, который постоянно перебивал грека, прося что-то объяснить или стараясь возразить своему коллеге. Байсезе стало ясно, что между ним и Евменом идет напряженная борьба, но, возможно, Александру просто нравилось разнимать двух потенциальных соперников.

Теперь обсуждение обратилось к вопросу, что с ними случилось, — как могло получиться так, что историю разбили на куски, и почему это произошло.

Казалось, что македонцы почти не испытывали страха из-за Слияния, как это наивно представляла себе Байсеза. У них не было абсолютно никаких сомнений в том, что событие имело место по воле богов, которые вершили свою непостижимую для людей волю. Их мировоззрение не имело ничего общего с наукой, и поэтому было чуждо Байсезе. Но зато оно было достаточно гибким для того, чтобы найти объяснение для подобных загадок. Они были суровыми воинами, которые прошли тысячи километров по незнакомым территориям, и их ум, как и ум их греческих советников, тоже был достаточно суров.

Сам Александр пришел в восторг от философских вопросов.

Своим хриплым баритоном он сказал:

— Могут ли умершие вернуться к жизни? Ибо для вас я уже давно мертв… И можно ли изменить прошлое — исправить совершенные в нем ошибки, тем самым не дав родиться сожалению?..

— Для человека, у которого столько крови на руках, как у этого царя, идея возможности исправить прошлое, должно быть, кажется невероятно заманчивой… — прошептал Абдикадир Байсезе на ухо.

— Для большинства философов время представляет собой цикл. Оно подобно тому, как бьется сердце, сменяют друг друга времена года, становится полной и вновь превращается в серп луна. Астрономы Вавилона составили космический календарь, в основу которого легло движение планет. Великий Год в нем, если я не ошибаюсь, длился более четырехсот тысяч лет. Когда планеты образуют одно особое созвездие, возникает великий огонь, а в тех местах, где во время скопления планет господствует зима, начинается великий потоп… Некоторые даже утверждают, что эти явления регулярно повторяются в начале каждого нового цикла.

— Но этот вопрос не давал покоя Аристотелю, — возразил Александр, который, вспомнилось Байсезе, был учеником великого философа. — Если я живу как до падения Трои, так и после него, тогда что же вызвало ту войну?

— Однако, — продолжил Гефестион, — в понятии циклов есть много такого, чем можно объяснить много странных вещей. Вот, например, оракулы и пророки. Если время течет по кругу, то, возможно, пророчества вызваны скорее воспоминаниями о событиях далекого прошлого, чем видением будущего. И это странное смешение времен, которое мы наблюдаем, таким образом кажется более понятным. Ты согласен со мной, Аристандр?

Старый прорицатель кивнул.

Далее разговор продолжался между Александром, Гефестионом и Аристандром — громко и иной раз настолько быстро, что неслаженная команда переводчиков никак не могла за ней поспеть.

Редди был поражен происходящим.

— Что за удивительные люди, — прошептал он.

— Довольно на сегодня философии, — сказал Евмен, практичный как всегда. Он заострил внимание присутствующих на необходимости определить дальнейшие действия.

Капитан Гроув выступил с предложением. С собой на совет он принес атлас — довольно старый даже для его времени, который когда-то пылился в классе одной из викторианских школ — и теперь раскрыл его перед советом.

Македонцам карты и картография не были в новинку. И действительно, во все свои походы Александр всегда брал греческих картографов, чтобы составлять карты земель, им открытых и завоеванных, о многих из которых древние греки почти ничего не знали в те времена. Поэтому македонцы были заинтригованы атласом и возбужденно столпились вокруг маленькой книги. Они изумлялись качеству печати, четкости шрифтов и насыщенности цветов изображений на страницах. Пришельцы из 325 года до нашей эры, казалось, с легкостью согласились с тем, что их мир, расположенный вокруг Средиземного моря, лишь часть планеты, которая имела форму шара, о чем говорил еще Пифагор за несколько столетий до рождения их повелителя. Да и Аристотель, который был наставником Александра, посвятил этому вопросу целую книгу. В свою очередь, Байсезу позабавили наведенные розовыми чернилами жирные линии, которыми были отмечены территории Британской империи в период ее рассвета.