Владимир Калашников - Летописи Нэпэла

Откуда здесь взяться лодке? На много километров нет ничего живого и разумного. Непроходимые джунгли и грязные трясины с запада, плавно понижающиеся к востоку, переходя в море, — Солнцу, поднимающемуся из воды, приходится катиться в гору. Император и солнце — больше здесь никого не может быть. Разве что, кто-то приплыл на пляж. И оставил лодку, будто специально для Нэпэла.

Император подошёл к утлому судёнышку и присел рядом. На весле длинные белые полосы — от когтей гребца. На дне, там где гребец переступал с лапы на лапу — такие же отметины.

Кто-то хочет направить его на восток, в сторону Яваи. Но он сделает наоборот.

Нэпэл решил идти по дикому пляжу и толкнул лодку ногой в борт, высвобождая из мокрых и холодных объятий песка. Деревяшка медленно отошла от берега, её подхватило течением и устремило к Явае. Нэпэл смотрел вслед ей. И когда бурые щупальца, поднявшиеся из воды, обхватили плавучий гроб поперёк, перемалывая низкие борта, и потащили на глубину, утёр тыльной стороной ладони пот, выступивший на лбу.

Не расслабляться. Быть может, кормчий сейчас наблюдает за ним из джунглей. Скоро он нападёт. Тот, кто оставил лодку на пути Императора, — не кормчий, о нет! тот всего лишь слуга, — предусматривал то, что Нэпэл не поплывёт. Потому и наделил своего Харона, доставщика Смерти, большими когтями.

Смерть. Нэпэл стал по иному относиться к этому имени, даже стал произносить по-новому. Это слово стало для Императора именем. Именем близкого друга.

Нэпэл никогда не боялся Смерти, а теперь почти полюбил её. Смерть больше не ассоциировалась с траурными венками и угрюмыми лицами. Смерть красива, она прекрасна…

Император сел спиной к джунглям и положив глефу на колени, обратил взгляд на темнеющее восточное небо, и стал ждать удара в спину.

Резко выбросив глефу за голову, Император, откинувшись на спину, вжимал древко до тех пор, пока не упёрся локтем в плотную плечевую чашу брони твари, той, что была за спиной. Уперевшись в чудовище пятой, Нэпэл поднимался, вытаскивая из нелюдской плоти клинок. Обернувшись, он отступил на пару шагов. Подивился, как монстр мог грести с метровыми когтями на пальцах.

Чудовище билось на песке, оставляя глубокие борозды шпорами. Ничего прилив сотрёт всё, смоет слизь и труп. Рыбы довершат дело, проникнув под природный панцирь и опустошив его. Внутренняя полость действительно станет полостью.

Монстр затих, потом вдруг приподнялся и сел, выпрямив спину. Вытянул в сторону Императора лапы, распрямив когтистые пальцы. Нэпэл приподнял глефу.

Нелюдь щёлкнул суставами пальцев и кончики когтей выстрелили в штурмовика, отсоединившись от основы. Нэпэл подставил лезвия глефы под когти с седьмой и восьмой фаланги правой лапы, два острия, с пятого и шестого пальца чиркнули его по плечам. Уклонясь от остальных и отбивая наиболее опасные глефой, Император выхватил свободной рукой нож и метнул в грудину твари. Последний коготь, со второго пальца левой руки, вонзился штурмовику в правую глазницу. Чудовище приняло нож со всхлипом и откинулось на песок.

— Ааа-р-р-р-ггг-х-х-х!

Император вырвал острие из глаза и бросил наземь. Зажав окровавленную глазницу рукой, оторвал от кобуры ремешок и затянул на голове.

Подошёл к твари и присел, чтобы перерубить монстру шею. Щелчок. Ещё один. На бронированной груди чудовища стучали две створки; распахнуться им не давал только нож, пронзивший их.

Отрубить голову? Чтобы маленькая тварь, засевшая внутри большой, вылезла через шею? Нет уж.

Тварь, побуждая штурмовика к действиям, изнутри прошлась по телу поверженного монстра, поднимая бугры бронированной кожи, опадавшие в выеденные полости.

Нэпэл прошёл по берегу, собирая охапку хвороста. Навалил огромную груду, в рост человека, на тушу монстра. Поджёг пучок хрустящих листьев и переломив зажигалку, вылил содержимое, подкармливая слабые язычки пламени. Огонь яростно взметнулся, облизнув чаек, кружившихся над убитой тварью в ожидании, когда надоедливый человек уйдёт и можно будет приступить к пиршеству.

Дикий вой заставил его схватиться за глефу; горящая маленькая тварь вскинулась из костра и тут же рухнула вниз. Император стоял в двух шагах от стены пламени, наблюдая за агонией демонической плоти.

Прошло время, и тварь замерла. Багровое тельце лежало в пышущем жаром костре, даже не обугливаясь. Нэпэл видел, как её тело преобразуется, адаптируясь к высокой температуре. Криво усмехнувшись, Нэпэл приготовил оружие.

Огненный монстр шагнул к Императору, но отпрянул и встал в центре костра, там где было жарче всего. В бессильной злобе метнул в Нэпэла головёшку. Брызжа искрами и оставляя дымный шлейф, угольный комок пролетел мимо. Критически улыбнувшись, штурмовик взмахнул двухклинковым оружием, расшвыривая перегорающие ветки. Тварь завизжала и попыталась зарыться в горячую золу и песок, но лезвие меча, прикрученного к стальному шесту, извлекло её из временного укрытия. Чудовище замерзало, не могло приспособиться к новой среде, — запас перерождений был истрачен. Скукоживаясь, монстр заворачивался в складки обвисавшей шкуры; мышцы и внутренние органы усыхали.

Пнув чёрный сверток, — всё, что осталось от монстра, — Нэпэл развернулся и направился на север.

Равномерным шагом к дверям приблизился некто в длинном чёрном плаще. Охранники заступили ему дорогу, оглядывая его с ног до головы. Чтобы понять, что человек прошёл через много боёв, не надо было быть аналитиком. Левая рука висела на перевязи, кулак был зачем-то обмотан листовым железом, полосы из него охватывали живот и грудь воина. Правый глаз закрывала кожаная повязка. Из-за плеча воина выглядывало странное оружие, — стальной стержень с примотанными к нему цепью клинками, на поясе изогнутый ятаган, без ножен, просто заткнут за пояс.

— Пропустите, — глухо сказал человек.

— Кто вы? — спросил было один из стражников, но другой оттянул его в сторону, отточенным движением открыл дверь, по военному поприветствовав незнакомца.

Тот прошёл внутрь, ступая почти неслышно. Край плаща зацепился за ручку двери, что-то выпало из внутреннего кармана плаща. Незнакомец оглянулся на негромкий стук и, усмехнувшись, пошёл дальше.

— Он что-то потерял! — прошептал первый стражник. Он подобрал с гранитных плит что-то черное, хрустящее. Обугленная кисть чужой руки… — Кто это был? Его нет в списках лиц, которым разрешён доступ в покои Императора!

— Ты не узнал его? — осклабился второй страж. — Это ведь и есть Император!