Алан Фостер - Чужой-3 (перевод А.К. Андреева)

Специально выделенная бригада с величайшей осторожностью опускала аварийно-спасательный корабль на поспешно сооруженный фундамент.

Видавший виды подъемный кран стонал от чрезмерных нагрузок, а стальные тросы жалобно скрипели. После закрытия шахт кран требовался очень редко, и оживить его было не просто. К счастью, механизмы работали исправно.

Корабль сразу привлек всеобщее внимание в комплексе. Впрочем, когда появились Клеменз и Рипли, о нем забыли. Рипли намного лучше удавалось делать вид, будто она не замечает мужских взглядов, чем заключенным пытаться не смотреть на нее.

— Что здесь было раньше? — спросила Рипли, поднимаясь вместе с Клемензом по трапу к искореженному кораблю.

— Раньше здесь добывали и обогащали руду, — коротко ответил Клеменз. — Главным образом металлы платиновой группы. Разумеется, руду перерабатывали тут же, это намного дешевле, чем отправлять ее на другие планеты. Насколько мне известно, в то время, когда было открыто это месторождение, цены на платину резко подскочили. Иначе Компания вылетела бы в трубу, сооружая такой огромный комплекс за миллиарды километров от мест сбыта. Здесь было богатое месторождение с очень высоким содержанием платиновых металлов.

— А теперь? — Рипли оставалась возле входного люка и стала внимательно осматривать поврежденный корпус.

— Теперь это по-прежнему собственность Уэйленд-Ютани, только комплекс законсервирован. Я не очень хорошо разбираюсь в тонкостях межзвездной торговли, да и вообще не замечал, чтобы здесь кто-то с интересом следил за повышением или понижением цен на сырье. Но, кажется, когда-то я слышал, что цена на платиновые металлы упала, а вместе с ней и спрос на руду.

Как бы то ни было, большую часть здешнего оборудования просто законсервировали: вывозить его отсюда на другие планеты слишком дорого. К тому же залежей руды тут еще достаточно, и если цены снова поползут вверх, уверен, Компания расконсервирует шахты и все прочее. Тогда нам придется куда-то переселяться. Нельзя же допустить, чтобы прекрасные, высококвалифицированные горняки общались с преступниками. Не хочу сказать, что кто-то из нас стал бы возражать против того, чтобы навсегда распрощаться с этими скалами. Смена обстановки всегда полезна. Кроме того, довольно трудно представить себе место хуже Фиорины.

А пока мы здесь вроде хранителей — присматриваем за всем добром Компании. Стараемся сделать так, чтобы машины можно было запустить сразу, как только это понадобится. Трудимся на благо правительства и Компании.

— Мне казалось, в таком месте через год-другой обязательно спятишь.

Клеменз рассмеялся.

— То же самое говорили некоторым из нас, когда отправляли сюда. Но я так не думаю. Надеюсь, если не все, то по крайней мере почти все из нас останутся в здравом уме. Если научишься думать о себе как о кающемся грешнике, а не закоренелом преступнике в заключении, то изоляция становится не таким уж тяжким испытанием.

— А женщины здесь были?

— Прошу прощения, лейтенант Рипли, но это заведение предназначено только для тех, у кого две разные хромосомы. То есть строго для мужчин.

Рипли кивнула и, нагнувшись, первой полезла в искореженный шлюз. Клеменз последовал за ней.

По сравнению с тем, что они увидели внутри, корпус корабля можно было считать почти нетронутым. Переборки оказались смяты и погнуты, приборы разбиты вдребезги, оборудование беспорядочно разбросано по полу. Все пропиталось густым запахом морской воды. Рипли замерла, не понимая, как кто-то или что-то — тем более она сама — могло здесь уцелеть.

— А где тела?

Картина разрушения потрясла Клеменза не меньше, чем Рипли. Он никак не мог себе представить, каким образом ей удалось отделаться ушибами и синяками.

— У нас есть морг. Добыча руды — такое занятие, при котором без морга не обойтись. Туда мы и поместили ваших друзей. Пусть лежат там, пока не прилетит бригада, которая будет заниматься расследованием. Может, через неделю…

— Там был еще андроид…

— Разбит вдребезги. — Лицо Клеменза исказила гримаса. — Его части валялись повсюду. Что смогли собрать, все выбросили на свалку. А капрала убила опорная перекладина: она ударила его в грудь и прошила насквозь. Даже если бы он был в сознании, все равно так и не понял бы, откуда пришла смерть. К счастью, скорее всего он не успел проснуться и даже не почувствовал боль.

— Что с девочкой?

Клеменз видел, что Рипли с трудом сдерживается, но, конечно, не мог знать, чего ей это стоило.

— Она захлебнулась прямо в своей капсуле. Не думаю, что в тот момент она пришла в себя. По крайней мере, ее смерть была более легкой, чем капрала. Я вам очень сочувствую.

Рипли выслушала Клеменза молча. Потом ее плечи затряслись, а по щекам потекли слезы. Но этим все и кончилось. Не было ни криков, ни рыданий, ни яростных проклятий в адрес несправедливой и безжалостной Вселенной. Малышка Ньют так и не дождалась своего счастья. Что ж, хоть умерла свободной. Утерев слезы, Рипли принялась рассматривать то, что осталось от капсулы для гиперсна. Лицевой щиток был разбит. Оно и неудивительно, подумала Рипли.

Вдруг она нахмурилась. Металлические детали под лицевым щитком имели какой-то странный оттенок. Рипли наклонилась и пробежала пальцами по пятнам.

Клеменз с любопытством смотрел на женщину.

— Что-нибудь интересное?

Рипли выпрямилась. Теперь это был совершенно другой человек. В ее голосе уже не слышалось ни печали, ни сожаления, ни той мягкости, которая чуть раньше бросилась Клемензу в глаза.

— Где она?

— Я же сказал, в морге. Вы забыли? — Клеменз сочувственно смотрел на Рипли. Уж не реакция ли это на какое-нибудь из десятка моих лекарств, подумал он, а вслух продолжил: — У вас типичная дезориентация. Добрая половина вашего организма еще не вышла из состояния гиперсна.

Рипли повернулась к Клемензу так резко, что тот вздрогнул.

— Мне нужно осмотреть то, что осталось от девочки.

— Что значит — осталось? На ее теле не было никаких повреждений.

— Никаких? Мне нужно увидеть ее. Я должна осмотреть ее сама, своими глазами.

Клеменз нахмурился, но решил пока воздержаться от расспросов. В лице Рипли, ее тоне было что-то такое… Одно Клемензу стало ясно: удержать ее не удастся никакими силами. Впрочем, на то и не было особых причин. Ему показалось, что желание Рипли увидеть труп вызвано совсем не чувством утраты и не стремлением проститься с близким человеком. Конечно, за такое короткое время невозможно узнать характер женщины, но назвать Рипли болезненно впечатлительной было никак нельзя.

Винтовая лестница оказалась узкой и скользкой, зато позволяла быстрей выбраться из помещения, где находился разбитый аварийно-спасательный корабль. Клеменз был уже не в силах сдерживать любопытство.