Алекс Оуэн - История безумия

Зеркало с раковиной, ванна и плитка забрызгались драгоценной кровью Алоиса, той, что текла по его венам, гналась его стучащим сердцем – сильной упругой мышцей, бешено бьющейся, которая выплескивала еще больше крови, пока его настоящая жертва билась в конвульсиях.

Николас опустился, чтобы подобрать упавший нож. Предстояло нанести последний удар.

1

Горничная разливала по фарфоровым чашкам душистый чай. Его аромат должен был расслабить собравшихся за небольшим столиком, но никакого эффекта не произошло. Разумом они были не здесь. Удерживая выработанную годами концентрацию, они пребывали в местах абстрактных, окруженные идеями и домыслами в центре логического противостояния. Горничная поставила маленький чайник на поднос и покинула их.

С одной стороны сидел директор Стивен Хайт, и по нему всегда можно было сказать, что он витает где-то в облаках. Напротив него – бессменный губернатор Иоганн Дресслер. Оба крупных габаритов – политические мастодонты, не одно десятилетие делившие между собой сферы влияния. Впрочем, следует заметить, на компромиссы они тоже умели идти.

Хайт вернулся из своих мыслей – да и грех было пребывать там слишком долго, находясь в таком живописном месте. Их столик из темного дерева, украшенный на ножках резьбой в стиле барокко, прятался в тенях гранитных стен. Там, где стены отступали, открывался вид на солнечный сад с редкими фиолетовыми тюльпанами и нежно-розовыми мединиллами.

– Сколько, говоришь, получает губернатор? Может, мне стоит сменить деятельность?

Дресслер засмеялся со свойственной его размерам тяжестью и хрипотой. Для уменьшения создаваемого весом давления, он сидел с расстегнутым пиджаком.

– Ох, Стивен! Все познается в сравнении. Ты же знаешь, я живу достаточно скромно. У моих коллег дворцом дело не ограничивается.

– Возможно, ты дальновидней. Вместо дворцов вкладываешь деньги в более перспективные проекты.

Дресслер не стал защищаться и сам перешел в атаку:

– К сожалению, не малая часть накопленных мною средств уходит на сдерживание журналистов. Люди пропадают. И пропадают все чаще.

– В пик двадцать третьего цикла солнечной активности несчастных случаев было намного больше.

– Больше, но ненамного. В этот раз цифры растут подозрительно быстро.

– Это же касается происшествий, не связанных с корпорацией. Обстановка в мире накаляется... Люди могут пропадать не только из-за наших экспериментов, но и из-за действий террористов.

– В том-то и дело, что я имею ввиду случаи, связанные исключительно с вами. Я говорю о так называемых инцидентах, когда ваши сотрудники устраивают кровавую резню прямо на улицах. Как прикажешь с этим разбираться?

– Не стоит преувеличивать. Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны: мой филиал обеспечивает тебя лучшими разработками. Разве это не дает тебе преимущество? Мне кажется, без сотрудничества со мной, у тебя возникнут серьезные проблемы.

– Вижу, к чему ты клонишь, Стивен, но я на твоей стороне. Я всего лишь пытаюсь донести, чтобы ты как-то повлиял на своих подчиненных. Если проблемы начнутся у тебя, по мне это тоже ударит. В этом мы союзники. Но такими темпами я не смогу сдерживать армию СМИ.

Дресслер решил снизить напряжение и сменил тему:

– Должен признаться, я все еще не верю в связь солнечной активности с поведением масс. Но если это правда, а сейчас только начало цикла, то чего же ожидать через три-четыре года? Новую Холодную войну?

– Пока с корпорацией все будет в порядке, мы не допустим этого.

– И когда вы получили статус международного правительства?

– Пятьдесят лет назад, – спокойно напомнил Хайт, – в день основания.

Дресслер дружелюбно раскинул руками – он все пытался задобрить Хайта:

– Ты работаешь в организации с потрясающей историей. Но так получилось, что в ходе ее развития, вы были вынуждены противостоять государствам по всей планете. Ты, как человек старой формации, все еще живешь теми временами – думаешь, что это противостояние только усилилось. Надо идти вперед, ты так не считаешь?

– Честно сказать, – сонно отвечал Хайт, – мне все равно.

– Нет, не все равно. Я давно тебя знаю. Раньше мы работали в одной команде. Одни против всех. Жаль, что мы оказались по разные стороны.

– На тебя напала ностальгия?

– Я пытаюсь сказать, что я – не враг. Как я могу быть врагом после того, через что мы прошли?

– Очевидно, что каждый в зависимости от ситуации может оказаться союзником или врагом.

– Хорошо. Если ты так заговорил, я перефразирую: в данной ситуации я – твой союзник. И в доказательство, я сообщу тебе кое-что

Губернатор полез в карман и достал конверт. Он положил его на стол, приглашая Хайта ознакомиться с секретными сведениями, приговаривая:

– Видишь ли, так получилось, что у нашей страны тоже есть президент.

Хайт раскрыл конверт, и его сонные глаза забегали по вложенной бумажке.

– По его требованию к вам наведается гость из спецслужб.

– Не выяснится ли, что президент здесь не причем, и это твоих рук дело? – спрашивал директор, не отрываясь от текста.

– Зачем мне ставить под угрозу свою карьеру?

2

Под грохот Преобразователя, находясь между сияющих вспышек, Алоис и Эмили смотрели друг другу в глаза.

– Ты должен быть осторожней, – говорила она, поправляя лацкан его пиджака.

Алоис брал ее за руку, а мимо пролетала корова.

– Обязательно, Эмили. За неделю, проведенную в больнице, я многое обдумал…

– И что же ты решил?..

– Ты настолько хорошо справилась с работой, что я решил еще недельку отдохнуть.

– О нет, даже не думай, – она одернула руку. – Разработка прототипа стоит на месте. А у нас заявлена демонстрация в конце месяца! Я одна не справлюсь с таким количеством работы.

– Ладно, как скажешь.

– И, кстати говоря, ты кое-что забыл. Обещание Генри. Прошло три недели. Знаешь, последние дни он часто интересовался твоим здоровьем.

– Какой заботливый.

– И я думаю – пора.

Тогда Алоис встал перед столом Генри, не особо рассматривая его внешний вид, и прокашлялся.

– Доброе утро, Генри.

– Рад… что вы живы…

– Вот и подошел к концу трехнедельный срок, – продолжал Алоис. – Что скажете? Останетесь у нас или все-таки переведетесь в какое-нибудь скучное место?

Генри, вытирая кровь со лба, смотрел на Алоиса, как на человека или глубоко умственно отсталого, или вопиюще бестактного.

– А вы как считаете?

– По глазам вижу – уходить не собираетесь.

– Что меня ждет в отделе документоведения?

– Д…

– И прежде чем вы скажете «документы», я хотел бы уточнить свой вопрос: там на самом деле безопасно?