Жозеф Рони-старший - Звездоплаватели (авторский сборник)

Благодаря умению ученых сопоставлять и классифицировать, удалось прояснилось многое из того, что в моих представлениях о пластунах казалось непонятным и нелогичным. Открытия следовали одно за другим. Четкая научная мысль явно приносила ощутимые результаты, а ведь еще столетие назад заявление, подобное моему, запросто отправило бы незадачливого наблюдателя на костер.

С того времени минуло уже пять лет. Мы ведем совместные исследования, и наши выводы вряд ли скоро смогут стать предметом открытой публикации. Мы взяли за принцип не торопиться с заключениями, поскольку сделанные нами открытия касаются фундаментальных наук. В этом случае особенно важно тщательное обоснование всех полученных доказательств — вплоть до казалось бы малозначимых деталей. Здесь нам помогает сам факт отсутствия конкуренции и то обстоятельство, что осталась далеко позади та грань, за которой уже нет места ни тщеславию, ни гордыне — только чистое наслаждение творчеством.

В заключение я хотел бы поделиться еще одной радостью. Я нежданно-негаданно нашел себе спутницу жизни! Мой странный вид, всегда пугавший окружающих, ее не тяготит: вероятно, ей в большей степени, чем другим, присуще зрение души.

А произошло это так. Как-то при посещении одной из палат неврологического отделения клиники — я там оказался только за компанию с Ван дер Хевеном — я обратил внимание на изможденную девушку с бледным лицом и впалыми щеками. Как мне сказали, она страдала неизлечимой формой расстройства нервной системы, проявлявшейся в повышенной нервозности. Когда ее блуждающий взор случайно остановился на мне, произошло нечто удивительное: взгляд стал осмысленным, а на лице появилось выражение радостного удивления. Я немного побеседовал с ней, и Ван дер Хевен отметил, что после этого у его пациентки появилась вера в выздоровление. Мне захотелось вновь увидеть эту милую девушку, и доктор одобрил это намерение, предполагая исследовать странный феномен воздействия. Вскоре он смог установить, что биотоки моего электромагнитного поля весьма благотворно влияют на состояние психики больной, а прикосновение руки вызывает уравновешенное, радостное состояние, в прямом смысле слова исцеляя девушку. Но что до меня, то мне просто было приятно находиться возле нее. Ее лицо даже в период обострения болезни казалось мне красивым, а бледность — изысканно утонченной. Похоже, мы идеально подходили друг другу, и на мое предложение руки и сердца она ответила согласием.

Наш брак оказался счастливым. Моя жена больше не нуждается в лечении, хотя по-прежнему чрезвычайно чувствительна и хрупка. Я испытываю радость при мысли о том, что могу помогать любимому существу одолевать недуг — прежде я даже не подозревал о той нежности, которая таилась в самой глубине моей души! С рождением сына счастье буквально переполнило меня. Теперь я ничем не отличался от остальных людей — у меня был свой дом, любимая жена и малыш, поразительно похожий на меня цветом кожи, строением глаз, обостренным слухом и стремительностью движений.

Доктор Ван дер Хевен пристально наблюдает за его развитием и надеется, что в строчке классификации, занятой пока только мной, появятся новые записи. Кроме того, мы с ним теперь увереннее смотрим в будущее: наши дети продолжат начатое нами исследование параллельного мира — дело, требующее времени и бесконечного терпения. Надо надеяться, что у них появятся талантливые единомышленники, которые выведут исследования на иную ступень. Как знать. Может быть, кто-то из внуков пополнит ряды будущих контактеров с иной цивилизацией. Да и мы с женой еще молоды…

Я горжусь тем, что явился первооткрывателем мира удивительных существ и сумел предпринять шаги, чтобы эти знания стали достоянием всего человечества.

Над плато Торнадр словно бы сгустились облака страха. Последние несколько недель воздух, казалось, был пронизан безотчетным беспокойством и предчувствием беды. Первыми это почувствовали животные — домашний скот беспокойно топтался в стойлах, а выведенный на луга, отказывался жевать странную траву, острия которой время от времени искрились крошечными электрическими разрядами. Дикие животные, покинув свои леса, жались к человеческому жилью, словно отыскивая у людей защиты, а накануне описываемых событий начали и вовсе покидать плато: их следы вели в долину реки Иараз.

Первыми покинули насиженные места крупные животные: в тишине наступившей ночи слышался вой волков, фырканье оленей, шумный бег визгливого кабаньего стада. Очевидцу — окажись здесь такой — этот исход показался бы ужасным, словно преддверие конца света. Не обращая друг на друга внимания, тесным строем двигались хищники и их жертвы. Следом за крупным зверьем поспешали более мелкие — зайцы, лисы, белки. Даже слепые кроты выползли из своих подземных лабиринтов и устремились к долине.

Потом настала очередь земноводных, пресмыкающихся, бескрылых насекомых. Вся эта извивающаяся, прыгающая и ползущая живность несколько дней — с заката до рассвета — бесчисленными ручейками стекала в долину. Плато покинули даже улитки, жужелицы, раки, пиявки и земляные черви. Не порхали больше бабочки, не пролетали стремительные стрекозы. Только птицы с поднебесной высоты еще смотрели на осиротевший наземный мир.

Но и пернатые обитатели плато вели себя весьма беспокойно. Они собирались в огромные стаи, как будто готовясь к осеннему перелету в жаркие страны, и кружились высоко над землей, словно захваченные смерчем сухие листья. Однако чаще всего они неподвижно сидели на ветвях деревьев, больше не радуя людей своим звонким пением на восходе или перед закатом солнца.

Издавна прирученные человеком животные — овцы, коровы, лошади, собаки — несмотря на все усиливавшийся непонятный ужас все же боялись покинуть своего исконного властелина. И только вольнолюбивые кошки предпочли свободу сомнительной защите человека и ушли из уютных жилищ, следом за своими дикими сородичами.

Плато Торнадр, расположенное на скальном основании вне зоны вулканической деятельности и достаточно высоко над уровнем океана, вряд ли могло подвергнуться неожиданному удару стихии, но тем не менее странное поведение не только животных, но и растительного мира вызывало у жителей Санса и владельцев поместья Корн неясное беспокойство. Люди не могли понять, откуда надвигается опасность, но четвероногие обитатели ферм постоянно поворачивали морды к северу, и деревья в том же направлении топорщили свои ветви ветви — словно поднятые в ужасе руки. Утренний туман не приносил прохлады. Более того, его испарения затрудняли дыхание, а вечернее свечение воздуха, не имевшее ничего общего с закатным заревом, вызывало бессонницу и болезненно сжимало сердце.