Жозеф Рони-старший - Звездоплаватели (авторский сборник)

— Конечно, я был бы счастлив иметь такого надежного спутника, как ты, — согласился Гертон. — Но опасности этого путешествия не идут ни в какое сравнение с прежними поездками, а ты все-таки девушка.

— Если бы это сказала тетушка Ребекка, я бы поняла. Но ты же современный человек! И кроме того, я не хочу, чтобы два года прошли в терзаниях и неизвестности. Поэтому я еду с тобой! А тетя Ребекка станет молиться за нас — и все окончится благополучно!

Спор, готовый было разгореться с новой силой, прервало появление слуги с подносом, на котором лежала визитная карточка. Гертон взял белый прямоугольник и прочел:

— "Филипп де Мара и Моника". Имя барышни дописано карандашом, — пояснил он и, обернувшись к слуге, проговорил: — Проводи господ в гостиную. — Затем радостно потер руки и чуть слышно прошептал: — Как это кстати!

Вся компания поспешила в гостиную. Там их уже ожидали те, кого Айронкастль называл "французскими родственниками" — Филипп и Моника де Мара. В семье Гертона их привыкли называть племянниками, хотя запутанные родственные связи едва прослеживали кровное родство между английской и французской ветвями обширного клана. Вновь прибывшие отличались молодостью, завидным здоровьем и обаянием, но высокий сероглазый Филипп явно проигрывал в обществе Моники, чья вызывающая красота непроизвольно притягивала внимание окружающих. Смоляными кудрями и загадочным взглядом миндалевидных глаз она напоминала Ребекке Штром Далилу, и старая дама вполне понимала Самсона, не устоявшего перед чарами подобной обольстительницы. Но если Далила сознательно применяла власть своего очарования, то Моника казалась равнодушной к производимому ею впечатлению, а это многократно усиливало ее привлекательность.

Обменявшись взаимными приветствиями, все удобно расположились в гостиной, причем Ребекка поддалась соблазну и, мысленно укоряя себя, предложила Монике место подле себя. Мьюриэл понимающе усмехнулась и села по другую сторону гостьи.

Ловко управляя легко порхавшей светской беседой, Айронкастль исподволь заставил Филиппа разговориться: хмуроватое лицо молодого человека явно свидетельствовало о серьезных проблемах в его жизни. Постепенно выяснилось, что виконт хотел бы заняться какой-нибудь — по возможности, хорошо оплачиваемой деятельностью — и рассчитывал на совет и покровительство старшего родственника.

— Оставшееся после смерти отца наследство оказалось в весьма плачевном состоянии, поскольку старые долги и неразумное вложение капитала практически уничтожили его, — видя сочувствие в глазах Гертона, откровенно проговорил Филипп. — Нельзя, чтобы Моника оказалась бесприданницей, да и я… — Он смущенно взглянул на Мьюриэл.

Айронкастль сделал вид, что не заметил этого красноречивого взгляда, и решительно произнес:

— Прежде всего, тебе нужен хороший поверенный в делах, которому можно было бы безоговорочно доверять. В этом вопросе я бы положился на мнение Сида Гютри — у него прекрасное деловое чутье. Вы помните Сида, моего племянника из Балтиморы? — Филипп и Моника кивнули. — Именно он порекомендовал мне прекрасного специалиста, за которым я теперь, как за каменной стеной. Надеюсь, что при умелом управлении успешно разрешатся и ваши дела с наследством. Ну а пока… — Гертон замолчал, как бы раздумывая о судьбе Филиппа.

— А пока — что? — попался на удочку виконт.

— Помнится, ты великолепный стрелок, не так ли? — спросил Гертон.

Филипп кратко ответил:

— Так говорят, — и выжидательно уставился на Айронкастля.

Искуситель продолжил вкрадчивым тоном:

— Я мог бы предложить тебе участие в одной экспедиции. Однако лишения, связанные с ней, сродни тем, что вынесли Левингстон, Стенли или небезызвестный у вас Маршан. Что скажешь на это?

Глаза молодого человека засверкали.

— Скажу, что с детства мечтал о подобном приключении! — воскликнул он.

— В детстве все кажется в розовом свете, — с сомнением проговорил Гертон. — А взрослый человек не так безоглядно готов отказаться от привычного уюта и ринуться в неведомое, где возможны не только физические трудности, но и встречи с чудовищами, а подчас и с каннибалами.

— Вы говорите со мной так, словно перед вами желторотый юнец, а не военный летчик, прошедший сквозь горнило страшной войны, — чуть обиженно усмехнулся де Мара. — Своими предостережениями вы лишь разжигаете мое нетерпение немедленно отправиться в это самое "неведомое". А если поход туда принесет еще и приданое сестре, то о лучшем не стоит и мечтать!

Айронкастль облегченно вздохнул — его затея начала успешно воплощаться в жизнь. Теперь он видел в виконте де Мара надежного союзника и, решив несколько приоткрыть завесу тайны, сказал:

— Дело в том, Филипп, что именно я решил снарядить экспедицию, чтобы проникнуть в неизвестную доселе страну и помочь своему другу выбраться оттуда. Насколько мне известно, там — кроме чудес живой природы — имеются еще и россыпи драгоценных камней, а также богатейшие залежи золота и платины. Следовательно, будущее вашей семьи можно считать обеспеченным: на приданое Моники средства появятся.

Он с улыбкой взглянул на черноволосую красавицу и отметил, что обе девушки, столь непохожие друг на друга, выглядели сейчас как сестры-близнецы: их роднило одинаковое выражение удивленно расширенных глаз и приоткрытые губы, изображавшие букву "о" — они даже схватились за руки, как дети, услышавшие волшебную сказку.

— Ты понимаешь, что я могу взять с собой лишь проверенных людей — смелых, надежных, близких мне по духу, — продолжил Гертон. — Я очень надеюсь, что сумею уговорить и Сида Гютри присоединиться к нам. — Он помолчал, а затем добавил: — Только от нас зависит успех или неудача экспедиции. Надо быть готовыми к любым неожиданностям — и уметь достойно преодолеть любые трудности. Вот здесь и пригодятся твои боевые навыки, Филипп. Но не решай сгоряча — подумай, прежде чем окончательно решить, как следует поступать.

— Видит Бог, я с вами! — воскликнул молодой человек и крепко пожал руку Айронкастля.

Неожиданно в гостиной наступила тишина — все погрузились в свои мысли. Мужчины, по-видимому, обдумывали серьезность своего шага, Ребекка Штром мысленно молилась, и лишь девушки почти беззвучно о чем-то оживленно переговаривались, украдкой кидая взгляды на озабоченные лица остальных.

Под сводами многовекового леса царил вечный сумрак. Огромные деревья, прожив отмеренный им срок, падали, создавая непроходимые чащобы, и новые растения — в своем стремлении ощутить тепло и свет солнца — возносили кроны высоко вверх, еще больше сгущая тени в глубинах леса. Казалось, в этих глухих непроходимых завалах затаился материализовавшийся страх бесчисленных жертв свирепых хищников. Но зеленым великанам были безразличны трагедии, разыгрывавшиеся далеко внизу — они, подлинные властелины этого девственного мира, вновь и вновь возрождали свои полки, видя в этом главное предназначение всего сущего.