Жозеф Рони-старший - Звездоплаватели (авторский сборник)

Теперь он загорелся мыслью о новой победе, и это сближало дикарей с намерениями белых путешественников. Курам отправился разведать, что творится у соседей, и, вернувшись, доложил Айронкастлю, что кланы готовятся к битве. Когда на небе засияли звезды, в круг костров вступил Уамба. Он подошел к Гертону и торжественно возвестил:

— Когда в саванне умолкнут шакалы, Гура-Занка пойдут в бой. Они победят! Не захочет ли белый вождь разделить с ними сладость победы?

Но пока Айронкастль придумывал фразу поцветистее, на Большой Просеке раздались крики десятков глоток. Шум постепенно приближался, и вот возле костров появился отряд Гура-Занка, окруживший две приземистые фигуры. Гертон сразу опознал в них горилл.

На лице Голубого Орла появилась свирепая улыбка.

— Отведать перед битвой сердце врага — прекрасная примета! — прорычал он.

Гертон содрогнулся.

— Но они пленники! — воскликнул он.

— Пленники должны быть съедены! Такова воля земли, воды и предков.

Айронкастль перевел слова черного вождя Сиду. Тот только пожал плечами.

— Нельзя вмешиваться в обычаи дикарей, — негромко сказал он и взглянул на Филиппа и сэра Джорджа. Те чуть заметно кивнули.

Уамба тем временем отдал приказ, и гориллы упали, сраженные дубинами Гура-Занка. Вождь удовлетворенно взглянул на упавшие тела, а затем повернулся к Гертону:

— После вымачивания в озере они стали бы вкуснее, но тебе это не понравилось бы. Съедим и так.

— Подумать только! Этот дикарь проявляет трогательное внимание, — с удивлением заметил Сид, услышав перевод.

Ослепительно белые зубы сверкнули на черном лице вождя, словно его повеселило удивление Сида. Затем Уамба задал тот самый вопрос, ради ответа на который он и пришел в лагерь:

— Поддержит ли воинов Гура-Занка громовое оружие людей-призраков? Что скажет вождь?

Айронкастль отвел друзей несколько в сторону, чтобы посовещаться.

— Слишком рискованно давать в руки дикарей наши карабины, — решительно заявил сэр Джордж. — Это слишком рискованно!

— Что вы имеете в виду? — спросил Сид.

— Получив его, они могут избавиться и от нас, — пояснил слова Фаргейма Гертон. — Но, думается, до этого не дойдет.

— Господин прав, — подтвердил мнение Айронкастля Курам. — Они будут верны своему слову. А если мы поможем им победить коренастых, союз только укрепится.

— Тогда вот что, — немного подумав, сказал Гертон. — Часть наших людей останется охранять лагерь, а остальные пойдут с Гура-Занка. Все согласны?

В ответ раздался одобрительный гул голосов.

— Тогда нужно набрать добровольцев.

Сражаться с ненавистными гориллами захотели все. После недолгого совещания остановились на кандидатурах Филиппа, Дика и Патрика, а Сид выбрал себя сам.

— Уамба явился именно для того, чтобы уговорить меня пойти с ними. Я же для них — как талисман, — смеясь, пояснил он.

Для усиления отряда Айронкастль дополнил его еще десятью неграми — с учетом напросившегося в экспедицию Курама. Когда о результатах совещания сообщили Уамбе, тот едва не подпрыгнул от радости. Обернувшись к почтительно дожидавшимся своего вождя воинам, он оглушительно завопил:

— Огневолосый призрак идет с нами!

Бурные возгласы всеобщего восторга поддержал Хегума, Звонкий Рог, выдув из своего чудовищного инструмента нечто, напомнившее Филиппу лихой канкан.

В задачу группы Филиппа, в которую вошли Дик Нетингейл и шестеро негров, входило обследование северо-западного берега озера и островов. Им помогала сотня воинов Гура-Занка, прекрасно разбиравшихся в особенностях ландшафта. Но Филипп больше полагался на таланты прирожденного следопыта Гумры, острый слух и зоркий глаз которого не раз оказывали неоценимую пользу экспедиции. Никто не мог лучше него распознавать шумы и определять их природу, стоило ему лишь приложить чуткое ухо к земле. По неясным шорохам и слабым колебаниям почвы он узнавал крадущиеся шаги пантеры и шакала, галоп кем-то вспугнутых жирафов, пробежку страусов или дробный перестук кабаньего стада. Даже шелест змеиных тел где-то в глубинах трав не оставался без внимания негра. Гумра всегда успевал предупредить путешественников о приближении незваных гостей задолго до их появления.

Воинами Гура-Занка командовал один из сыновей Голубого Орла, Варсма, прозванный Ловким Питоном за способность подолгу находиться в воде и умение беззвучно подползать к любому зверю.

Выйдя еще до восхода луны, отряд двигался вдоль озера, тщательно следуя изгибам его береговой линии. Словно бесплотные тени скользили чернокожие воины в слабом мерцании звезд, почти сливаясь с чернотой ночи. Время от времени Гумра ложился, вслушиваясь в звуки земли, да к Варсме беззвучно приближался кто-нибудь из воинов. Однако прошел уже час, но никто так и не обнаружил следов лесных людей. По-видимому, пленные как-то исхитрились сообщить своим о планах бледнолицых, и гориллы теперь затаились в тайных убежищах.

Филипп тоже внимательно ловил шорохи африканской ночи, различая даже легкую вибрацию листьев. Но, в отличие от Гумры, он не мог точно назвать источника звуков — тонкий слух европейца явно уступал изощренному слуху коренного африканца.

Возле Филиппа послышалось негромкое бормотание: это, не выдержав бесцельного лазанья по кустам, разворчался Дик Нетингейл.

— Что за дурацкая затея драться впотьмах! Здесь не то что гориллу — баобаба и то не увидишь, пока не набьешь шишку на лбу!

Филипп остановил его:

— Лучше помолчать!

— Да кто меня услышит? — возмутился шепотом Дик. — Разве через этот частокол проходят звуки? — И он указал на плотное кольцо негров, сомкнувшееся вокруг участников экспедиции Айронкастля.

Эскорт ненавязчиво двигался в отдалении, ни на минуту, однако, не выпуская их из оцепления, и Филипп невольно содрогнулся, вспомнив, как когда-то шагал по лесу в незримом окружении горилл. Правда, охрана, организованная Варсмой, была оправданной: Гура-Занка берегли своих союзников, как арсенал драгоценного оружия, способного привести к быстрой победе.

— И все-таки лучше помолчать, — заметил Филипп. — Это мы ничего не видим ночью, а дикарям, как известно, тьма не помеха. И, будь уверен, уж если они куда-то идут, то имеют на это свой резон!

Дик смирился с неизбежностью и замолчал, а воины Гура-Занка продолжали систематически прочесывать прибрежную полосу. По жестам и движению тел Гумра понял, что именно надеются отыскать дикари, и сам стал прислушиваться не столько к наземным звукам, сколько к отзвукам в глубинах земли.

А жизнь шла своим чередом. Из саванны доносился вой шакалов, грозное рычание хищников или жалобные завывания загнанной твари. В прибрежных тростниках и на листьях кувшинок надрывались лягушки, временами слышался громкий всплеск воды, вряд ли вызванный прыжками рыб. Окружавший мир страшил, и перед его тайнами хозяин земли, человек, ощущал себя малой пушинкой, которую в любой момент может унести прочь дыхание неизвестности.