Павел Шумил - Кот в муравейнике

Лапочка встречает меня с ужасом в глазах.

— Хозяин! Ручей кончился!!! Сначала вода пошла грязная-грязная. А потом и вовсе… Отсюда надо уходить. Это не к добру, хозяин! Здесь плохое место!

— Я засыпал ручей. Там, выше по течению. Сделал себе пруд.

— Ой, господин, где же мы возьмем воду? А где будем посуду мыть?

— Блин!

Беру канистру, бидончик, котелок, и летим с Лапочкой за водой. Плотина поражает девушку.

— Ты насыпал ее за один вечер?

— Просто надо знать, где ковырнуть. И тогда склон сам свалится тебе на голову.

Поднимаемся еще выше по течению, набираем воду под небольшим водопадиком, Потом я скидываю одежду и лезу под эту ледяную струю отмываться. Звезды! Намекните неразумному, где здесь кран горячей воды?

Лапочка растирает мое дрожащее тельце, сгоняет щеткой воду.

— Все рыжие такие безбашенные?

— Ты еще мою сестру не знаешь. Все, хватит, летим готовить праздничный ужин.

Против ужина Лапочка не возражает. Дружно разводим костер и занимаемся готовкой. Объясняю Лапочке, что такое обезвоженные продукты, а также — сколько воды в ее организме.

— Давно подозревала, что у мужчин в голове мозгов нету. Одна вода, — делает неожиданный вывод Лапочка.

— Так у тебя — то же самое!

— Ну да! Были бы мозги — давно бы от тебя убежала.

— Фых… Так и сейчас не поздно… Попробовать.

— Поздно, — притворно вздыхает Лапочка. — Твоя мама обещала вылечить леди Фуррфурр. А я за это обещала никуда не убегать и быть умной девочкой.

— Да, с мамой лучше не спорить. Она в пятнадцать лет стала ночной тенью и чуть ли не в одиночку подавила бунт девятого легиона.

— Целого легиона?

— Да! Только рассказывать об этом не любит. Я случайно из летописей узнал. А потом расспросил Татаку и дядю Шурра. Там такая история!!! Только рассказывать нельзя… Извини. Политика, государственные тайны.

Ну да, чуть не проболтался. Но чуть-чуть не считается! И ужин у нас получился отличный! И Лапочка на самом деле отлично готовит мясо. И жабоглот это вам не горная бурргуна, у которой одни кости да жилы. Это настоящее мясо, которое замечательно вкусное и не застревает между зубов. Только под конец Лапочка учудила. Предупреждал же, что вино иноземцев — самое коварное из всех вин. Пьется легко как сок. И первое время даже не чувствуется. Зато потом валит наповал. Вот Лапочка и вылакала полкотелка. В общем, я вовремя заметил и успел ее к дереву отвести, чтоб пи-пи сделала. А когда к палатке вел, она уже никакая была. На себе тащил, раздевал, разувал, в одеяло закутывал…

В общем, ночь любви сорвалась. Если честно, то правильно. Даже в кодексе прописано, что первые три ночи рабыню трогать не желательно. Рабыня должна привыкнуть к хозяину. А у нас только вторая ночь…

Утром Лапочка просит убить ее из жалости. Ну да, абстинентный синдром… Налил ей четверть кружки вина иноземцев, долил водой до полной и заставил выпить. Пока не начало действовать, усадил на байк и отвез к водопаду. Заставил сунуть голову под холодную струю. После этого усадил на камни и пошел любоваться, как мой пруд заполняется.

Неплохо заполняется. У плотины уже метра полтора, если мерить там, где русло ручья. А рядом с руслом — по колено. Только вода еще мутная и холодная.

Лапочка пришла в себя. Не совсем, но уже слова понимает. Отругал ее, объяснил, что она вчера за четверых напилась. Расплакалась. Между всхлипами узнал, что она вчера вообще первый раз по-настоящему вино пила. До этого ей по полглоточка давали, когда учили, чтоб вкус и запах различных дорогих вин знала. И во всем я виноват — напоил невинную девушку…

— Ну все! — прорычал я, взял ее за шкирятник, за ТО САМОЕ место, которое любую девушку успокаивает, и сунул под водопад. Еще подержал там, пока визги не сменились поскуливанием. Вытащил из-под струи и начал ладонями с ее тела воду сгонять. Как она с меня вчера, только без щетки. Забыл я щетку… Тут моя Лапочка поняла, что голышом перед мужчиной стоит. Не сама поняла, а когда на меня посмотрела. Ладошками прикрылась. Ну да, я изрядно возбудился. Но это же не повод набрасываться на рабыню.

Без щетки шерстку в порядок не привести. Сажаю мокрую на байк, везу к палатке и сую в руки щетку. А сам решаю заняться завтраком. Чтоб перебить в ладонях ощущение несчастной, мокрой, дрожащей, беспомощной девушки.

Екарный бабай! Нас обокрали!!!

Какие-то мелкие, но очень зубастые твари сожрали жабоглота! От всего жабоглота осталась только задница и задняя нога. Когда эти сволочи сгрызли тушу, ветка распрямилась и подняла остатки на недосягаемую высоту.

Но ладно — туша… Они разорвали на клочки мою пленку!!! а ведь другой у меня нет. Ненавижу!!! Эта пленка — от дождя или песчаной бури. Где бы ни застала непогода — хоть в небе на байке, хоть на земле — накрываюсь пленкой, и я как в палатке. Теперь пленки нет. Буду мокнуть и терпеть как первобытный дикарь.

Как учил папа, изучаю место преступления. Кишки и требуху жабоглота тоже съели. Как говорит дядя Петрр, с говном сожрали. Падальщики! Оставили множество следов четыре на шесть сантиметров. Раньше я таких следов не видел. Фотографирую место преступления на планшетку. Потом Петрру покажу, он охотник.

Хотел рассказать Лапочке, но она опять в астрал выпала.

— Хозяин, я сошла с ума. У меня в голове голоса завелись, — спокойно так говорит, но глаза грустные-грустные.

— Ну так вежливо поздоровайся с ними и спроси, что им от тебя надо.

— Здравствуй, голос, — послушно исполняет приказ Лапочка. — Рабыня просит простить ее за неучтивость и спрашивает, чем может быть тебе полезна?

Тут глаза ее округляются от изумления.

— Голос говорит, что его зовут Кирра, и ему нужен ты…

— Так бы сразу, — снимаю с Лапочки ошейник, защелкиваю на своей шее. — Привет, сестренка!

— Серый, предупреждала же, познакомишься с девушкой — сначала дай мне с ней поговорить. А то подцепишь неадекватную. Вот зачем тебе эта тормознутая?

— Спокойно, милая моя! Все под контролем. Она просто связью никогда не пользовалась. Теперь меня слушай. Мама хотела переслать Лапочке посылку с одеждой. Добавь в эту посылку пленку от дождя. Ну да, пять на четыре метра. Какие-то хорьки мою сгрызли. Я в нее мясо завернул, они унюхали и… В общем, одни ошметки.

— Хорошо. А еще чего прислать?

— Вроде, у нас все есть. Разве что, вкусностей, Лапочку побаловать.

— Заботливый какой! А чего ты ее Лапочкой называешь? Она не обижается?

— Моя девушка, как хочу — так и называю.

— Мама готовится к полету на архипелаг. Ой, аналитики возвращаются. Конец связи!

— Конец связи, сестренка!

Разумеется, я говорил с сестрой по-русски. На всякий случай. Мало ли, кто нас мог подслушать. Возвращаю ошейник на шею Лапочки.