Николай Садовский - Зачем смерть давала шанс (СИ)

Вскоре он услышал шум шагов в соседней комнате. Затем шорох бумаги, но это его уже не волновало. Антон полностью отключился и спал так, как спал в детстве, зная, что всегда находится под защитой дедушки.

Проснувшись, посмотрел на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. — Да я не плохо вздремнул, — отметил он про себя. Встал, попытался выйти, но дверь оказалась запертой. — Так, начинается психологическая атака, — вслух произнес он. — Надо полагать скоро начнется допрос, а поесть до сих пор не дали.

Голод его уже не мучил, организм уже привык к отсутствию пищи. Ему это не понравилось. Он понимал, что это плохой признак. К тому же заметил, что после сна в мышцах чувствуется сильная усталость. — Меня надолго не хватит. До сих пор вода поддерживала мои силы, но и она не бесконечна, во фляге не более двух глотков осталось, — продолжал размышлять он вслух, — нужно срочно применять кардинальные меры. Почему наши до сих пор не проявились. Может, не получили радиограмму.

Его размышления прервал молодой человек, заглянувший в комнату. Придав своему голосу как можно больше строгости, сказал.

— На выход, к вам следователь пришел.

Антон не стал заострять на этом внимание, а молча вышел в соседнюю комнату. Осмотрелся. В комнате за столом, сидел молодой человек, чуть более тридцати лет, с наглой улыбкой на лице.

Своими маленькими глазками он внимательно изучал Антона, стараясь, как ему казалось, произвести на арестованного впечатление матерого служаки, перед которым трепещет всякий арестант.

Антон, не дожидаясь приглашения, подошел, сел на стул, прикрученный анкерными болтами к бетонному полу, и внимательно посмотрел на зеркало. Его записки на зеркале уже не было, зато почувствовал за ним чье-то присутствие. Ему показалось, что человек, который находится по ту сторону, внимательно наблюдает за ним. От него так и несло каким-то негативом, как в туннеле сквозняком. Антон внутренне напрягся, потом почувствовал, а затем пришла уверенность, что находящийся человек по ту сторону, доставит в будущем много неприятностей. Отвернувшись от зеркала, посмотрел на следователя.

— Ну что, следователь? Долго мы будем сидеть, или вы все же объясните, кто вы и как к вам обращаться. А теперь вопрос, почему я здесь нахожусь. Кроме вопроса, есть у меня и замечание.

— В чем же оно заключается?

— В том, что в нашей стране, не зависимо от того, арестованный человек или просто гость, принято накормить человека. Если у хозяина нет такой возможности, то хозяин должен хотя бы предложить стакан простой воды. А я убеждаюсь в том, что в вашей организации это совсем не принято.

— Я тебя понял. Начнем по порядку. Меня зовут Мирещенко Павел Петрович. Я капитан КГБ. Должность — следователь-дознователь. Это первое. Второе, ты находишься здесь в связи с пропажей вертолета и особо секретного груза. Третье, ты арестован по этому делу. Четвертое, когда мы сочтем, что ты с нами достаточно откровенен и собираешься с нами сотрудничать, вот тогда мы тебя и накормим, и напоим. Мне кажется, что я доходчиво ответил и на твой вопрос и на замечания.

— Вот теперь хоть что-то прояснилось. Вы не поверите, у меня даже в голове ясность появилась. А от ваших теплых слов пропало полностью чувство голода. Ну и еще добавлю, так от себя. Мне ваше имя и фамилия совершенно ни к чему, достаточно одного звания. Представляться мне вам не имеет смысла, вы и так обо мне все знаете, даже больше, чем положено. Насчет пищи и воды скажу вам так, что Антон Максимович Ли, подполковник ГРУ ГШ никогда не унижался и, думаю, не унизится, вымаливая кусочек черствого хлеба и глотка воды.

— Ну, это мы еще посмотрим. Эти стены еще и не таких обламывали. Еще пощады будешь просить, а не только умолять.

— Не преувеличивай, капитан. Часть ваших слов можно оправдать тем, что вы меня не знаете. Нельзя простить то, что вы обращаетесь к старшему по званию на ты и столь нагло. Вы прекрасно знаете, что я не арестован, и у вас на руках нет постановления на арест не только от вашего руководства, но самое главное, что его нет от военной прокуратуры. Даже если допустить, что я задержан, то и это не дает вам права оскорблять и угрожать мне.

— Хорошо, Давайте считать, что я слегка погорячился, и продолжим наш разговор на интересующую нас тему, — скрипя зубами, согласился он.

— Согласен. Спрашивайте, товарищ капитан, я постараюсь со всей правдивостью ответить на все интересующие вас вопросы.

— Постарайтесь рассказать, как можно подробнее, не упуская самых мелких деталей, даже если они покажутся вам не существенными. Начните с того момента, как вы поднялись в воздух.

Антон начал рассказ. Ему особенно напрягаться не приходилось. Он просто рассказывал то, что написал накануне в докладной, с той лишь разницей, что теперь он мог высказать свое мнение по поводу того или иного происшествия.

Капитан слушал, часто перебивал, задавал дополнительные или наводящие вопросы. Порой спрашивал одно и тоже по нескольку раз, стараясь поймать его на несоответствии ответов. Так он старался вывести собеседника из духовного равновесия, надеясь, что собеседник в сердцах сможет сказать лишнее, и это можно будет использовать в своих целях. Вскоре Антону надоело.

— Послушайте, капитан, может, хватит производить впечатление матерого следователя. Вы еще молоды и не достаточно опытны в ведении допроса, хотя продвинулись по карьерной лестнице довольно высоко. К ведению таких допросов я подготовлен гораздо лучше вас, и опыта в этом у меня намного больше. Еще раз хочу вам заметить, что у нас не может быть допроса без санкции на арест. У нас может быть только беседа. Если вы действительно заинтересованы в моем рассказе, то постарайтесь выслушать меня внимательно, не перебивая своими вопросами. В конце беседы можете задать уточняющие вопросы.

— Хорошо, я слушаю вас.

Антон продолжил рассказ, но уже монотонным голосом. Под этот монотонный голос следователь постепенно стал засыпать, чего Антон и добивался. Вскоре замолчав, он пристально посмотрел на капитана, потом, повернувшись, подмигнул в зеркало. Почувствовав неладное от наступившей тишины, капитан встрепенулся и вопросительно посмотрел на Антона.

— С вами хотят поговорить.

— Кто? — удивился капитан.

Антон слегка кивнул головой в сторону зеркала. Капитан удивленно посмотрел на зеркало, потом на телефон, стоящий на столе, а потом вновь на Антона.

— Да-да, сейчас позвонят, — заверил он.

В ту же секунду раздался противный, дребезжащий звук старого, еще довоенного, телефонного аппарата. Капитан в испуге схватив трубку, вскочил с места и стал по стойке смирно. Несколько секунд слушал молча, потом сказал: