Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия

- Из той же компании, - сказал Яр.

- Мы исправимся, - невинным голосом пообещал Алька.

Глеб упал в кресло, вскинув худые колени, и начал хохотать…

Открыли форточку, но дымный запах не выветривался.

- Душегубы, - сказал Яр Альке и Тику. Они виновато сопели. Почти всерьёз.

- Чёрт, чёрт и чёрт, - проворчал Глеб. - Я хотел оставить вас ночевать у себя. Надо ещё про столько разного поговорить… Мне-то к пороховому дыму не привыкать, а вы, наверно, задохнётесь…

- Нам нельзя оставаться, - объяснил Яр. - Данка и Чита будут беспокоиться.

- И мама, - торопливо сказал Алька.

- А знаешь что, Глеб? Поехали к нам! - предложил Яр. - Младенцев уложим, а сами можем говорить до утра.

- Мы не хотим спать, - подал голос Алька. - Я только маме позвоню и тоже…

- Молчи, террорист… Поехали, Глеб!

- Ну… если это можно… - Глеб снял очки и почесал ими затылок.- Как-то всё неожиданно… И не хочется так сразу расставаться.

- Ура… - шёпотом сказали Алька и Тик.

- А я?! - завопил бормотунчик. - Бросаете одного, да?!

Машина опять рыскала и ныряла, а снег летел в жёлтом луче. Глеб сидел рядом с Яром. Тик и Алька мотались сзади. Бормотунчик устроился между ними. Он ворчал, когда на ухабах мальчишки валились друг на друга и прижимали его.

- У меня теперь квартира при школе, - рассказывал Яр. - Вполне приличная… Правда, её оккупировали вот эти пираты. Но мы запрём их в комнате, а сами засядем на кухне. У меня есть бутылочка «Вероны», очень подходящая для встречи земляков.

- «Верона» - это вещь, - серьёзно согласился Глеб. - Только вот что, Яр… Хочу уточнить сразу. Мы с тобой всё-таки не земляки. Не совсем земляки.

- То есть… - озадаченно сказал Яр. - Ты же рассказывал про Старогорск.

- Я жил там, правда. Не очень долго… Я не больше месяца был на в а ш е й Земле. Моя Земля - другая. Они в чём-то беспокойнее, неустроеннее и, наверно, моложе… Впрочем, теперь это не имеет значения. Потом я расскажу всё подробно…

- А всё-таки… Что же случилось?

- Поезд. Странный поезд, идущий до станции Мост…

- Опять эта станция Мост…

- Слышал?

- Да… Значит, этот поезд бежит через все пространства? Интересно, зачем?..

- О господи, - сказал Глеб. - Если бы это было единственное «зачем»… Кстати, мы тридцать пять лет назад пытались найти этот Мост и взорвать его.

- Для чего?

- Трудно объяснить. Мы знали, что он для чего-то очень нужен и м, значит, вреден людям… Найти не смогли. А во время стычки на рельсовых путях погибла моя жена.

- У тебя была жена?.. Ох, прости за глупый вопрос.

- Была… Недолго.

- А… дети? - осторожно спросил Яр.

- Нет… Знаешь, Яр, я до сих пор жалею, что не отговорил своего попутчика, когда он решил вернуться. Понимаю, что правильно сделал, а всё равно жаль.

- Какого попутчика?

- Юрку… Это был мальчик двенадцати лет. Мы вместе ушли из Старогорска… искать неведомое. Но через час он вернулся. У него в городе остались друзья. Он сперва шёл со мной, а потом вдруг говорит: «Нет, не могу оставить Гельку…» Это когда нас догнал бумажный голубок с искоркой…

Яр сказал немного виновато:

- Знаешь, я ничего не понимаю.

- Конечно. Я потом расскажу все детали.

- Я не про детали… Я про главное: что за мальчик? Тоже с т в о е й Земли?

- Нет. Он-то как раз был бы твой настоящий земляк.

- А почему он пошёл с тобой?

- Долгая история. И странная… Он рос без отца и ничего про него не знал. А потом вдруг решил, что отец у него был звездолётчиком. И говорит: «Где же его искать, как не в этой путанице пространства и времени». Я не точно его слова передаю, но мысль такая… В чём-то он был прав. По крайней мере, здесь, на Планете, есть один скадермен… Яр! А у тебя были дети?

Яр крутнул баранку, объезжая снежный бархан. И вдруг почувствовал, как прилипли к пластмассе вспотевшие ладони.

- Нет… - медленно сказал он. - Нет. Т а м не было. - Он спиной почувствовал взгляды Игнатика и Альки.

Глеб задумчиво проговорил:

- Хороший был Юрка. Только немного сумрачный…

- А откуда он узнал, что его отец - скадермен?

- Да ничего он не узнал. Это была его фантазия. Мать как-то сказала сгоряча: «Никто на Земле не знает, где этот барабанщик…»

- Яр-р, осторожнее! - сказал сзади бормотунчик. - Не дёргай руль.

Яр с трудом вывернул машину с обочины в заснеженную колею.

- Почему барабанщик? - тихо спросил он.

- Юрка увидел у матери фотографию. Там были ребята. В одном Юрка угадал отца. Уловил сходство с собой…

- Глеб… Ты видел фотографию?

- Нет. Но Юрка рассказывал… Старый двор, девочка, а по бокам от неё мальчишки с деревянными саблями. И ещё один, чуть в стороне…

Яр усилием воли растолкал почти остановившееся сердце. Тогда оно взорвалось отчаянным ритмом.

- С барабаном? - сипло спросил Яр.

- Да… Яр, значит, мы встретились не зря?

- А барабан… он из старой кастрюли?

- Да.

После вьюжной ночи утро было тихое, только воздух позванивал от колючего морозца. Да ещё шуршали и поскрипывали лыжи. Ярко горело солнце.

На старые, покрытые льдистой корочкой пласты лёг свежий снег. Он был сухой и мелкий. На солнце он казался ярко-жёлтым, а в нетронутых лучами ложбинах лежала густая синева. От разбросанных по склонам сосёнок и пней тянулись лиловые тени. Яр часто мигал от блеска - снежинки, будто крошечные зеркальца, били по глазам голубыми, малиновыми и белыми вспышками.

Путь лежал среди пологих, покрытых редколесьем холмов. По неглубокому свежему слою лыжи скользили отлично. Данка, Чита и Алька убежали вперёд и мелькали разноцветными пятнышками на краю широкой вырубки. Яр, Глеб и Тик неторопливо шли по их следам. Яр и Глеб - рядом, Игнатик чуть позади. После бессонной ночи у Яра чуть кружилась голова. Но дышал он легко, и усталости не было. Только и радости он не чувствовал. Вчерашняя резкая печаль слегка улеглась, но осталось ощущение потери и тревожной неизвестности. И желание скорее эту неизвестность разорвать, и понимание, что сделать это едва ли удастся…

У Глеба ярко блестела седина, он шёл без шапки. В школьной кладовой ему подобрали лыжи и ботинки, Яр дал свой свитер. Глеб был похож на бодрого и сильного пенсионера, у которого в прошлом немало спортивных побед. Яр подумал, что у него красивое лицо: обветренное, узкое, с чётким узором глубоких морщин. Решительное лицо. Только глаза, смотревшие сквозь толстые стекла, казались немного неуверенными. Но, скорее всего, это лишь сегодня.

Глеб улыбнулся и сказал:

- Целый век не вставал на лыжи, а вот помню ещё кое-что.

- Ты отлично держишься, - сказал Яр. - Глеб…

- Что?

- Глеб… А какой он был?

- Юрик?

- Да… Хотя ты, наверно, не очень помнишь. Сорок лет…

- Нет, я помню, Яр… Тощенький такой парнишка, темноволосый. Немножко сумрачный. Иногда казалось, что обижает своего друга Гельку… но вот вернулся же к нему… Яр, было в нём какое-то одиночество, я про это уже говорил. Правда, в последнее время он стал веселее. Был в Старогорске детский праздник, Юрика взяли в барабанщики, он ходил в голубой форме с галунами и аксельбантами. Ладненький такой стал, гибкий и какой-то… ну, будто решил для себя важное.