Нисио Исин - Истории чудовищ (Первая половина)

— Даже не знаю, как сказать... — вдруг смущённо растерялась Хачикудзи.

А затем продолжила, понизив голос:

— Но, Арараги-сан, разве ты не чувствуешь?

— Что?

— Безумную злобу, исходящую от неё...

— …

Похоже, это не просто интуиция.

Жаль, что я не могу опровергнуть.

— Похоже, она ненавидит меня... Так и чувствую сильное желание, чтобы я исчезла куда-нибудь, как помеха...

— Думаю, она так не думает... Хмм.

Отлично.

Немного страшновато, но спросить стоит.

Ответ очевиден, но всё-таки лучше уж узнать точно.

— Эй, Сендзёгахара.

— Чего?

Как обычно даже не обернулась.

А вдруг это я тут досадная помеха.

Хоть мы и считаем друг друга друзьями, но почему у нас не получаются действительно тёплые отношения — загадка.

— Ты... не любишь детей?

— Не люблю. Ненавижу. Лучше бы они умерли все до единого.

Ни капли пощады.

Хачикудзи со вскриком вздрогнула.

— Понятия не имею, как с ними обращаться. У меня был случай в средней школе. Я закупалась в супермаркете и случайно столкнулась с ребёнком лет семи.

— Ох, он расплакался?

— Вовсе нет. Я тогда тут же залепетала перед ним: «Ты в порядке? Не поранился? Прости, мне очень жаль».

— …

— Я не знала, как обратиться к ребёнку, и совершенно потеряла голову. Так унижалась... Дикий шок... С тех пор любого ребёнка, неважно человек он или нет, я встречаю с ненавистью.

Она на грани.

Признаю её доводы, но чувств мне не понять.

— Кстати, Арараги-кун.

— Что случилось?

— Похоже, мы снова прошли мимо.

— А?

Прошли мимо... А, она про адрес.

Э?.. Второй раз уже.

В незнакомом месте адрес и реальное расположение зачастую могут разниться, но Сендзёгахара же не так давно жила здесь.

— Можешь винить меня, если сможешь.

— Ну, тут такой вины... Стоп. Сендзёгахара, ты изменила фразу?

— Ох, правда. Я и не заметила.

— Что там. Ах, да. Ты же что-то говорила про перепланировку. Не думаешь, что раз твой дом стал дорогой, то и всё расположение теперь отличается от того, что ты знала?

— Нет. Дело не в этом, — Сендзёгахара внимательно оглядела окрестности и проговорила. — Число дорог возросло, многих домов уже нет или построены новые, но старые дороги тоже никуда не делись... Структура никак не могла поменяться.

— Хм-м?..

Но раз мы тут уже заблудились, думаю, дело всё-таки в этом. Это лишь мысли. Наверняка Сендзёгахара просто не хочет признать ошибку. Она же такая упрямая... Пока я тут размышлял об этом Сендзёгахара обратилась ко мне:

— Что такое? Твоё лицо говорит, что у тебя есть возражения, Арараги-кун. Если хочешь что-то сказать, говори прямо, будь мужчиной. Если пожелаешь, я сейчас же голой паду ниц перед тобой.

— Хочешь, чтоб меня тут отвратительнейшим окрестили?..

Такое прям посреди города?

Раньше обходился без подобных фетишей.

— Если я этим смогу дать знать миру, что Арараги Коёми отвратительнейший человек, то пасть ниц голой малая цена.

— Дешёва же у тебя гордость.

До сих пор не разобрался, излишек у тебя гордости или недостаток.

— Но на мне ведь останутся чулки.

— Если хочешь обернуть всё это в шутку, то у меня таких фетишей нет.

— Я забыла упомянуть: они будут сетчатые.

— Ну давай, прибавляй мне извращений...

Хотя.

У меня, конечно, нет подобных склонностей, но я не прочь поглядеть на Сендзёгахару в чулках в сетку... Ну, даже быть голой совсем не обязательно. Такие чулки...

— Судя по твоему лицу, ты задумался о чём-то непристойном, Арараги-кун.

— Да ни разу. Да чтобы я, придерживающийся принципов чистоты и непорочности, оказался такой презренной личностью? Твои слова ранят меня в самое сердце, Сендзёгахара.

— Ох. Теперь я намерена говорить тебе подобное, будут у меня на то основания или нет, тем более, в этот раз ты так легко отверг моё предложение, даже не особо не соблазнившись, подозрительно.

— У-у...

— Раз падения ниц голой недостаточно, то как насчёт перманентным маркером исписать всё моё тело непристойностями?

— Никогда даже не думал о таком!

— Тогда о каком думал?

— Сейчас главнее, э-эм, Хачикудзи.

Я резко сменил тему.

Беру пример с Сендзёгахары.

— Прости, похоже, это займёт некоторое время. Но если узнаешь место...

— Нет... — проговорила Хачикудзи удивительно спокойным тоном, таким ужасно механическим тоном, словно выдаёт очевидную математическую формулу. — Думаю, это, скорее всего, невозможно...

— Э?.. Скорее всего?..

— Раз «скорее всего» не устраивает, то «абсолютно».

— …

Да не сказал бы, что «скорее всего» не устраивает.

Да и «абсолютно» совсем не удовлетворяет.

Однако я не мог ничего ответить ей.

Всё тем же тоном.

— Сколько бы мы не шли, мы не сможем прийти.

Хачикудзи.

— Я никогда не смогу прийти.

Повторяла Хачикудзи.

— Не смогу прийти к своей маме.

Словно заезженная пластинка.

Словно незаезженная запись.

— Потому что я... потерявшаяся улитка.

— Заблудшая корова, — проговорил Ошино Мэмэ низким, хрипловатым, жутко сварливым сонным голосом, будто его насильно разбудили от тысячелетнего сна. Ошино не страдает пониженным давлением, но похоже, ему всё равно сложно вставать. Отличие от его обычного дружеского тона просто колоссальное. — Наверняка это заблудшая корова.

— Корова? Ошибаешься. Это улитка, а не корова.

— Если записать через кандзи, то получится «корова». Ох, Арараги-кун, с каких пор ты пишешь «улитка» катаканой? У тебя IQ низковат. Берёшь кандзи спирали «渦», заменяешь радикал «вода» на «насекомое», прибавляешь «牛». Вот тебе и «улитка».

— Из «渦» — «蝸»?

— «蝸» можно прочитать как «ка» или «кэ», но, кроме как в «улитке» он больше нигде не используется... Раковина улитки и правда ведь закручена. Такие дела... А ещё он похож на «禍» из «бедствия».... О, не правда ли довольно символично? Существует бесчисленное множество чудищ, запутывающих людей на дорогах... Но вот ёкай, преграждающий путь идущему, Арараги-кун, ты же наверняка слышал о нурикабэ? Так вот... Если он из этого типа, да ещё и улитка, то это по-любому заблудшая корова.... Ну, имя здесь отражает не форму, а суть, так что и улитка и корова одинаково подходят. Что до формы, то на полотнах её изображают в форме человека... С чудовищами почти всегда так, Арараги-кун, ведь давший имя и нарисовавший — разные люди. Если так говорить, то имя, по большей части, предшествует. Имя, но скорее, концепция. Ну, это как иллюстрации ранобэ. Концепция существует ещё до визуализации. Говорят, имя олицетворяет тело, только здесь тело означает не внешний вид, физическое тело, а сущность... Уа-а-а.

Жутко сонный.

Но как по мне, отсутствие его обычной ветрености лишь облегчает разговор. Говорить с Ошино порой довольно утомительно.