Нисио Исин - Истории чудовищ (Первая половина)

Продолжаются до сих пор.

Такие дела.

— То, что библиотека закрыта по воскресеньям, говорит о низком уровне культуры моего района, аха, это угнетает.

— Я даже не знаю, где у нас библиотека.

— Как нехорошо. Не сдавайся. До экзаменов ещё есть время, ты сможешь, если постараешься, Арараги-кун.

— Ханэкава, беспричинное ободрение куда больней обоснованного оскорбления.

— Арараги-кун, ты же неплох в математике? Странновато, что человек понимает математику, но не понимает остального.

— В математике запоминать много не надо. Удобно.

— Как всё вывернул. Ну и ладно. О, секунду. Ты здесь с младшей сестрёнкой, Арараги-кун?

Ханэкава улыбнулась Хачикудзи, растянувшейся на скамейке.

— Мои сёстры постарше будут.

— Насколько?

— Они уже в средней школе.

— Хмм.

— Э-м, она потерялась, в общем. Зовут Хачикудзи Маёй.

— Маёй?

— Записывается как «真» из правды и «宵» из сумерек. А фамилия...

— Фамилию я знаю. Хачикудзи хорошо известны в регионе Кансай. Древняя и помпезная фамилия. Если подумать, то в «Историях зари 28» тоже есть... А, там другие кандзи.

— Всё-то ты знаешь...

— Я не знаю всего. Только то, что знаю.

— Ага...

— Хачикудзи и Маёй, значит, хмм. Какая связь в имени. М-м? О, она открыла глаза.

Одновременно с этим Хачикудзи часто и рассеянно заморгала. Она с колебанием огляделась, словно не до конца осознавая окружающее, и приподнялась.

— Привет, Маёй-тян. Я друг этого парнишки, Ханэкава Цубаса.

Ох, у неё интонация прям как у Братика Тайсо 29.

Хотя, она же девушка, так что Сестричка Тайсо.

Похоже, Ханэкава из тех людей, которые и с кошками, и с собачками сюсюкается словно с детьми...

Однако Хачикудзи ответила:

— Не говорите со мной, пожалуйста. Ненавижу вас.

Она что, всем это говорит?..

— Ох. Чем же я заслужила твою ненависть? Нехорошо вот так говорить при знакомстве, Маёй-тян, — не отступила Ханэкава.

Она как ни в чём не бывало сделала то, чего не смог я: потрепала Хачикудзи по голове.

— Ханэкава, ты любишь детей?

— М-м? А кто не любит?

— Ну уж точно не я.

— Хмм. Да, люблю. Только подумаю, что сама когда-то была такой, так внутри разливается такое приятное тепло.

Ханэкава продолжала трепать Хачикудзи по голове.

Хачикудзи пыталась сопротивляться.

Но тщетно.

— У-ууу.

— Какая ты милашка, Маёй-тян. Так бы и съела. Какие упругие щёчки. Яй. Но.

Тон изменился.

Таким тоном она обращается ко мне в школе.

— Нехорошо так кусать людей за руки. Сейчас всё обошлось, но вот обычный человек получил бы серьёзную рану! Тыщ!

Бумс.

Ударила. Кулаком. Как ни в чём ни бывало.

— У, у-у-у?

Хачикудзи впала в замешательство от такой перемены с мягкости на удар, и Ханэкава силой развернула её ко мне.

— Эй! Извиниться не хочешь?

— П-простите, Арараги-сан...

Извинилась.

Эта нахалка, да ещё таким вежливым тоном.

Я в шоке.

Похоже, Ханэкава всё-таки всё видела... Ясненько. Если тебя прокусили до мяса, то самооборона считается допустимой. Коль так, то и первая драка началась с её пинка...

Ханэкава не особо уступчива, но не до педантизма.

Попросту справедлива.

Но она умело обращается с детьми. Для единственного ребёнка в семье это восхитительно.

Я осознал, что, похоже, в школе Ханэкава ко мне самому относится как к ребёнку, но не будем на этом останавливаться.

— Но и ты, Арараги-кун, был неправ.

Тот же тон.

Всё-таки решила исправить меня.

Осознав это, Ханэкава поправилась.

— Ну, ты всё равно был неправ.

— Неправ... В смысле, из-за насилия?

— Да нет, ты совсем не отругал её.

— А-а.

— Конечно, насилие это нехорошо, но если уж ударять ребёнка, то он должен знать за что его бьют.

— …

— Я сказала ей, чтобы она поняла, так правильней.

— С каждым разговором с тобой учусь чему-то.

Серьёзно.

Она меня поражает.

Есть же хорошие люди.

Одно лишь это заставило меня чувствовать спасение.

— Так. Она потерялась? Куда нужно? Это здесь? Если хочешь, я могу отвести.

— Э-эм... Ну сейчас Сендзёгахара отправилась за помощью...

Ханэкава тоже была вовлечена в иное, но лишилась всех воспоминаний... Знает, даже если забыла. Так что думаю, не стоит расковыривать коросту её воспоминаний.

Спасибо за предложение.

— Времени прошло прилично, но она должна уже скоро вернуться.

— О? Сендзёгахара-сан? Ты вместе с Сендзёгахарой-сан? М-м? Сендзёгахары в последнее время не было в школе... М-м? А, если не ошибаюсь, незадолго до этого ты спрашивал меня о ней... М-м?

Ох.

Сплошные подозрения.

Сила недопонимания Ханэкавы подобна взрыву.

— А! Так вот оно что!

— Нет, думаю, всё не так...

Конечно, не такому дурню, как я, отрицать слова такого гения, как ты, но уж извини...

— У тебя фантазия похлеще всяких яойщиц.

— Яой? Это что? — изумилась Ханэкава.

Отличницам не положено знать.

— Аббревиатура от «яма-наси оти-наси имисинтё: 30».

— Как-то надуманно. Ладно, сама проверю.

— Не будь такой серьёзной.

…

А что если после этого Ханэкава сойдёт на кривую дорожку?

И всё из-за меня.

— Я тут, похоже, лишняя, так что пойду. Если не помешаю, передавай привет Сендзёгахаре-сан. Затем, сегодня воскресенье и я не хочу тебя загружать, но не действуй бездумно. Затем, у нас завтра проверочная по истории, ты же не забыл? Затем, когда мы уже наконец всерьёз начнём подготовку к культурному фестивалю? Затем...

После этого Ханэкава ещё девять раз повторила «затем».

Думаю, по использованию «затем» она стоит сразу за Нацумэ Сосэки 31.

— А. Хорошо, Ханэкава. Но сначала могу я у тебя кое-что спросить? Ты не знаешь, тут поблизости есть дом Цунаде-сан?

— Цунаде-сан? М-м, ну-у...

Ханэкава задумалась. Я надеялся, что она может знать, однако по прошествию некоторого времени она ответила:

— Нет, не знаю.

— Выходит, даже ты чего-то не знаешь.

— Я разве не говорила? Я знаю только то, что знаю. И не больше.

— Ага.

Не знаешь, что такое яой, например.

Хотя ничего хорошего это не принесёт.

— Прости, что подвела.

— Да нет.

— Тогда давай, пока-пока.

И Ханэкава Цубаса покинула парк «浪白».

Наверняка она знает как читается название.

Лучше бы её про это спросил.

А потом мой телефон зазвонил.

Одиннадцать цифр высветилось на экране.

— …

14 мая, воскресенье, 14 часов 15 минут 30 секунд.

Момент, когда я узнал номер Сендзёгахары.

— Так что эта заблудшая корова за аномалия или чудилище? Как её изгнать?

— Эх, снова мысли о насилии, Арараги-кун. У тебя праздник какой?

Сендзёгахара разбудила Ошино. Тот всё ворчал, что слишком жестоко беспокоить его в такое ленивое воскресное утро, но прости уж, сейчас вообще-то уже день, а никакое не утро, к тому же, у тебя любой день — воскресенье и круглый год летние каникулы. Не думаю, что правительство дало ему право высказываться так, но развивать тему я не стал.