Нисио Исин - Истории чудовищ (Первая половина)

— …

Даже в мыслях не было.

— Теперь порядок? Если я не буду выходить на связь каждую минуту, то пять тысяч моих безжалостных соратников тут же нападут на твою семью.

— Да всё нормально... Ты слишком беспокоишься.

— Хочешь сказать, тебе хватит минуты?!

— Я тебе не боксёр какой-нибудь.

Без колебаний нацелилась на мою семью.

Я в шоке.

К тому же пять тысяч, ещё чего?

Дерзковато для той, у кого и друзей-то нет.

— У тебя есть две младшие сестры, и они учатся в средней школе.

— …

Она знает о моей семье.

Хоть это и ложь, не похоже, что она шутит.

Она видела, что я в какой мере бессмертен , и, похоже, теперь мне не доверяет. Ошино говорит, что в таких делах важно взаимное доверие, и если так посмотреть, то с этим вышла небольшая накладочка.

Ну, ничего не поделаешь.

С этого момента это её проблема.

Я просто привёл её.

Мы прошли сквозь дыру в проволочном ограждении и вошли внутрь здания. Сумерки только начали сгущаться, однако внутри уже довольно темно. Здание давно заброшено, и потому лучше внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.

И сейчас я заметил.

Пустые банки, разбросанные кругом, для меня лишь обычные пустые банки, но для Сендзёгахары это пустые банки с десятикратным весом.

Как всё относительно.

Десятикратная тяжесть при одной десятой тяжести — вещь, которую не так-то просто разъяснить, как в одной старой манге 8. Слишком просто думать, что высокие способности в спорте покроют чрезмерно лёгкий вес. Особенно, когда речь идёт о тёмном странном месте. Сендзёгахара шагает с осторожностью дикого зверя, и её можно понять.

Десятикратная скорость.

Однако сила обратилась лишь одной десятой прежней.

Если так подумать, то теперь понятно, почему она носит с собой столько канцтоваров.

И не носит сумку.

И потому же не носит сумку.

— Нам туда.

У входа я схватил до последнего державшуюся отстранённо Сендзёгахару за руку и повёл за собой. Это получилось несколько неожиданно, потому Сендзёгахара опешила.

— Чего? — пробормотала она, послушно следуя за мной. — Не рассчитывай на благодарности.

— Понятно.

— Вообще, это ты должен меня поблагодарить.

— Не понял?!

— Не думал, что я специально воткнула тебе скобу с внутренней стороны, чтобы видно не было?

— …

Это всё равно, если какой-нибудь разбойник скажет «я ударил тебя в живот, чтоб лицо не попортить».

— Это бы не сработало, если б скоба прошла насквозь.

— У тебя, Арараги-кун, толстая кожа на лице, почему-то мне показалось, что всё будет в порядке.

— Что-то я не очень счастлив от этого. Вообще, что значит «почему-то»?

— Моя интуиция точна на десять процентов.

— Низковато!

— Ну... — проговорила Сендзёгаха, несколько отдалившись. — Всё равно, тревога оказалась напрасной.

— Ещё бы.

— Тебя заденет, если я скажу, что бессмертие это удобно? — спросила она.

— Сейчас не особо, — ответил я.

Сейчас — не особо.

А вот на весенних каникулах...

Если б мне такое сказали... Возможно, эти слова убили бы меня. Может, даже обратились бы смертельным ударом.

— При удобном удобно, при неудобно — неудобно. Как-то так.

— Как-то уклончиво. Не слишком понятно, — пожала плечами Сендзёгахара. — «Угроза порядку» это не совсем та угроза, примерно ведь также.

— А можно сказать и «порядочная угроза».

— Спорно.

— Кроме того, я уже не бессмертен. Только раны быстрее заживают, а так я совершенно обычный.

— Хм. Вот как, — разочарованно пробормотала Сендзёгахара. — А я хотела столько всего опробовать, какая досада.

— Похоже, ты задумала что-то необычайно жуткое, забыв оповестить меня...

— Как грубо. Я ведь хотела всего-то сделать *** и немного ***.

— Что за ***?!

— Ну это такое и ещё вот такое .

— Объясни курсив!

Ошино, как правило, можно найти на четвёртом этаже.

Тут есть лифт, но он само собой не работает. Когда перед тобой встаёт выбор между тем, чтобы пробить люк в потолке лифта и взбираться до четвёртого этажа по тросу, и тем, чтобы подниматься по лестнице, думаю, любой выбрал бы последнее.

По-прежнему держа Сендзёгахару за руку, я начал подниматься по ступенькам.

— Арараги-кун. Я должна кое-что сказать тебе напоследок.

— И что же?

— Может, этого и не видно под одеждой, но моё тело совсем не стоит тюрьмы.

— …

Похоже, у Сендзёгахары Хитаги-сан весьма высокое чувство нравственной чистоты.

— Ты видимо не понимаешь намёков? Тогда скажу прямо. Если ты, Арараги-кун, покажешь свою истинную подлую сущность и изнасилуешь меня, я сделаю такое, что с того момента ты будешь любить только парней.

— …

Ни стыда, ни скромности.

Это действительно страшно.

— Но вот если посмотреть на твои действия, а не только на слова, то сразу понятно, что у тебя высокое самомнение, доходящее до откровенной паранойи.

— Отвратительно. Не всё можно так прямо говорить.

— Так ты это понимаешь!?

— Но жить в таком заброшенном здании... Этот Ошино тот ещё.

— Ага... Он вообще чудной.

Мне как-то всё ещё сложновато сразу же отвечать Сендзёгахаре.

— А не нужно было предупредить его? Не поздновато для обращения за помощью?

— Удивлён таким разумным словам от тебя, но, к сожалению, у него нет мобильника.

— Что-то непонятное. Я бы сказала даже подозрительно. Чем он вообще занимается?

— Деталей я не знаю, но он специалист по делам как у нас.

— Хмм.

Объяснение то ещё, но Сендзёгахара не стала расспрашивать. Наверное, подумала, что и так встретится с ним, а может, что спрашивать бессмысленно. Оба варианта похожи на верные.

— О, Арараги-кун, у тебя часы на правой руке.

— Мм? А, ну да.

— Ты вообще нормальный?

— Сперва надо было спросить не левша ли я!

— Точно. Так как?

— …

Тут кое-кто другой ненормальный.

Четвёртый этаж.

Это изначально школа, так что комнаты тут представлены тремя классами, однако во всех классах выломаны двери и сейчас они все соединены через коридор. В поисках Ошино я заглянул в ближайший класс.

— А, Арараги-кун. Пришёл наконец.

Ошино Мэмэ здесь.

Сидит по-турецки на импровизированной кровати (если это, конечно, можно так назвать), составленной из нескольких придвинутых друг к другу ржавых парт, скреплённых друг с другом леской.

Будто знал, что я приду.

Как и всегда... Проницательный человек.

Но вот Сендзёгахара явно не спешила.

Хоть я и предупреждал её, но, похоже, бомжеватый вид Ошино далеко не отвечает эстетическим стандартам современных старшеклассниц. У любого, кто бы пожил в таких руинах, стиль изменился бы на потрепанный, однако даже с моей позиции парня внешний вид Ошино и понятие чистоты — вещи несовместимые. Наверное, будет правильным сказать, что у него самого отсутствует это понятие чистоты. И довершает его образ просто невообразимая психоделическая гавайская рубашка.