Ватару Ватари - Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 3

Неправильно подчиняться этому просто потому, что ты что-то любишь.

Вот почему они сами вознаграждают себя. Они наращивают свои знания и вдохновляются, наблюдая за теми, кто лишь мечтает.

…Потому что они ни в коем случае не хотят бросать. Сколько бы они это ни отрицали.

— …Ты не знаешь, как устроен настоящий мир. Идеалы и реальность – это не одно и то же. — Заявили они.

— Давным-давно знаю! Мои товарищи по играм, становятся писателями и продолжают писать, подрабатывая при этом! Кто гордо отказывается от подработки, становятся нитами! 56 Я знаю это, прекрасно знаю… — Заимокуза вскинул в воздух сжатый кулак. С такой силой, что ногти едва не пробили кожу. — Я знаю , что когда я говорю, что буду писателем ранобе, девяносто процентов ржут до упаду и думают «Что за идиотская мечта!» или «Не будь таким ребёнком! Взгляни в лицо реальности!» Но даже так…

…Он прав. Мы знаем, как устроен реальный мир.

Мы знаем, что на нас не нападут террористы в классе и что город не атакуют зомби, заставляя нас прятаться в торговом центре.

Если обычный человек слышит, что ты хочешь стать создателем игр или писателем ранобе, он будет думать об этом как о дурацкой мечте наравне с прочими глупыми иллюзиями. Никто тебя не будет поддерживать и не будет останавливать. Даже если ты серьёзно говоришь, что это твоя мечта, никто всерьёз тебя не воспринимает.

И ты сдаёшься, даже не успев это осознать. Тот, кто был мечтателем, теперь хочет смеяться над другими мечтателями. Ты хочешь смеяться и лгать самому себе.

Перед лицом всего этого, я поражаюсь, что этот парень по-прежнему может говорить о своих мечтах – пусть даже плача, с текущими по лицу соплями и дрожащим голосом.

— Сейчас я верю всем сердцем. Даже если я никогда не стану писателем или сценаристом, я смогу продолжать писать. Я пишу не потому, что хочу стать писателем! …Я пишу, потому что люблю писать.

Честно говоря, я ему завидую.

Одной фразой «потому что я люблю это» он выбрал свою судьбу с простодушной честностью, без каких-либо сомнений или цинизма. Его глупость слепа во всех смыслах.

От сподвигшей его на это силы мои веки вздрогнули. Потому, наверно, что я слишком далеко запрятал свою наивность, чтобы вот так сказать что-то без бравады или иронии.

Вот почему я задумался. Возможно, да, возможно этот матч сможет что-то решить. Если Заимокуза… нет, если мы победим, может быть, я смогу позволить себе поверить. (Конечно, если не проиграю).

— …Заимокуза. Твоя очередь.

Я сунул карты в прижатый к груди кулак. Заимокуза сначала подержал руку на месте, словно проверяя, бьётся ли ещё сердце, потом взял карты и шагнул к столу.

— …Кто бы и что бы мне ни говорили, я не сдамся, — шепнул он мне, проходя мимо. Его тихий голос звучал до невозможности круто. Хватит говорить со мной таким тоном – я же запомню.

Заимокуза длинно и глубоко вздохнул, восстанавливая контроль над плачущим, дрожащим голосом.

— …Хо-хо, простите, что заставил ждать. Почему бы нам сейчас не закончить поединок?..

У нас на руке оставалось восемь карт. Пиковый валет, трефовая восьмёрка, червовая тройка и бубновая четвёрка.

И четыре шестёрки.

— Получи! Удар Бесконечности!

Заимокуза с шелестом вытянул карту и – ВВАМ! Он сопроводил её собственным звуковым эффектом. Ладно, могу понять, что символ бесконечности – восьмёрка, положенная набок. А «удар» – это отсылка к правилу «Конечная Восьмёрка», да?

— Хачиман.

Окончательно взяв себя в руки, Заимокуза сунул мне карты.

Не говори это всем . Я и так отлично тебя понимаю.

Я уселся за стол и развернул карты веером.

Если я собираюсь этим воспользоваться, то именно сейчас. Потому что мы всё это время уступали – потому что мы всё время были слабыми и легче не стало – потому мы и можем сейчас этим воспользоваться.

Что есть сила воли? Упорство? Стойкость? Медленная и неуклонная победа в гонке?

Нет, я с самого начала нацелился на это. Я проиграл битвы, но выиграю войну.

Поражение не есть поражение, пока ты не признал его таковым. Я уверен, что стоящий за моей спиной человек ни на миг не признал бы своё поражение, как бы часто он ни уступал и ни ошибался. В таком случае он ближе всех к победе.

Даже когда всё кончено, когда твои надежды и мечтания не значат ничего – даже тогда продолжать рваться изо всех сил. Не опираясь ни на что, кроме простой силы воли, держась лишь на ней.

Вот тогда ты можешь называть это мечтой.

Кем бы ты ни был, она иллюзия, с которой трудно жить, и она драгоценность. Очень немногие могут ей похвастаться – в нашем мире мечты редко становятся реальностью.

Прежде, чем я понял это, время пришло. Что это за ощущение кульминации? С моих губ невольно сорвались слова…

— Я не…

— Нет, я не…

Мы встали, прижавшись спинами друг к другу, и в один голос провозгласили.

— Мы не проиграем!

Четыре карты были сжаты в моей руке. Я шлёпнул их на стол.

— Конец Бытия, Т.М.Революция тип D! 57

Заткнись, Заимокуза. Революция сама по себе хороша – незачем так выкаблучиваться. Хотя я чувствую его скрытый талант в подобных делах.

Юигахама криво усмехнулась. Юкиносита вздохнула, хотя вздох подозрительно напоминал фырканье. Сказала «пас» и пожала плечами.

Хатано и Сагами с обидой смотрели на Заимокузу, словно у них что-то застряло в глотке.

Ничего удивительного.

Я имею в виду, что эти парни, конечно же, давно уже играют в подобные игры. И всякого насмотревшись, должно быть, в один прекрасный день пришли к выводу, что просто любить что-то уже недостаточно. Так что они искали оправдания.

Было ли это недолгое колебание попыткой выбрать карту? Или они оглядывались на пройденный путь?

— Пас…

— Неплохо, Хачиман. В остальном положись на меня. — Даже не пытаясь скрыть написанное на лице возбуждение, Заимокуза выхватил у меня карты и расхохотался. — Меч Валета!.. Реверс!

Несмотря на цветастость речи, в виду имелся всего лишь пиковый валет.

— Стой, идиот! — Рявкнул я. — Своим валетом ты только что сделал Революцию бесполезной!

Когда активирована Революция, валет неожиданно даёт обратный эффект. Как минус на минус даёт плюс. Иначе говоря, иерархия карт возвращается к обычной. Наше положение сейчас было таково, что нам надо было избавиться от слабых карт, вводя их в игру.

— А? — Заимокуза озадаченно поморгал и только потом понял свой ляп. — О!

Чёрт побери, красивое название приёма стоит выше в его списке приоритетов.

Безнадёжный позёр. Я сказал, что мы не проиграем, но теперь это под вопросом. У него же нет Режущей Тени. А у меня Разрывной Пули. 58

Слегка взвинченная Юигахама спасовала, а Сагами без паузы бросил двойку пик.