Ватару Ватари - Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 2

Послышался звон стекла.

Я повернулся на звук и увидел опрокинутый бокал и лужицу воды рядом. Юкиносита прикусила губу, упёршись взглядом в стойку. Я и не представлял, что она может вот так вот выглядеть. И ошарашенно смотрел на неё, не в силах собраться с мыслями.

— …Юкиносита?

Она начала приходить в себя. — А? О-о, прошу прощения. — Сказала она своим обычным… нет, даже более бесстрастным тоном и спокойно вытерла лужу полотенцем.

Догадываюсь, что для Юкиноситы такая необычная реакция была под прямым запретом. Кстати, кажется, я как-то уже видел у неё такое выражение лица. И пока я вспоминал, когда именно я его видел, кто-то хлопнул по стойке.

— Перестань! Не примешивай к разговору семью Юкинон! — Юигахама говорила необычно грубо, зло уставившись на Кавасаки. И это не было шуткой или попыткой уладить дело — Юигахама была в бешенстве. Выходит, у неё может быть и такое страшное лицо, когда она злится.

То ли из-за такого контраста с обычной беззаботностью Юигахамы, то ли и сама поняв, что переборщила, но Кавасаки немного сбавила тон.

— …Тогда и вы мою семью не примешивайте.

И это был конец.

Ни я, ни Юигахама — ни, конечно, Юкиносита — ничего не могли поделать. Если Кавасаки как-то нарушала закон, то этим должны были озаботиться её родители и учителя, и она в конце концов понесла бы за то ответственность. Но мы, даже не её друзья, не могли поделать абсолютно ничего.

— Может, в твоих словах есть резон, но речь не об этом! Юкинон…

— Юигахама, успокойся, пожалуйста. Я всего лишь уронила бокал. Это всё тебя совершенно не касается, так что не беспокойся. — Юкиносита мягко придержала Юигахаму, которая уже навалилась на стойку. Голос её был холоднее обычного и каким-то безжизненным.

Несмотря на начало лета, атмосфера стала совсем уж холодной и удушающей. Вот как сегодня всё повернулось. И к этому привёл спокойный разговор Юкиноситы, Юигахамы и Кавасаки.

Пожалуй, я кое-что понял. Оставалось лишь сделать что-нибудь, чтобы исправить ситуацию.

— Давайте расходиться. Честно говоря, у меня глаза уже слипаются. Сейчас допью и пойду домой.

— Ты… — Юкиносита раздражённо вздохнула, явно готовясь что-то мне сказать, но Юигахама остановила её.

— Ладно, ладно. Юкинон, идём домой?

Мы с Юигахамой обменялись взглядами, и она слегка кивнула. Кажется, она поняла, что Юкиносита сейчас определённо не в себе.

— …Хорошо. Тогда позвольте откланяться.

Юкиносита каким-то чудом подчинилась мне, словно и сама сообразила, что ведёт себя странно. Спокойно положила несколько банкнот на стойку, даже не проверяя счёт, и поднялась. Юигахама тоже встала со стула.

— Юигахама, я тебе потом напишу, — сказал я ей в спину.

— …А? О, угу. Да, ум-м, хорошо. — В свете свечей я видел её совершенно покрасневшее лицо и суетящиеся перед грудью руки. Не вписывается это в атмосферу этого стильного заведения, так что лучше бы ей успокоиться. — Я подожду.

Убедившись, что Юкиносита с Юигахамой ушли, я покачал свой бокал и повернулся к Кавасаки. Немного утолил жажду и заговорил.

— Кавасаки. Удели мне немного времени завтра утром. Я буду ждать в Макдональдсе в полшестого. Договорились?

— А? Зачем? — Её голос был даже холоднее, чем до того.

Уверен, следующие мои слова изменят её отношение.

— Хочу немного потолковать с тобой о Тайши.

— …Что?

Кавасаки подозрительно посмотрела на меня — нет, скорее даже враждебно. Уходя от этого взгляда, я допил бокал одним глотком и поднялся.

— Поговорим об этом завтра. Пока.

— Постой! — Крикнула она мне.

Я проигнорировал её и с важным видом двинулся к выходу, вполне соответствуя атмосфере этого стильного заведения.

— Постой! Здесь недостаточно!

…Чёрт бы тебя побрал, Юкиносита. Не удосужилась за меня заплатить. Я молча полез в тощий бумажник и извлёк тысячеиеновую купюру. И получил шестьдесят иен сдачи. Чувствуя, что не должен спрашивать, почему.

Почти тысяча иен за бокал имбирного эля. Грабёж средь бела дня…

Быстрая перемотка на следующее утро. Это, если не учитывать, что вместо спокойного сна я в пять утра сидел в Макдональдсе, клевал носом и допивал вторую порцию кофе. Небо уже посветлело, за окном бодро чирикали воробьи, клюя землю и снова взмывая в небо.

Покинув вчера отель, мы разошлись. Придя домой, я попросил Комачи сделать кое-что для меня и снова отправился на улицу убивать время. Может, лучше было поспать, но у меня не было никакой уверенности, что я смогу подняться в пять утра.

Была одна причина, по которой я торчал здесь.

— Пришла…

Распахнулись автоматические двери, и появилась Саки Кавасаки, вяло волоча ноги. — Чего ты хотел, — спросила она куда сердитее, чем обычно. Потому, возможно, что не выспалась.

Кавасаки была настолько сурова, что у меня даже мелькнула мысль пасть перед ней ниц. Но я отринул это побуждение и постарался вести себя так беспечно, как только мог.

— Привет, ругайся. — Пробормотал я на редкость тактично. — То есть, я имел в виду, не ругайся.

Похоже, попытка вести себя беспечно оказалась большой ошибкой. Но это всё потому, что Кавасаки пугает меня до дрожи в ногах.

Зато эта оговорка позволила мне расслабиться, и следующие слова полились гладко.

— Остальные скоро придут. Так что подождём немного.

— Остальные?

Кавасаки озадаченно поглядела на меня, и в этот момент автоматическая дверь открылась снова, впуская Юкиноситу с Юигахамой.

Сразу после того, как мы вчера разделились, я отправил Юигахаме короткое письмо. Попросив её предупредить родителей, заночевать у Юкиноситы и прийти с ней в Макдональдс в пять утра. Вот и всё — простое и прагматичное письмо в трёх пунктах.

— Это опять вы? — Раздражённо вздохнула Кавасаки.

Но она была отнюдь не единственной рассерженной личностью здесь.

Мрачная Юигахама упорно не хотела смотреть в мою сторону.

— Она что, не выспалась?

Спросил я у Юкиноситы, но та лишь пожала плечами.

— Кто знает? Мне кажется, она нормально спала… Кстати, после того, как она получила твоё письмо, у неё явно испортилось настроение. Что за пошлятину ты ей написал?

— Слушай, может прекратишь уже делать из меня сексуального маньяка? Даже не представляю, как простые инструкции могли её так разозлить.

Мы с Юкиноситой посмотрели друг на друга. И тут неожиданно вмешалась Комачи.

— Да, мой братик, он такой! Ни малейшего представления о деликатности!

— А, Комачи. Когда уже ты прекратишь появляться невесть откуда, только чтобы обругать меня?

— Братик, обычно инструкции пишут, только когда общаются по работе. Инструкции в обычном письме в самом деле напрочь убивают желание разговаривать.

— Он и тебя позвал, сестрёнка? — Поинтересовалась почему-то удивлённая Юкиносита.