Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Однако выбора у меня не было. Что выслеживают эти люди? Всем известно, что эта дорога ведет только в Долину, а этого места остерегались. Я не могла поверить, что какой-нибудь всадник поедет туда добровольно.

Была только одна причина, которая могла объяснить такое безрассудство и пренебрежение к обычаям. Долина имела два выхода, с запада, с той дороги, где мы сейчас находились, и с востока, где путь шел через земли Осколда. Неужели кто-нибудь из его врагов, движимый безумной ненавистью, решил ввести своих людей в Долину, чтобы выйти затем в центр владений Осколда?

Для вождя такое оскорбление обычаев было почти невероятным, однако во время диких войн творилось и худшее, что потом удивляло людей, оглядывавшихся назад и неспособных поверить, что такое было. Людей вело безудержное желание победы над врагами, и они сметали все, что случайно попадалось на их пути.

Я думала о тишине и покое Умфры и о тех, кто хранил этот покой несчетные годы и теперь не мог поверить, что кто-то смутит его. Они могли оказаться в роли насекомых под чьими-то неосторожными ногами.

Конечно, всего этого могло и не быть.

Да у меня и не было другого пути, так что я собрала свою компанию, накормила и напоила, и мы стали ждать Луны. В эту ночь мне нужна была Луна, она поднимала и укрепляла мой дух, давала мне силу.

Луна взошла, ее не закрывали облака, но ее свет тускнел от огней внизу. Я увидела это и закусила губу: огонь поднимался от Иим-Сина, и такие красные цветы выращивала только война.

То, чего я боялась, действительно случилось.

Я снова запрягла казов и выехала на дорогу.

По ее гладкой поверхности мы ехали быстро.

А, собственно, зачем торопиться? Приехать в горящие развалины разграбленного Иим-Сина? У меня был свой род оружия, но оно не для таких баталий.

Можно было свернуть с дороги. Впереди была некая точка, от которой я могла добраться до безопасной высокогорной области. Если весь Ииктор сошел с ума — здоровым лучше собраться вместе и отсидеться, пусть остальные уничтожают друг друга.

Позади послышалось то, за чем внимательно следили мои уши — слабое движение на мате. Я оглянулась. Глаза барска были открыты, но никаких признаков интеллекта в них не было.

Меня кольнул страх — неужели Джорт действительно взял верх, а человек ушел в небытие? Иногда случалось, хоть и очень редко, что человек не мог пересилить звериную породу.

— Крип Ворланд! — мысленно окликнула я его, резко, как призыв к оружию, со всем своим мастерством.

Его глаза были пустыми, в них ничто не жило, как будто я снова смотрела на барска, которого отобрала у Отхельма, на животное, глубоко пораженное бедствиями и уже уходившее из жизни.

— Крип Ворланд! — еще раз послала я призыв в его мозг.

Его голова шевельнулась, как будто он хотел избежать удара. Он и в самом деле отступил, его мозг был теперь так же далек от меня, как его жизненная сила была далека от прежней.

— Крип Ворланд!

Я подняла жезл, подставила под лунный свет и опустила на голову барска.

У него вырвался крик боли и ужаса, такой плач, какого я никогда не слышала ни от одного животного, и мой маленький народ ответил ему каждый на свой лад.

Барск пытался встать, но я положила руку на его плечо, стараясь не касаться раны, и под давлением он снова лег.

— Ты — Крип Ворланд!

Я выпускала каждое слово, как стрелу из лука, вбивая в его мозг и крепко удерживая, чтобы они не выскочили.

— Ты — человек!

Он снова взглянул на меня глазами животного, но в них уже было что-то иное.

Отвечать он не пытался. Если его оставить в покое, он снова уйдет. Я не могла допустить этого, потому что не была способна вернуть его к жизни вторично.

— Человек, — повторила я. — И пока человек жив, живо и его будущее. Клянусь тебе…

Я поставила пылающий жезл между нами и увидела, как его взгляд переходит из жезла на меня и обратно.

— Я клянусь тебе властью этого жезла, а меня такая клятва связывает больше, чем жизнь или смерть, что еще не все потеряно!

Достаточно ли он готов принять эти слова, понять их, а, поняв, поверить? В это время и в этом самом месте я ничего больше не могла сделать, остальное зависело только от него самого. А что я знала о движущих силах инопланетника и могла ли указать ему ту или иную дорогу?

Долгую минуту я боялась, что все пропало, что он понял, но не поверил.

Что осталось?

Его мысль-речь была очень слабой, я с трудом ухватила ее.

— Все!

Я торопилась поддержать и укрепить контакт.

— А что все?

— Временно — новое тело, человеческое тело. В нем ты сможешь беспрепятственно отправиться в Ирджар. Там ты либо последуешь в космос за своим кораблем, либо найдешь способ вызвать его обратно за тобой.

Примет ли он это?

— Какое тело?

Меня подбодрило, что его мысль окрепла. Он больше не отталкивал контакта со мной, как было сначала.

— Оно ждет нас.

— Где?

— На холмах.

Я надеялась, что говорю правду. Я должна верить, что это правда, или все пропадет. Он посмотрел мне в глаза.

— Ты, видимо, имеешь в виду то…

Контакт снова ослабел, но на этот раз не по его воле, видимо, ослабло тело.

— Да. Но ты серьезно ранен, тебе надо спать.

Я была уверена, что пока он так слаб, надо отложить решение или немедленные действия. Он снова положил голову на мат, закрыл глаза и уснул. Фургон ехал дальше. Мне было не до сна. Я не могла подвергать опасности маленькие жизни, тесно связанные с моей. Один раз я воспользовалась ими, приняла их помощь. Теперь же надо было отправить их в безопасное место.

Как только мы доедем до поворота в наше высокогорье, мы разделимся. Я вложу в мозг казов программу их движения на день-два. Затем — конечно, если Тасса не уловят сигнал бедствия, который я также пошлю, — животные могут уйти в пустынные места для безопасности. Это было лучшее из того, что я могла сделать для них.

Все шло так, как я планировала. Я оставила один фургон, а остальные два отправила, вложив приказ в мозг казов. Через несколько часов он мог ослабеть, но я дополнительно включила маленький механизм, который заставит их держать направление к возвышенности и известит Тасса, что животным нужна помощь. Они были в незакрытых клетках, и я оставила им пищу и воду.

Я долго смотрела вслед фургонам. Когда они скрылись из виду, я вернулась в свой фургон.

Джорт все еще спал. Нас везли два самых лучших каза, приспособленных к тяжелой дороге. Я посмотрела на далекий огонь. Он несколько потускнел. На заре следующего дня мы попадем в опасность, но в чем она заключалась — я не пыталась угадать.

Как всем Тасса, возвышенные места мне нравились больше, чем равнины, где иногда трудно дышать, где столько пыли от земли и от людей с тупым мозгом и тяжеловесными мыслями. Я не знала, откуда пришла наша раса, наша история, которая так длинна, что ее начало затянуто туманом.