Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Почти величественно она отказалась слушать меня и продолжала:

— Крип Ворланд, я привезла из Ирджара плохие новости.

В первый раз за эти часы я вспомнил о Крипе Ворланде и его бедах, и меня испугала болезненность возвращения от Джорта к Крипу.

— Капитан «Лидиса» обратился к Закону Ярмарки, когда тебя увезли люди Озокана, а твоего товарища ударили и бросили, считая мертвым. Его нашли, и он рассказал о том, что произошло. Он опознал клан похитителей. Дело дошло до Верховного Правосудия, и был предъявлен иск Осколду, на земле которого нашли твое тело. Тело привезли в Ирджар и решили, что твой мозг разрушен пытками Осколда. Врач «Лидиса» сказал, что оказать тебе помощь можно только дома. И вот…

Майлин сделала паузу, ее глаза встретились с моими, но ничего не выражали, потому что она смотрела мимо меня на что-то большее, чем Крип Ворланд или Джорт.

— И вот, — начала она снова, — «Лидис» ушел с Ииктора с твоим телом на борту. Вот и все, что я смогла узнать, потому что в городе творится что-то странное и тревожное.

Что-то подсказало мне, что она говорит правду.

Она говорила что-то еще, но все это уже не имело значения, и я не слышал, будто она говорила на другом языке.

«Нет тела!» Эта мысль билась в моей голове, звучала громче и громче, пока я не завизжал в том же ритме. Это были только удары, и я ничего не понимал. Теперь Майлин смотрела не в пространство, а на меня, и мне кажется, пыталась добраться сквозь этот грохот до моего мозга.

Но ничего не подействовало. Я не Крип Ворланд и никогда не буду им снова, я — Джорт.

Я слышал звуки, я видел Майлин сквозь красный туман, ее большие глаза, шевелящиеся губы. Ее команды доносились откуда-то издалека, заглушаемые грохотом. Я был Джортом, я был смертью, я охотник…

Затем я шел по следу, который нашел в кустах у реки. Свежий сильный запах наполнил мои ноздри. Убить… Только ради убийства стоит еще немного пожить. Нельзя быть беспечным — барск коварен…

Зверь с вековой хитростью овладел моим мозгом.

Пусть Джорт будет полностью Джортом.

Я отогнал, спрятал, как ненужные остатки того, что когда-то было человеком, и следил за выходом зверя на его извечное дело — охоту. Я различал три разных запаха, смешанных вместе. Не казы — эти люди шли пешком. Вокруг одного был тошнотворный запах, говоривший о повреждении тела. Трое направлялись к холмам.

Их можно выследить, но для этого потребуется хитрость. Туда носом, сюда носом, следить издали за всем, что может оказаться засадой.

Возможно, что человеческая хитрость все еще сочеталась во мне со звериной.

Похоже, они не могли подняться по более крутым склонам. Вероятно, раненому было трудно идти, потому что перед его следами шли более легкие следы.

Я нашел место, где они останавливались. Там валялись окровавленные тряпки, которые я пренебрежительно обнюхал. Однако они упорно шли вперед, к границам земель Осколда. Я шел по следу захватчиков, и у меня и мысли не было, что у меня отнимут добычу.

Мой мозг все время что-то дергало издалека, хотя я поставил барьер против этого и отказывался открыться зову. Я был Джортом — и Джорт охотился, и это было единственной реальностью. Вполне возможно, что Джорт не доживет до следующего дня, но если он умрет, то не один.

Выше и выше… Я дошел до места, где были срублены два молодых деревца, а затем пошел по следу только двух людей, а не трех. Двое несли третьего, и их шаг замедлился.

Я бросил след, потому что вошел в овраг между крутыми склонами и подумал, что моя дичь может быть в каком-нибудь укрытии. Я не тыкался носом ни во что пахнувшее, помня о трюке, который сыграл со мной разведчик.

Настала ночь, а я все еще не видел их. Я даже удивился их способности уйти так далеко с грузом — разве что они оставили лагерь еще до нашей атаки, и у них было больше времени, чем я предполагал. Луна помогала мне, то отчетливо выделяя пейзаж, то пряча его в тени, что скрывало мое продвижение.

Наконец, я увидел их. Двое стояли, прислонившись к скале. Затем один соскользнул на землю и сел, опустив голову на грудь и безвольно уронив руки между вытянутых ног. Другой тяжело дышал, но оставался на ногах. Третий вытянулся на носилках, издавая слабые стоны.

Я решил, что двое обессилены, но за третьим, стоявшим, следовало внимательно следить. Наконец, он пошевелился, встал на колени и поднес фляжку к губам лежавшего на носилках, но тот махнул рукой и с резким, раздраженным криком оттолкнул фляжку. Фляжка ударилась о камень и разбилась.

На камне остались темные брызги. Тот, кто держал ее, хрипло заворчал, стал собирать осколки, затем поднял голову и дико огляделся, как будто искал в окружавшей их пустынной местности что-то, что могло бы избавить их от несчастья.

Все это время сидевший не шевелился.

Он медленно покачивал головой из стороны в сторону, как бы вглядываясь в темноту. Затем он встал, опираясь на скалу. Теперь Луна освещала его лицо, и я узнал в нем того, кто охранял Озокана с тыла, когда они вели своего раненого лорда в лагерь Тасса. Я узнал и другое: он выполнял волю своего лорда в тесной камере пограничного форта.

Крип Ворланд… Кто такой Крип Ворланд, что призывает Джорта-барска к мести? Неважно.

Главное — убить.

Поскольку я рассматривал их, как свою добычу, я выскочил на открытое место, издав боевой клич своей породы — глубокий грудной вой. Тот, кто лежал на носилках, скорее всего, был беспомощным, а двое других пусть сражаются за жизнь. Это был самый лучший путь.

Я прыгнул на стоявшего человека. Видимо, его отупевший мозг и уши не известили его о моем присутствии раньше, чем я всем своим весом ударил его в грудь, сбил с ног, а мои клыки нацелились куда надо.

Легкая добыча!

Я грыз его и рвал, затем вскочил и встретил второго. Он ждал, полусогнувшись, между мной и носилками. В его руке был меч, сверкавший в лунном свете. Человек закричал. Был ли это военный клич или призыв на помощь — какое мне дело?

Это не для моих ушей и меня не касалось.

Меч ожил, и мы закачались друг перед другом в сложном рисунке какого-то ритуального танца. Я все время заставлял человека вертеться и раскачиваться, и это помогало мне, потому что смертельная усталость сковывала его члены. Наконец мои челюсти сомкнулись вокруг его запястья, и меч выпал. За этим последовал быстрый конец.

Задохнувшись от этого танца смерти, я повернулся к носилкам. Тот, кого несли на них, теперь сидел. Может быть, страх поднял его ослабевшее тело и вернул ему энергию. Я увидел, как дернулась его рука, вспышка света мелькнула в воздухе и ударила между шеей и плечом, уколола сильно и глубоко, как нож. Но поскольку человек не убил меня сразу, он не спас себя.

И вот я лежал среди своих мертвецов и думал, что скоро здесь умрет и Джорт, барск, который только частично был человеком. Это был хороший конец для того, кто не имел больше надежды вернуться назад по странной тропе, приведшей его в это время и место.