Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

— Это не новость для нас. Где находится ваша главная база, ваша родная планета? — Старик немного подождал. — Придется расшевелить твою память, — сказал он через несколько мгновений.

Я тупо уставился на него, ни о чем не думая. Один из лаборантов обратился к Старику:

— Тут возможны некоторые семантические трудности, сэр, связанные с различием астрономических понятий.

— Почему? — удивился Старик. — Этот слизень знает все, что известно его «хозяину». Мы уже доказали это. — Однако, это все же заставило его зайти с другой стороны.

— Послушай-ка. Возьмем Солнечную систему. Ваша планета находится в ней или за ее пределами?

Я поколебался всего секунду:

— Нам принадлежат все планеты!

— Интересно! — Старик иронически скривил губы. — Что ты хочешь этим сказать? — Он задумался. — Нет, не верю, чтобы вся Вселенная принадлежала этаким тварям. Где ваше логово? Откуда прилетели ваши корабли?

Я не мог бы сказать это ему. Поэтому я просто сидел молча.

Он неожиданно взмахнул рукой у меня за спиной, и тут же последовал сокрушительный удар.

— Говори же, черт побери! На какой планете? На Марсе? На Венере? На Юпитере? Сатурне? Уране? Нептуне? Плутоне?

Когда он называл их, все они медленно проплывали перед моим мысленным взором — а ведь я не покидал Землю, не забирался дальше околоземных станций. Когда я дошел до правильного ответа, я осознал это, но мысль тут же убежала от меня.

— Говори! — гремел Старик. — Или я причиню тебе боль.

И я услышал свои слова:

— Ни на одной из них. Наш дом гораздо дальше.

Он посмотрел мне на спину, затем нагнулся и долго смотрел в глаза.

— Ты лжешь, — наконец произнес он. — Тебе нужен какой-то стимул, чтобы быть честным?

— Нет, нет!

Он выпрямился и медленно поднес электрод к моей спине. Я снова увидел правильный ответ и был готов уже выдать его, когда что-то сдавило мне горло. Затем пришла мучительная боль.

Она не прекращалась. Казалось, меня рвало на куски. Я пытался заговорить, я был готов на что угодно, лишь бы боль прекратилась, но невидимая рука продолжала сжимать мое горло. Затем снова пришла мучительная боль.

Сквозь боль я увидел, как лицо Старика стало медленно расплываться и исчезать.

— Ну, как? — услышал я где-то вдалеке его голос. — Еще?

Я собрался было ответить, но поперхнулся. На мгновение зрение вернулось ко мне и я увидел его руку с электродом.

Взорвавшись на куски, я умер.

Кто-то из склонившихся надо мной сказал:

— Он приходит в себя.

Прямо передо мной было лицо Старика.

— Чувствуешь себя хорошо, сынок? — встревоженно спросил он. — Хорошо?

Я отвернулся.

— Чуть в сторону, пожалуйста, — произнес другой голос. — Дайте мне сделать ему укол.

Сказавший это присел рядом со мной на койку и сделал что-то с моей рукой. Боли я не почувствовал. Затем он встал, взглянул на свои руки и быстро вытер их о шорты.

«Гиро», — подумал я, или что-то в этом роде. Что бы это ни было, оно позволило мне снова стать единым целым. Вскоре я уже мог сидеть без посторонней помощи. Я все еще находился в одной комнате с клеткой непосредственно перед этим проклятым креслом. Я лежал на походной койке. Старик протянул мне руку, и я начал медленно подниматься. Потом что-то в моей голове щелкнуло, и я тут же отбросил эту руку «помощи».

— Не прикасайтесь ко мне! — яростно выпалил я.

— Извини, — сказал он. И тут же отвернувшись, приказал кому-то: — Джонс! Вы и Ито немедленно отведите его в лазарет. Доктор, вы вместе с ними!

— Обязательно. — Тот, кто сделал мне угол, хотел было взять меня за руку, но я затравленно отпрянул.

— Руки прочь от меня!

Врач взглянул на Старика, тот пожал плечами, затем дал всем знак оставить меня в покое. Я прошел к двери и вышел в коридор. Здесь я остановился, посмотрел на свои запястья и лодыжки и решил, что мне, пожалуй, действительно лучше все-таки отправиться в лазарет. Дорис обо мне позаботится, после чего я смогу спокойно заснуть. У меня было такое ощущение, будто я провел на ринге пятнадцать раундов и все их проиграл.

— Сэм, Сэм!

Я узнал этот голос. Мэри догнала меня и теперь стояла передо мной, глядя на меня с жалкой улыбкой.

— О, Сэм, что они с тобой сделали!

Голос ее был настолько сдавленным, что я едва разбирал слова.

— Ты отлично знаешь, что, — сказал я. У меня осталось достаточно сил, чтобы влепить ей пощечину. — Сука!

Моя палата была пустой, да и Дорис была рядом. Я прикрыл дверь и бросился на кровать лицом вниз. Я попытался забыться, ни о чем не думая и ничего не чувствуя. Через некоторое время я услышал чье-то частое дыхание и приоткрыл один глаз — Дорис.

— О, боже! — воскликнула она. Я почувствовал прикосновение ее нежных рук. — За что это они вас? Бедный, бедный малыш! Оставайся здесь и постарайся не двигаться. Я сейчас приведу доктора.

— Нет!

— Но тебе же нужен врач!

— Не хочу его видеть! Ты мне сама окажешь помощь.

Она ничего не ответила. Затем я услышал, что она вышла. Вскоре она вернулась и начала промывать мои раны. Мне хотелось кричать, когда она прикасалась к моей спине. Но она быстро забинтовала ее и сказала:

— А теперь повернись.

— Я останусь лицом вниз.

— Нет, — мягко возразила она. — Я хочу, чтобы ты что-нибудь выпил, ты ведь послушный мальчик, не так ли?

Я перевернулся, в основном с ее помощью, и выпил то, что она мне дала. Через несколько мгновений я уснул.

Помнится мне, будто что-то меня разбудило. Я увидел склонившегося надо мной Старика и грязно обругал его. Врач тоже был здесь — а может быть, это был только он.

Разбудила меня мисс Бриггс. Дорис принесла завтрак. Болезни будто и не было вовсе. Я был не в такой уж плохой форме. У меня было такое чувство, будто я спустился по Ниагарскому водопаду в бочке. На обеих ногах и обеих руках у меня были перевязки в тех местах, где в мое тело впивались застежки, но кости все же были целы. Что у меня еще болело, так это душа.

Поймите меня правильно. Старик мог послать меня в какое угодно место, самое опасное. Такая у меня работа. Но я вовсе не нанимался на то, чему он меня подвергнул. Он знал, чем меня подстегнуть, и воспользовался этим, чтобы принудить меня к тому, что я ни за что бы не сделал добровольно. Затем, после того, как он добился от меня того, что хотел, он немилосердно использовал меня. О, я сам был жестоким, когда это было необходимо, и бил людей, чтобы заставить их говорить. Иногда приходилось это делать. Но в данном случае все было по-другому. Поверьте мне.

Кто на самом деле принес мне страдания, так это Старик. Мэри? Ведь, в конце концов, кто она? Просто еще одно дитя. Правда, я испытывал к ней отвращение за то, что она позволила, чтобы ее употребили в качестве приманки. Ничего худого не было в том, что она пользовалась своим женским обаянием, будучи агентом. Отделу нужны оперативные работники-женщины. Всегда существовали женщины-шпионы, и те из них, которые были молоды и красивы, всегда пускали в ход одно и то же оружие.