Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Так как у меня оставалось ровно тридцать минут, я наконец решил, что в качестве доказательства мне нужен «язык», человек, которым пользовался повелитель-слизняк и который смог бы рассказать о том, что же произошло в городе. Мне нужно было спасти «хозяина».

Для этого я должен был поймать его, не причинив вреда, убить или снять его наездника и перевести его в Вашингтон. На обдумывание плана времени у меня не было. Необходимо было действовать сейчас же!

Впереди, на расстоянии квартала от меня, шел какой-то человек. Я догнал его и окликнул:

— Эй!

Он остановился.

— Я прямо из ратуши. Нет времени на объяснения. Садитесь ко мне и скорей начнем непосредственное общение.

— Из ратуши? — удивился он. — О чем это вы говорите?

— Планы изменились. Не тратьте попусту времени, приятель. Садитесь в машину!

Он попятился.

Я выпрыгнул и схватил его за округлые плечи.

Ничего не произошло, кроме того, что моя рука ударила твердую человеческую плоть и человек начал кричать.

Я прыгнул в кабину и ринулся прочь от этого места. Когда я был от него в нескольких кварталах, я сбросил скорость и еще раз задумался. Неужели мои нервы настолько сдали, что мне стали чудиться следы титанов там, где их не было?

Нет! На мгновение меня обуяла необузданная воля Старика — смотреть фактам в глаза. Контрольный пункт, купальные костюмы, плавательный бассейн, полицейский у печатного автомата — это были факты, которые нельзя было отрицать, а этот последний факт просто означал, что мне попался один человек из десяти, который еще не был рекрутирован. Я дал газ, выискивая глазом новую жертву.

Это был человек средних лет, поливавший цветник возле своего дома. У него был настолько обычный вид, что я почти не обратил на него внимания. Но у меня не было времени — а на нем был свитер, который подозрительно вздувался сзади. Если бы я заметил на веранде его жену, на которой были только юбка и бюстгальтер, то вне сомнения я оставил бы его в покое.

Он поднял голову и посмотрел на меня, когда я затормозил возле него.

— Я прямо из ратуши, — проговорил я опять. — Нам нужно вступить в прямое общение не мешкая. Залезайте вовнутрь!

— Пройдите в дом, — сказал он тихо. — Эта машина слишком на виду.

Я хотел отказаться, но он уже повернулся и направился к дому. Когда я поравнялся с ним, шепнул мне:

— Осторожно! Женщина не с нами!

— Ваша жена?

— Да.

Мы остановились на крыльце, и он сказал:

— Дорогая, это мистер О’Киф. Нам нужно поговорить с ним о наших делах. Мы пройдем в кабинет.

Она улыбнулась.

— Пожалуйста, радость моя. Добрый вечер, мистер О’Киф. Душно, не так ли?

Я согласился, и она возобновила вязание. Мы прошли в глубь здания, и его хозяин провел меня в кабинет. Поскольку мы поддерживали маскарад, я вошел первым, как и положено гостю. Мне очень не хотелось поворачиваться к нему спиной. По этой причине я был настороже, когда он ударил меня по затылку. Я быстро пригнулся и покатился вперед, практически не получив повреждения, пока не оказался на спине.

В школе на тренировках нас били мешком с песком, когда мы пытались мгновенно вскочить, очутившись внизу. Поэтому я остался внизу и встретил его каблуками, как только коснулся спиной пола. Он отлетел в сторону. По-видимому, оружия у него не было, а я не мог вытащить свое. Но в комнате был настоящий камин с кочергой, лопаткой и щипцами. Он направился вдоль стены к нему. В пределах досягаемости я увидел небольшой столик. Изогнувшись, я схватил его и метнул в мужчину. Он попал ему в лицо в тот момент, когда он схватился за кочергу. Мгновением позже я уже был на нем.

Его повелитель умирал в моих пальцах, а он сам конвульсивно вздрогнул в последний раз, повинуясь последней, ужасной команде своего наездника, когда до меня дошло, что его жена кричит в дверях. Я подскочил к ней и быстро утихомирил, после чего вернулся к ее мужу.

Обмякшее человеческое тело удивительно тяжело поднимать, а человек этот и сам по себе бы нелегким. Вприпрыжку я добрался до машины. Вряд ли наше столкновение могло побеспокоить кого-либо, кроме его жены, но ее возобновившиеся вопли могли поднять на ноги весь этот район. Из дверей домов по обе стороны улицы и так уже стали высовываться любопытные. Но никого из них не оказалось рядом, и я обрадовался тому, что оставил открытой дверцу кабины.

Однако внутри меня ждал сюрприз: паршивец, вроде того, который задал мне столько хлопот немного раньше, возился с органами управления. Чертыхаясь, я швырнул своего пленника на заднее сиденье и сгреб мальчишку. Он упирался изо всех сил, но я оторвал его от руля и вышвырнул прямо на руки первого из своих преследователей. Он все еще никак не мог отцепиться от мальчишки, когда я бухнулся на сиденье и рванулся с места, не заботясь об открытой двери и привязном ремне. После первою же поворота дверь захлопнулась сама собой, а я едва не выпустил из рук руль. Затем я помчался по прямой и не поворачивал столько времени, сколько мне понадобилось для того, чтобы пристегнуться. Срезая очередной угол, я едва не опрокинул наземную машину.

Как только я очутился на широком проспекте — кажется, это был проспект Пасео — я повернул рукоятку взлета. Похоже, что при взлете я расшвырял несколько обычных машин. Не дожидаясь, пока наберу высоту, я крутанул руль на восток и заложил крутой вираж. Перелетая Миссури, я продолжал вести аппарат вручную и не заботился о безопасности, выжимая газ до предела и время от времени отстреливая ускоряющие патроны. Этот безрассудный противозаконный поступок, возможно, спас меня. Где-то над Колумбусом, как раз через мгновение после того, как я отстрелил последний, я почувствовал сотрясение. Кто-то выпустил ракету-перехватчик, которая взорвалась в том месте, где я был несколькими секундами ранее.

Других выстрелов не последовало, и в этом мне повезло, ибо я стал великолепной мишенью из-за потери скорости. Мой левый двигатель раскалился докрасна, и я молился, чтобы он не отвалился хотя бы в течение ближайших десяти минут.

Когда позади осталась Миссисипи, я отключил его, и машина, ковыляя, пошла на восток на одном двигателе. Больше, чем четыреста километров в час, я уже не мог выжать — но я был уже вне «Красной зоны».

У меня не было времени особенно присматриваться к своему пассажиру. Он лежал на сиденье, то ли мертвый, то ли без сознания. Теперь, когда я снова был среди людей и больше не имел возможности превышать допустимую скорость, у меня не было причин переходить на автоматический режим. Я включил радар, запросил ближайшую станцию слежения и, не дожидаясь разрешения, активизировал автопилот. После этого я развернулся в сиденье и стал смотреть на свою добычу. Человек еще дышал. На лице у него был шрам, но кости как будто были целы. Я похлопал его по щекам и придавил за ушами, но он не очнулся. Мертвый слизняк начал издавать зловоние, но у меня не было способа избавиться от него. Я повернулся и занялся приборной доской.