Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

— Да, да, — отозвался я, пытаясь утешить ее. — Папа сейчас сделает тебе укол.

Я сделал ей укол в ногу. Думаю, что она даже не почувствовала его.

Я повернулся, чтобы уйти, но она снова позвала меня:

— Мне пить хочется. Дай воды.

Мне снова пришлось вернуться в ванную.

Как только я принес ей воду, заверещал мой микротелефон.

— Сынок, ты меня слышишь?

Я щелкнул переключателем микрофона на портупее.

— Слышу. Что случилось?

— Я в небольшом парке чуть к северу от тебя. Мне плохо!

— Иду! — Я поставил стакан и бросился к выходу, однако тут же застыл в нерешительности. Я не мог допустить, чтобы этот ребенок, проснувшись, увидел в каждой комнате по мертвецу. Я подхватил ее на руки и перенес на второй этаж, вошел в первую попавшуюся комнату и положил на диван. Рядом с ней находились другие люди, но они были слишком больны, чтобы ухаживать за ней. Но это было все, что я мог для нее сделать.

— Быстрее, сынок!

— Иду, иду! — Я выскочил на улицу и во весь дух помчался на север, на участок отца. Я пробежал весь квартал и сначала не заметил его.

— Сюда, сынок, здесь, в машине! — На этот раз, чтобы услышать его, мне не нужен был телефон: голос прозвучал совсем рядом. Я повернулся и заметил машину, кадиллак-вездеход, вроде тех, которыми часто пользовались в Отделе. Кто-то был внутри него, но в темноте было трудно что-нибудь разобрать. Я осторожно подошел к машине и услышал:

— Слава богу! Я думал, что ты уже никогда не придешь! — Я понял, что это отец.

Пригнувшись, я нырнул в открытую дверь машины. И именно в этот момент он и прихватил меня.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что у меня связаны руки и ноги. Я находился на сиденье второго водителя. Сиденье первого занимал Старик. Рулевое колесо с моей стороны было отодвинуто в сторону. Поняв, что машина находится в воздухе, я полностью очнулся.

Он повернулся по мне и весело спросил:

— Ну как, лучше?

Мне был виден его слизняк, восседающий на плечах.

— Немного лучше, — признался я.

— Извини, что пришлось тебя ударить, — продолжал он, — но другого способа не было.

— Похоже, что не было.

— Мне придется пока что оставить тебя связанным. Чуть позже мы сможем устроиться получше. — Он ухмыльнулся своей старой гнусной улыбкой. Самым удивительным было то, что его собственная натура выпирала с каждым словом, произнесенным слизняком.

Я не спросил, что он подразумевает под словами «устроиться получше». Я не хотел об этом думать. Я сосредоточился на проверке крепости своих уз, но Старик уделил им максимум своего внимания.

— Куда мы летим? — спросил я.

— На юг. — Он стал возиться с органами управления. — Как можно дальше на юг. Дай мне время посадить эту груду металлолома в приличную канаву, и я обязательно объясню, что у нас приготовлено на случай крайней необходимости. — Он несколько секунд занимался органами управления, затем произнес: — Вот так, сынок, теперь можно подождать, пока машина не достигнет десяти тысяч метров.

Упоминание о такой огромной высоте заставило меня взглянуть на пульт управления. Этот «комби» был не только похож на одну из машин нашего управления — это была на самом деле одна из наших машин повышенной мощности.

— Где ты раздобыл эту машину? — не удержался я.

— Она была припрятана в одном из укромных мест в Джефферсон-Сити. Я проверил тайник и убедился в том, что она на месте. Повезло, ты не находишь?

У меня было другое мнение на сей счет, но я не стал спорить. Я все еще продолжал перебирать в уме возможности и вскоре пришел к выводу, что мое положение было практически безнадежным. Лучемет мой исчез. Свой лучемет Старик, по-видимому, передвинул на дальний от меня бок — его не было видно.

— Но самое крупное везение вовсе не в этом, — продолжал он. — Мне посчастливилось оказаться пойманным, по всей вероятности, единственным здоровым правителем во всем Джефферсон-Сити. Так что в конце концов победа будет за нами. — Он злорадно рассмеялся. — Это напоминает игру за обе партии в очень трудной шахматной партии.

— Ты не сказал мне, куда мы направляемся, — упорствовал я. Машина несла нас на огромной скорости в неизвестном направлении, и единственное, что я мог предпринять, это говорить.

Старик задумался.

— Прежде всего, это за пределы Соединенных Штатов. Мой повелитель, возможно, единственный на всем континенте, не подцепивший девятидневную лихорадку, и я не смею рисковать. Я полагаю, что полуостров Юкатан вполне нас устроит — вот куда я направляю нашу машину. Мы переждем там некоторое время и заодно увеличим число нас, после чего двинем дальше на юг. Когда мы вернемся назад — а мы непременно вернемся назад — мы не повторим прежней ошибки.

— Папа, ты бы лучше снял с меня эти путы, — сказал я. — У меня начинают неметь мышцы. Ты же знаешь, что можешь мне довериться.

— Подожди немного, сынок. Всему свое время. Подожди, пока я не включу автопилот.

Машина продолжала набирать высоту. Хотя она и была повышенной мощности, десять тысяч метров слишком большая высота для аппарата, первоначальное назначение которого было обслуживать небольшие семьи.

— Ты, кажется, позабыл, что я долгое время был заодно с повелителями. Я знаю, что это такое, — и я даю тебе свое честное слово.

Он ухмыльнулся.

— Яйца учат курицу. Если я развяжу тебя, ты меня убьешь, или я буду вынужден убить тебя. А ты мне нужен живой. Мы вместе сможем многое сделать, мы не обижены ни умом, ни ловкостью.

Я ничего не ответил. Он продолжал:

— Ты вот только что сказал, что ты знаешь, что это такое. Почему ты не рассказывал мне об этом раньше, сынок? Почему ты утаил это от меня?

— Что?

— Ты не рассказал мне, какие чувства испытываешь при этом. Мне даже в голову не приходило, что можно испытывать такую умиротворенность, такое чувство удовлетворения и благополучия. Многие годы я не испытывал такого счастья, с той далекой поры… — Он несколько смутился, затем продолжал: — Когда умерла твоя мать… Да что там говорить, какое счастье мне привалило. Ты должен был рассказать мне об этом.

Охватившее меня чувство отвращения выплеснулось наружу. Я забыл обо всем на свете, забыл о той осторожной игре, какую мне надо было вести.

— Возможно, мне все это представилось иначе, — выкрикнул я. — Да и у тебя, старый ты дурак, было бы совсем другое мнение, если бы тебя не взнуздал слизняк, говоря с помощью твоего рта, думая твоим мозгом!

— Успокойся, сынок, — сказал он нежно, и звук его голоса действительно утешающе подействовал на меня. — Скоро и ты испытаешь это счастье. Поверь мне, именно в этом и заключается наша цель. Это наша судьба. Раньше человечество было разъединенным, оно вело непрерывные войны. Повелители сделают его единым целым.