Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

— Я согласен с доктором Хаделхерстом, — начал я. — Нужно экспериментальное подтверждение. Он, однако, оставил для обсуждения аспекты, которые являются скорее тактическими, чем медицинскими. Очень важно составить правильный график засылки переносчиков заболевания в многочисленные центральные города Красной зоны. — Я подготовил свою вступительную речь, включая даже необходимые паузы, пока завтракал. Слава богу, Мэри не болтает за завтраком. — Если мы намерены спасти практически сто процентов населения Красной зоны, нам нужно, чтобы все паразиты заразились одновременно, и тогда спасатели войдут в зону, когда слизняки уже перестанут быть опасными. Но тут необходимо угадать момент, так как «хозяева» не должны достичь той стадии, когда антитоксин уже не сможет спасти их. Проблема поддается математическому анализу… — «Сэм, ты мальчишка, — сказал я себе, ты старый мошенник, ты не мог бы решить ее с помощью ЭВМ, пролив семь пудов пота и потратив двадцать лет». — Так что я предлагаю заняться этим нашему бюро анализа. Тем не менее позвольте мне вкратце обрисовать некоторые моменты. Обозначим количество первоначальных переносчиков символом «X», а количество спасателей — «У». Будет существовать бесконечно большое число эквивалентных решений, причем оптимальное решение будет зависеть от факторов, определяемых четкостью снабжения, быстротой перемещения и так далее. Говоря наперед о строгом математическом моделировании, проделанном мной, — для этого мне вполне хватило бухгалтерских счетов, но я об этом смолчал — и, обосновывая свое мнение собственным опытом общения с титанами и знанием их привычек, я бы оценил…

Если бы кто-нибудь среди этой обнаженной толпы имел булавку и уронил ее на пол, то было бы слышно, как она упала. Только один раз генерал перебил меня — когда я назвал весьма невысокую величину фактора «X».

— Мистер Нивенс, заверяю вас, что в нашем распоряжении может быть любое число добровольцев в качестве переносчиков.

Я покачал головой.

— Вы не можете набрать добровольцев.

— Мне кажется, я понимаю ваши возражения. Нужно дать болезни время развиться в добровольце, и время должно быть выбрано очень точно, иначе его уже не спасти. Но я думаю, с этим мы можем справиться — например, поместить в ткани тела желатиновую капсулу с антитоксином или что-нибудь вроде этого. Я уверен, что ученые смогут решить эту задачу.

Я тоже считал, что эта задача разрешима, но моим настоящим возражением было глубоко укоренившееся отвращение к тому, чтобы любая человеческая душа была собственностью слизняка.

— Вы не должны пользоваться добровольцами-людьми, сэр. Слизняк узнает обо всем немедленно, не забывайте, что знает «хозяин» — знает и «наездник». Он просто не войдет в прямой контакт с другим, здоровым слизняком. Он его просто-напросто предупредит с помощью речевого аппарата «хозяина».

— Нет, сэр, мы должны воспользоваться животными: обезьянами, собаками, любыми, достаточно большими для того, чтобы нести на себе титана, но неспособными говорить, и в таких количествах, чтобы заразить целую группу прежде, чем какой-нибудь слизняк узнает о том, что животное больно.

Я быстро миновал последний этап операции «Стадия Милосердия», как она мне представлялась.

— Первый этап — «Стадия Лихорадка» — можно начать, как только у нас будет достаточно антитоксина для проведения второго этапа. Менее чем через неделю после этого на всем этом континенте не останется ни одного живого слизняка.

Мне никто не аплодировал, но я чувствовал, что все в душе мне устроили овацию. Генерал поспешил позвонить маршалу Рекстону, затем послал своего адъютанта ко мне с приглашением на обед. Я передал ему, что буду польщен этим предложением при условии, что оно относится и к моей жене.

Отец ждал меня за дверями комнаты, в которой проводилось совещание.

— Ну, как прошло мое выступление? — спросил я, стараясь говорить как можно более спокойно.

Он покачал головой.

— Сэм, ты ошеломил их. Думаю, что мог бы ставить на тебя двадцать к одному.

Я попытался не показать, насколько я был счастлив от этих слов. Я прошел через все это, ни разу не споткнувшись.

Я ощущал себя новым человеком.

Отец вызвался добровольно стать нашим первым подопытным кроликом для проверки теории Нивенса-Хаделхерста, но я решительно воспротивился этому— я очень опасался комбинации «отец плюс слизняк». Я не хотел, чтобы он был на их стороне, даже в условиях лабораторного эксперимента. Только не его хитрый изворотливый ум! Людям, которые никогда не испытывали, что такое быть собственностью слизняка, непонятно, насколько «хозяин» становится нашим врагом, сохраняя нетронутыми свои способности.

Поэтому для экспериментов мы использовали обезьян. Под рукой у нас были обезьяны не только из Национального зоопарка, но и человекообразные обитатели еще из десяти цирков и зоосадов.

Нашему старому приятелю Дьяволу инъекция культуры девятидневной лихорадки была сделана в среду 12-го. В четверг он заболел. Рядом с ним поместили шимпанзе со слизняком. Титаны немедленно вступили в прямой контакт, после чего вторую обезьяну убрали.

В воскресенье 16-го повелитель Дьявола ссохся и отпал. Дьяволу был немедленно сделан укол антитоксина. Чуть позже, в понедельник, подох и второй слизняк, а его «хозяину» был сделан укол.

В среду 19-го Дьявол выздоровел, хотя и похудел немного. Вторая обезьяна — Лорд Фаунтлерой — стала чувствовать себя гораздо лучше. Чтобы отметить это радостное событие, я дал Дьяволу банан, и он откусил мне первый сустав указательного пальца. Это не было случайностью — у этого шимпанзе был крайне злой нрав.

Но небольшая рана совсем не огорчила меня. Перевязав палец, я отправился искать Мэри и, после того как мне не удалось ее разыскать, заглянул в столовую, желая разделить с кем-нибудь радость удачи.

В столовой никого не было, все трудились в лабораториях, готовясь к «Стадии Лихорадка» и «Стадии Милосердие». По приказу президента все подготовительные работы проводились в этой лаборатории в Скалистых Горах. Здесь было около двухсот обезьян, отобранных в качестве переносчиков. Здесь готовили культуру лихорадки и антитоксин, в подземной конюшне содержались лошади, у которых брали сыворотку.

Миллион с лишним людей, необходимых для осуществления «Стадии Милосердие», здесь нельзя было разместить, но они ничего не знали об этом. Их поднимут по тревоге перед самым десантом, вручив при этом каждому ручной лучемет и сумку с набором шприцев и антитоксином. Тех, кто еще ни разу не прыгал с парашютом, должны были вытолкнуть в случае надобности сержанты с крепкими ногами. Все делалось в обстановке максимальной секретности. Насколько я понимал, мы могли потерпеть поражение только в том случае, если кому-нибудь из титанов станут известны наши планы, раскрытые каким-нибудь ренегатом, или как-нибудь иначе. Слишком многие проекты терпели крах только потому, что какой-нибудь дурак делился секретом со своей женой.