Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

По приглушенному шуму голосов я понял, что еще раз сорвал куш.

Меня попросили пояснить, почему я считаю, что лихорадка может длиться другой промежуток времени у слизняков, и какое это может иметь значение. Я двинулся напролом.

— Что касается первого вопроса, то в единственном известном случае болезни у слизняка он умер менее чем за девять дней, то есть гораздо быстрее. Те из вас, кто видел записи памяти моей жены, — а я уверен, что это очень многие из вас, — удостоверились, что ее паразит отпал от тела, подох гораздо раньше наступления кризиса, гораздо раньше девяти дней. Если эксперименты подтвердят это, то проблема принимает совершенно иной оборот. Человека, пораженного лихорадкой, можно было бы освободить от слизняка ну, скажем, за четыре дня. Это дает нам дней пять для того, чтобы его поймать и вылечить.

Генерал присвистнул.

— Это довольно героическое решение, мистер Нивенс. Каким образом вы предлагаете вылечить его? Или хотя бы поймать. Я имею в виду вот что: предположим, мы возбуждаем эпидемию в Красной зоне. В этом случае предстоит проделать невероятно быструю работу — да еще перед лицом упорного сопротивления, не забывайте об этом — по выявлению и лечению более чем 50 миллионов людей. Это должно быть сделано раньше, чем они умрут.

Я тут же отпарировал, удивляясь в душе, как много так называемых экспертов заработали себе репутацию умением пудрить мозги.

— Второй вопрос является чисто тактической проблемой, в основном имеющей дело с передвижением и снабжением. Так что это чисто ваша проблема, генерал. Что же касается первого, то вот здесь находится ваш эксперт. — Я показал на доктора Хаделхерста.

Тот пыхтел и отдувался, и я понял, какие чувства он испытывает. Недостаточное предшествующее изучение… требуются дополнительные исследования… нужно провести ряд экспериментов… Он вспоминает, что проводились какие-то работы по созданию антитоксина, но вакцинация и иммунизация оказались столь успешными, что он не совсем уверен в том, был ли вообще создан антитоксин. В конце концов полковник вынужден был признать, что изучение экзотических венерианских заболеваний еще не вышло из начальной стадии.

— Что касается антитоксина, — перебил его генерал, — сколько времени вам надо, чтобы выяснить состояние дел?

Хаделхерст сказал, что есть один человек в Сорбонне, которому он хотел бы немедленно позвонить.

— Звоните! — приказал генерал. — А пока все свободны.

На следующее утро перед завтраком Хаделхерст позвонил в нашу дверь. Я вышел в коридор встретить его.

— Извините, что разбудил вас, сэр, — сказал он, — но вы были правы в отношении антитоксина.

— Да?

— Мне прислали из Парижа. Он должен прибыть сюда в любую минуту. Я надеюсь, что эффективность его не пропадет.

— А если пропала?

— У нас есть все, чтобы его изготовить. Нам все равно придется его делать, если мы решимся на этот дерзкий план. Нам нужны будут миллионы ампул.

— Спасибо, что сказали мне. — Я хотел было немедленно вернуться к себе, но он остановил меня.

— Вот что, мистер Нивенс. Это касается переносчиков… Да, переносчиков инфекции… Мы не можем воспользоваться ни крысами, ни мышами, ни кем другим подобным. Вам известно, как переносится лихорадка на Венере? С помощью небольшого летающего животного, венерианского эквивалента земного насекомого. У нас их нет, а это единственный способ распространения инфекции.

— Вы хотите сказать, что не могли бы передать ее мне, даже если бы попытались?

— Нет, мы могли бы сделать вам инъекцию. Но я не представляю себе миллион парашютистов, выброшенных в Красную зону, которые просят покоренное паразитами население ничего не предпринимать, пока всем не произведут инъекцию.

Он беспомощно развел руками.

В моей голове завертелась какая-то смутная мысль. Миллионы людей… одним духом…

— Почему вы спрашиваете у меня? — спросил я. — Разве это не чисто медицинская проблема?

— Да, разумеется. Я просто подумал… Ну, у вас, кажется, есть особая способность улавливать… вы понимаете… — Он запнулся.

— Спасибо.

У меня в голове одновременно столкнулись две проблемы, и это вызвало закупорку хода мышления. Сколько людей живет в Красной зоне?

— Давайте подойдем к этой проблеме с такой стороны, — предложил я. — Предположим, что у вас лихорадка. Я могу заразиться ею от вас?

— Это сделать нелегко. Если я возьму мазок и помещу вам в горло, вы можете заразиться. Если бы я сделал переливание крови из моих вен в ваши, вы бы заразились гарантированно.

— Прямой контакт, да?

Сколько людей мог бы обслужить один десантник-парашютист? Двадцать? Или больше?

— Если дело именно так, то я не вижу здесь особых затруднений, — пожал я плечами.

— Что?

— Что самое первое делает слизняк, когда встречается с другим, которого давно не встречал?

— Совокупление?

— О, боже! Прямой контакт! По крайней мере, я так всегда называю это. Как вы считаете, инфекция в этом случае будет распространяться?

— Считаю? Да я уверен в этом! Мы доказали, прямо в стенах этой лаборатории, что при совокуплении имеет место обмен живых протеинов. Они не смогут избежать заражения. Мы в состоянии заразить всю колонию целиком, как будто она является единым целым. Почему мне это не пришло в голову?

— Не надо раньше времени кричать «ура», — остановил я его. — Хотя что может помешать этому замыслу?

— Получится, получится непременно! — Он собрался уходить, но внезапно остановился. — О, мистер Нивенс, не будете ли вы возражать… Я знаю, что прошу у вас слишком много…

— О чем это вы? Говорите! — Мне не терпелось приняться за решение деталей.

— Вот что, вы разрешите мне доложить об этом методе переноса? Я отнесу это все на ваше имя, но генерал ждет, и это как раз то, чего мне так недоставало для своего доклада. — У него был такой озабоченный вид, что я едва не рассмеялся.

— Пожалуйста, ради бога, — сказал я. — Ведь это входит в круг ваших обязанностей.

— Как это скромно с вашей стороны, сэр. Я постараюсь отплатить услугой за услугу. — Он ушел счастливый. У меня тоже было прекрасное настроение. Мне начало нравиться ощущать себя «гением».

Я остановился, чтобы обдумать это, план гигантского десанта. Затем вошел внутрь комнаты. Мэри открыла глаза и одарила меня долгой лучезарной улыбкой. Я протянул руку и стал гладить ее волосы.

— Как дела, огневолосая? Тебе известно, что твой муж — гений?

— Да.

— Серьезно? Но ты никогда этого не говорила!

— Ты никогда не спрашивал меня об этом.

Хаделхерст ссылался на это повсюду, как на «вектор Нивенса», подразумевая под этим термином способ переноса болезни. Затем меня попросили прокомментировать эту идею, хотя отец первым посмотрел в мою сторону.