Брендон Сандерсон - Герой веков (сборник)

— Хранилище остается нашей самой главной целью. — Краем глаза Эленд увидел, что Вин улыбается.

— Прекрасно, — скривился Сетт. — Тогда ты знаешь, что нам делать. Эта осада затянется.

— Хэм, — повернулся к громиле Эленд, — под прикрытием тумана вышли наших инженеров к городу. Пусть поищут какой-нибудь способ провести наши войска через все эти рвы. Пусть разведчики займутся поисками водных путей, ведущих за городские стены. Сетт, возможно, здесь понадобится помощь. И как только наши шпионы окажутся в городе, пусть разыщут продовольственные склады, которые можно разрушить.

— Хорошее начало, — ухмыльнулся Сетт. — Конечно, есть один легкий способ посеять хаос в этом городе, который, возможно, заставит их сдаться без боя…

— Мы не станем подсылать убийц к королю Йомену, — возразил Эленд.

— Почему нет? У нас два рожденных туманом. Нам не составит труда перебить всю правящую верхушку Фадрекса.

— Мы так не работаем, — помрачнел Хэм.

— Неужели? — притворно удивился Сетт. — Насколько я помню, это не остановило Вин, когда она проделала брешь в моей армии, атаковав меня еще до того, как мы объединились.

— Это другое…

— Нет, — перебил Хэма Эленд, — все не так. Мы не будем убивать Йомена потому, что сначала я хочу применить дипломатию.

— Дипломатию? — вытаращил глаза Сетт. — Разве мы не заявились под стены города с сорокатысячным войском? Это не похоже на дипломатический ход.

— Правда. Но пока что мы не нападаем. Поскольку я сам здесь, лучше поговорить, прежде чем посылать вооруженных убийц. Возможно, мы сумеем убедить лорда Йомена, что союз с нами будет для него благоприятнее войны.

— Если мы заключим союзный договор, — Сетт наклонился вперед в своем кресле, — я не получу свой город обратно.

— Разумеется.

Сетт нахмурился.

— Ты забываешься, Сетт, — строго сказал Эленд. — Мы не «объединялись». Ты на коленях присягнул мне в верности в обмен на обещание сохранить тебе жизнь. Я и в самом деле ценю твою лояльность, поэтому позабочусь о том, чтобы ты получил королевство, в котором мог бы править от моего имени. Однако ты не можешь выбирать, где будет это королевство и когда я тебе его предоставлю.

Сетт ответил не сразу. Одна его рука лежала на парализованных ногах. Наконец он улыбнулся:

— Будь я проклят, мальчик. За тот год, что я тебя знаю, ты очень сильно изменился.

— Мне все об этом твердят. Вин, как по-твоему, сумеешь пробраться в город?

Она вскинула бровь:

— Надеюсь, этот вопрос не нуждается в ответе?

— Я спросил из вежливости. Мне нужно, чтобы ты отправилась на разведку. Мы занимались Урто и южными территориями и почти ничего не знаем о том, что происходило в этом доминионе.

— Я могу там покрутиться немного, — пожала плечами Вин. — Только не совсем понимаю, что именно следует искать.

— Сетт. — Эленд повернулся. — Мне нужны имена. Информаторы или, возможно, аристократы, которые могли бы по-прежнему быть верны тебе.

— Аристократы? — со смехом переспросил Сетт. — Верны?

Эленд закатил глаза:

— Тогда те, кого можно подкупить, чтобы добыть нужные сведения.

— Другое дело! Я запишу кое-какие имена и адреса. Если они еще живут в городе. Проклятье, если они еще живы. В наше время уже ни в чем нельзя быть уверенным.

— Мы ничего не будем предпринимать, пока не разберемся, — кивнув, продолжал отдавать распоряжения Эленд. — Хэм, убедись, что солдаты хорошо укрепят лагерь: пусть вспомнят, чему их учил Дему. Сетт, тебе я поручаю следить за патрулями и часовыми, а также за нашими ищейками, которые должны всегда оставаться начеку. Вин отправится на разведку и узнает, можно ли пробраться в хранилище так, как ей удалось это сделать в Урто. Если мы узнаем, что внутри, то сможем решить, стоит ли идти на риск, чтобы завоевать этот город, или нет.

Соратники императора, столь не похожие друг на друга, закивали. Собрание закончилось.

Пока они расходились, Эленд снова вышел в туман, чтобы посмотреть на далекие костры, полыхавшие на скалистых уступах. Подошла Вин — тихая, словно вздох, — и посмотрела в ту же сторону. Они постояли молча несколько минут. Потом Вин покосилась на двоих солдат, которые вошли в палатку, чтобы забрать Сетта, и глаза ее неодобрительно прищурились.

— Знаю. — Эленд прекрасно понимал, что она думает о Сетте и о том влиянии, которое тот оказывает на него, Эленда.

— Ты не сказал, что не передумаешь по поводу убийства Йомена, — мягко упрекнула Вин.

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— А если дойдет?

— Тогда я приму решение, которое будет лучшим для империи.

Некоторое время они молчали, глядя на костры в вышине.

— Я мог бы пойти с тобой, — наконец предложил Эленд.

Вин улыбнулась и поцеловала его:

— Прости. Но от тебя много шума.

— Да ладно тебе. Не так уж и много.

— Много, — возразила Вин. — И еще ты пахнешь.

— О? И чем же я пахну?

— Императором. Ищейка учует тебя в одну секунду.

— Предположим. А разве ты не пахнешь по-королевски?

— Конечно пахну. — Вин сморщила нос. — Но я знаю, как избавиться от этого запаха. В общем, ты не настолько хорош, чтобы пойти со мной, Эленд. Прости.

«Дорогая, честная Вин», — улыбнулся Эленд.

За его спиной солдаты вынесли из палатки Сетта. Подошел адъютант, передал императору короткий список информаторов и аристократов, с которыми можно было поговорить. Эленд протянул список Вин:

— Развлекайся.

Она бросила между ними монету, снова поцеловала мужа и унеслась в ночь.

Лишь теперь я начинаю понимать, насколько блестящим было соединение культур, осуществленное Вседержителем. Одно из преимуществ, связанных с тем, что он был одновременно бессмертным и, соответственно, всемогущим, заключалось в возможности прямого и действенного влияния на развитие Последней империи.

Он мог заимствовать элементы из десятка культур и применять их в своем новом, «совершенном» обществе. Например, архитектурные достижения строителей хленни проявились в том, как выглядели крепости главных аристократических семейств. Также из Хленниума пришла мода на одежду.

Подозреваю, что, невзирая на ненависть к хленни и, в частности к Аленди, Рашек в глубине души сильно им завидовал и восхищался. В те времена террисийцы ведь были лишь простыми пастухами. Забавно, однако, что созданная Рашеком империя имитировала высокую культуру тех, кого он ненавидел.

Призрак стоял посреди своей комнатушки — своего убежища, которое было, конечно же, незаконным. Гражданин запретил проживать в местах, где не велось наблюдение. К счастью, запрет не означал, что подобные квартиры исчезли.