Джон Варли - Титан. Фея. Демон

Так, то и дело испуская пронзительный визг, бомбадули, лишившись горючего, падали на землю и разбивались.

Люфтмордер Фебы и подчиненные ему бомбадули достигли Метиды. Флюгельфюрер отметил, что, как в Тефиде и Тейе, база на центральном тросе горит.

Люфтмордер пытался решить серьезную тактическую проблему. Ему было приказано атаковать беллинзонскую армию в Кроне — в двух тысячах километров от его базы. А диапазон его действий составлял всего тысячу восемьсот.

Теперь он понял, что проблема была бы решена, поднимись он в спицу Фебы и пролети через ступицу и еще одну спицу в Крон. Это стало бы вдобавок и крупной неожиданностью.

Люфтмордер рассчитывал дозаправиться в Метиде. Никто не сказал ему, что по пути не будет никаких дозаправок, а, согласно действующим приказам, он обязан был следовать к месту боя по ободу, если не поступало особых указаний. Это как-то увязывалось с мерами по снижению шума в ступице. Там находилась Гея или по крайней мере ее часть. Возможно, от люфтмордера у нее болела голова.

Впрочем, в словаре этого существа не было такого слова, как безнадежность. Через Метиду он пронесся в Дионис видя горящие трупы тех, кто побывал здесь до него, абсолютно уверенный в том, что боевая задача будет выполнена. Диапазон действий его бомбадулей, с единственным мотором у каждого, составлял две тысячи сто километров. Они выживут и будут биться.

Над Япетом у люфтмордера кончилось горючее, и он оказался перед дилеммой.

Бомбадули умом не отличались. У люфтмордера имелся небольшой запас команд, которые он мог им дать. «Следуй за мной», «атакуй», «готовься к бомбометанию», «вступай в бой с врагом»… и тому подобное. Он просмотрел весь список. Приказа «продолжайте атаку без меня» не оказалось.

Проблема была интересная. Люфтмордер обдумывал ее на протяжении всего падения.

Примерно в двух метрах от земли люфтмордер испытал первые в своей жизни сомнения. «Быть может, и не получится», — успел подумать он, а потом врезался в землю и покатился в сторону.

Позади него один за другим разбивались о землю бомбадули.

А в вышине, не веря собственным глазам, за этой картиной следил Второй отряд Конела.

Примерно за двадцать минут до гибели Одиннадцатого Крыла Фебы Конел в ужасе наблюдал, как Десятое Крыло Тефиды, не обратив внимания на Беллинзону, стрелой пронеслось на запад.

Он сам и другие пилоты Первого отряда притаились возле центрального троса Диониса — в идеальной позиции, чтобы подстеречь Десятое Крыло и быстро его уничтожить. Теперь же у врага оказалась отличная фора. Другие отряды в это самое время дозаправлялись и надежды схлестнуться с аэроморфами не имели никакой. Конел отдал людям приказы, и все быстро преодолели звуковой барьер. Хотя так у них почти не оставалось топлива для воздушного боя. Затем Конел дрожащей рукой набрал код Сирокко.

— Рокки-Рэмбо, это Рей-Канада.

— Валяй, Канада.

— Рокки… Сирокко, Десятое пролетело Дионис. Боюсь, через несколько минут вы их увидите.

— Готовы и ждем — как и раньше.

— Капитан… прости меня. Я их недооценил. Я думал, они…

— Конел, кончай самобичевание. Мы прикидывали, что нас отоварят три группы — как минимум. А тут ими пока и не пахло.

— Да, но еще есть Крий, о котором я ничего не слышал, и Феба.

— Крий уже по земле размазан. А что до Фебы… одна маленькая птичка шепнула мне, что приятелей ожидают проблемы, никак с тобой не связанные. Так что, Конел, вели своим людям осадить назад. Не ввязывай их ни во что и докладывай о происходящем.

— Что ж, раз ты уверена…

— Уверена. Сделай, что сможешь, с Тефидой и дай мне наконец сказать солдатам, чтобы головы попрятали.

— Ажур, Рокки-Рэмбо.

Люфтмордер сознавал, что враги висят у него на хвосте. Они взялись ниоткуда и явно доберутся до него прежде, чем он и его эскадрилья обрушатся на врага в Кроне.

В мозге его зрело желание повернуть на север к огромной и беспомощной мишени — Беллинзоне. Казалось, город притягивает его как магнит. Люфтмордер жаждал повернуть на север…

А потом появились эти жалкие самолетики, и он понял, что все это время они прятались. Гея была велика. Гея была добра. Гея была мудра, и теперь люфтмордер точно знал, что, поверни он на север, угодил бы в засаду.

Абсолютно уверенный в себе, он летел к Крону.

Когда вражеский флот начал входить в радиус обстрела, люфтмордер приказал четверым из семерых своих бомбадулей лететь назад и завязать бой. Сам он летел дальше. Пользуясь задним радарным чутьем, люфтмордер смотрел, как они один за другим погибают. Эмоций он испытывал не больше, чем стрелок, который видит, как его пули летят мимо мишени. Неприятно промазать, но никаких мыслей о том, что стало с самими пулями, не возникает.

Потом люфтмордер заметил, как падает один из вражеских самолетов. А что еще лучше — как три других отстают, потратив время и топливо на то, чтобы сбить четырех бомбадулей. Только один еще имел возможность добраться до поредевшей эскадрильи, прежде чем она начнет сеять смерть.

Поколебавшись лишь мгновение, люфтмордер приказал еще одному бомбадулю притормозить вражеский самолет. Иллюзий, что аэроморф сумеет сбить врага, он не питал.

Бомбадуль предпринял лобовую атаку… и промазал. Потом сразу стал разворачиваться, но его уже нагоняли три других самолета. А тот, первый, так и висел на хвосте.

Щелк. Ага, значит так. Он уже почти в Кроне. Этот самолет позади подобьет одного, быть может двух, из трех оставшихся пилотов его эскадрильи. Всех трех ему не взять. Даже если он собьет самого люфтмордера, бомбадули уже получили приказы. Они будут атаковать, пока не кончится горючее, а затем протаранят самую крупную мишень.

«Прямо как на аэрошоу», — сказал себе Конел. Самолеты летят друг на друга, и уже кажется, что столкновения не избежать, но в самый последний миг один уходит в одну сторону, другой в другую, и они расходятся в считанных сантиметрах.

Только на аэрошоу самолеты друг в друга не стреляют. А тут приближающиеся бомбадули испускали световые черточки, которые расходились во все стороны. Конел почувствовал, как две пули пробили крыло его самолета, но даже не повернул головы.

При тех скоростях, на которых они двигались, между тем мигом, когда он это заметил, и тем, когда он сделал свой ход, больше двух секунд пройти не могло. Но казалось — прошел целый час. Бомбадуль все рос и рос, а Конел все ждал и ждал, а потом повернул так резко, что потерял сознание.

Но лишь на миг. Когда Конел поднял голову, то понял, что летит дальше, следом за тремя оставшимися бомбадулями, хотя они все еще были далековато. Позади тот бомбадуль, что пытался его протаранить, с визгом вписывался в разворот, но про него можно было забыть. Он уже не боец.