Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Сталь, пар и магия

Но, несмотря на замершую, переставшую повиноваться, угодившую в невидимый капкан правую руку, те самые «пальцы-локоть-ладонь» работали. Скверно, медленно, по капле, но дикая сила переставала быть дикой.

Молли не могла долго предаваться отвлечённым умствованиям. Дрезина миновала последний поворот и теперь мчалась прямо на неё. Слепящие лучи режут глаза, стучат колёса, словно кости в пустом гробу, а темнота по-прежнему держит Молли, не даёт двинуться, отпрыгнуть в сторону…

Дрезина свернёт! Не может не свернуть!..

Молли прижалась к парапету. В конце концов, она худенькая, тонкая, а дрезина же не станет скрести боками по цементу!

В слепящем свете фонарей не разглядеть её габаритов, и Молли, едва не вывернув плечо, неведомо как взгромоздилась животом прямо на узкий бордюр, вытянувшись в струнку.

Дрезина не свернула. Она пронеслась мимо сжавшейся Молли, пронеслась, обдавая паром, едва не задев, – но всё-таки не задев.

И она была пропитана, пронизана магией. Магия словно вплавилась в сталь, слилась с нею.

И Молли, распластавшись на холодном бетоне, ясно увидала сгорбленную фигуру в нелепом цилиндре и пальто, вцепившуюся в рычаги – и охваченную пламенем.

Пламенем, что втягивалось в котёл и цилиндры, в золотники и патрубки. Дрезина явно имела какую-то власть над живым железом внизу, потому что теперь там уже раздавалось множественное скрежетание, словно сотни зубастых пастей грызли неподатливый металл.

Дикая магия.

Дрезина пошла на второй круг. Ныло неестественно вывернутое плечо, руку ниже локтя Молли чувствовать вообще перестала, но…

Но пустота в груди, болезненная, сосучая, перестала быть таковой.

Молли наконец смогла пошевелить пальцами. Локоть хоть и с трудом, но отлепился от цементного парапета.

Пустота внутри неё вобрала в себя самую малость силы. Тянуть её из залитого вокруг сумрака было очень, очень трудно, Молли вслепую нащупывала дорогу, наитием, инстинктивно, и, конечно же, получалось плохо.

Однако цепко ухвативший её за руку мрак ослабил хватку. Живое железо внизу пыхтело, скрипело, скрежетало, шелестело, но добраться до Молли так быстро не могло.

Правая рука сделалась словно полено – не согнёшь, не разогнёшь; Молли прижимала её к себе левой, словно кошку Ди.

Теперь она ясно видела огненного призрака на безумной дрезине. Видела, как паровик перемахнул один провал, другой… он вновь приближался, но теперь Молли была свободна.

По-прежнему баюкая неподвижную, застывшую согнутой руку, она нырнула в тоннель, но дрезина свернула раньше, простучав колесами по стрелкам.

Тяжело дыша, Молли выбралась в главный коридор. Она узнала, что хотела, наверное, больше сейчас разузнать было бы невозможно. Теперь пора возвращаться; братик, наверное, совсем там извёлся…

Обратный путь она проделала без всяких происшествий. Аккуратно закрыла все люки, задвинула все засовы. В жилом коллекторе ей на шею кинулся братец Билли; «мастер Мюррей» и остальные мальчишки ещё не вернулись.

Всё приключение Молли заняло куда меньше времени, чем ей казалось.

Рука медленно отходила. К ней возвращалась чувствительность, но с нею приходила и ноющая, резкая боль. Молли прикусывала губу, чтобы не стонать и не пугать братца, совсем уже освоившегося в подземелье.

Потом шумной толпой явились донельзя довольные Билл Мюррей с остальной командой, вовсю обмениваясь впечатлениями. Билл поманил Молли:

– Эй, Блэкуотер… иди сюда, дело есть. На пять фунтов.

Молли пожала плечами, подошла. Билл тщательно задёрнул занавески, плюхнулся на кровать.

– Есть, говорю, дело.

– Опять какого-нибудь бедолагу «щупать», как ты говоришь? – поморщилась Молли. – Я уже ж сказала…

– Да нет! Что я, совсем дурной? Или глухой? Я тебя очень даже слышал. Как насчёт…

– Того толстосума, который с работными домами связан?

Билл ухмыльнулся, покачал головой.

– Ещё лучше. Ну, угадаешь?

– Да что я, в угадайку тут играть вызывалась, что ли? – рассердилась Молли. Она старательно сжимала и разжимала правый кулак – боль была обжигающей, но постепенно отступала.

– Сам работный дом, – усмехнулся Билл. – Там тоже деньжат хватает. И парней вызволим. А? Как насчёт этакого, Блэкуотер?

Работный дом… это совсем другое дело.

– Рассказывай. – Молли в очередной раз свела и развела пальцы. Больно, зараза…

И Билл Мюррей принялся рассказывать.

И не только рассказывать – чертить. У него нашлась очень неплохая карта Норд-Йорка, подробная, с указанием входов в подземные коллекторы и галереи.

– Вот смотри. Они тут, на Варвик-роуд. Окраина города. Возят их на коксовый завод Эдмонтонов или в механические цеха Оливеров. Рабочий день двенадцать часов, праздников нет, кроме Рождества, один выходной в месяц… Жуткое место.

– Сколько ж их там? – негромко спросила Молли.

– Почти две сотни, – вздохнул Мюррей. – Самым младшим лет по восемь. Старшим – четырнадцать, кто дотянул, их потом уже во взрослые дома переводят.

– А охрана?

– Ну, само собой! Как же без охраны?

– Это я и сама знаю! – прошипела Молли. – Сколько их? Где стоят? Что ты, Билл, как маленький, честное слово!

– Не торопись, Блэкуотер, – подмигнул Билл. – Вот тебе ещё один план. И не спрашивай, откуда он у меня!

План оказался подробнейшей поэтажной схемой работного дома. С входами-выходами, постами охраны, комнатами надзирателей, оружейной и прочими, даже самыми мелкими, помещениями.

– А вот здесь у них касса, – шептал Билл, тыкая грязноватым пальцем в чертёж. – А там немалые денежки!

– Откуда они там, Билл? Откуда там деньги-то возьмутся?

– Так им же фабрики платят, – удивился Мюррей. – Не знала, что ли?

– Ну в банк же, наверное, деньги-то идут?

– В банк! Ой, насмешила! В банк если – это налоги Её Величеству платить, а этого богатеи наши ой как не любят! Не, они звонкой монетой отдают, золотыми гинеями, чтоб мне провалиться! И деньга в кассе там лежит! Надзирателям оттуда платят, чтоб злее были. Кто сильнее лупит, тому премия, болтают.

– И что же ты хочешь сделать?

– Там, в отличие от меняльной лавки, никаких капканов. Обычные замки. Парни там настолько забиты, что еле ноги волочат. Вот тут-то ты, Блэкуотер, нам и пригодишься…

Молли слушала долго. И не могла не признать – да, план Билла Мюррея был хорош. Видно, что обдумывали его не день и не два.

– Так что видишь – никакого особого риска. Никто никогда не пытался их вскрыть, Блэкуотер. Никто и никогда. Мы первыми будем. Они нас не ждут. Ну кто к этим мальчишкам снаружи полезет? Там всё так устроено, чтобы узники не сбежали. А извне – да кому они нужны, эти сироты с бродяжками?