Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Сталь, пар и магия

– И врачи были… Кормили… Кто не хотел, тому трубки к руке присоединяли… через иголки что-то вливали… Мне тоже…

Она резко задрала рукав, показывая тёмный синяк на внутреннем сгибе левой руки.

– Но… девчонкам всё хуже становилось… Совсем вялые… лежали… их уводили куда-то, нам говорили – на процедуры… Потом приносили… на носилках…

– А ты почему такая бодрая? – Молли сама удивилась злости в резком своём вопросе. – Скачешь, ровно коза!

Кейти вздрогнула и заёрзала, словно стараясь отодвинуться подальше.

– Я… меня… мне вливали лекарства, говорили, что на меня они хорошо действуют… Лучше, чем на других… Что я вообще крепкая и здоровая…

– Вот именно, – проворчала Молли. И добавила, вспомнив одно из выраженьиц госпожи Старшей: – Пахать на тебе можно!

Кейти поджала губы, но возражать или язвить не дерзнула.

– А потом почти все… почти всех… Их увозили, и они не возвращались, – шмыгнула носом Кейт. – Пока я не осталась одна…

– Но как протекало заболевание? – встрял папа. – Сонная болезнь отличается, увы, высокой летальностью, это факт; что вы чувствовали, мисс Миддлтон?

Кейти пожала плечиками, вновь затрепетала ресницами в сторону Медведя.

– Ничего, доктор. Слабая была очень. Есть ничего не могла. Пить тоже. Тошнило. А потом, когда стали вливать лекарство, да, получше стало. Другим девочкам тоже поначалу легче становилось, а вот после – резко хуже… и… И всё, я их больше уже и не видела…

Она вновь захлюпала носом и как бы украдкой вытерла глаза.

– А мне лучше становилось! Доктора довольны были, говорили, я очень хорошо отвечаю на тор… на тер…

– На терапию, моя дорогая, – закончил папа. – Но почему же тогда решили бежать?

– Но я всё равно боялась! – прохныкала Кейт. – И… и… мне сны страшные снились! Приходили… такие тени… с дырками вместо глаз… и… и… ой, нет, не помню! И с девочками… Я знала, я знаю, с ними что-то нехорошее стряслось… потому что одну, Шарлотту, она рядом со мной лежала… Её увезли, она оставила свою куколку… и так и не забрала…

– Может, её просто отправили домой? – предположил папа. Но как-то не слишком уверенно.

– Не, – помотала головой Кейти. – Она бы без Мальвины никуда не пошла. И не забыла бы. Это её любимая кукла была… Но всё равно, никто не вернулся, доктор! Никто!..

– Потом разберётесь, кто откуда не вернулся! – резко встряла Ярина. – Нельзя нам тут рассиживаться! Надо уходить! Немедля!

– Куда уходить?! – рассердился папа. – Как? Через леса? Нужны припасы, нужно умение, а Анна никогда не бывала нигде дальше парка! Да и то сказать, мисс, знают и без того в Империи о ваших магах! Уж вы мне поверьте, я хоть и был железнодорожным доктором, а пользовал-то всё больше военных. Знают они о вас, наслышаны! Так что, если вы о нас просто забудете, ваша сторона никак не пострадает.

– И вы решили, доктор, что Особый Департамент вернёт вам ваш уютный домик, вашу работу, ваш чин и ваши деньги? – упёрла руки в боки Таньша. – Что вы будете мирно жить-поживать себе дальше, а не подвергнетесь релокации? Что вас не отправят на юг, батрачить на фермах?

Папа беспокойно замигал. Мама слегка приоткрыла глаза.

– Мы знаем об Империи куда больше, – беспощадно резала Таньша, – чем вы думаете. Батраки на фермах, да, батраки – вот участь подвергшихся релокации.

– А чем жизнь в лесах лучше? – в упор спросил папа. – Чем лучше бегство в чужой край? Королевство ведь воюет с вами, не забывайте. Что мы станем там делать? Нет, никуда мы не побежим…

– Тогда попрощайтесь с вашим сыном, – холодно сказала Ярина. Сказала так, что Молли почудилось – на её месте стоит сейчас госпожа Старшая, таким льдом прозвенели её слова. – Потому что его или убьют в Департаменте – дождутся, когда он сгорит в «стакане», – или он погибнет сам. Решайте.

Мама принялась плакать. Тихо, не напоказ, и с настоящим отчаянием. Билли замер рядом с ней, напуганный, вцепившись ей в рукав.

– Билли… – простонал папа, закрывая лицо ладонями.

– Билли, Билли, – фыркнула Ярина. – Или его научат обуздывать то, что в нём, – или он сгорит. И вы вместе с ним. Потому что вы ж его не бросите, верно?

Папа и мама молчали. Вернее, молчал папа, а мама всхлипывала.

И Молли вдруг ощутила себя куда старше их. Опытнее. Взрослее. Словно это они – её дети, а не она – их дочь.

– Мама… – заговорила она. – Папа… Таньша – познакомьтесь, это Таньша, она умеет превращаться в волка – она права. У Билли есть сила… есть магия, как и у меня. И если его не научить – он сгорит. Я видела, как это бывает.

Тут она слегка покривила душой. Старая Дивея шла на смерть сознательно, а не потому, что не осталось у неё другого выхода. Хотя… может быть, с «Геркулесом» тогда другого выхода и впрямь не было.

Мама и папа прижимались друг к другу, ну точно как испуганные дети.

А Кейти Миддлтон глядела на всё это широко раскрытыми глазами, не забывая трепетать ресницами.

– Но ведь у Билли никто никогда ничего не обнаруживал… – слабо попытался возразить папа.

– А теперь обнаружили! Иначе зачем его забрали в Департамент! Не меня – его? – напирала Молли.

– Вот именно! – подхватила Ярина. – От него ж, я извиняюсь, магией разит, как… как от кошачьей мяты.

– Тебе виднее, – суховато сказала Молли. – Насчёт кошачьей мяты.

– Конечно! – гордо приосанилась Ярина. – А что, по-моему, я могу быть очень даже неплохой кошкой!

– Котёнком ты была прекрасным, – буркнула Молли. Ди мяукнула в знак согласия. – А вот когда ты – человек…

– А ты не обижайся! – посоветовала бывший котёнок, а также хорёк, мышь, змея и ящерица. – На обиженных, как у нас говорят, воду возят. Всё тебе ясно насчёт брата?

– Давно уже. – Молли сама не понимала, на что сердится и почему взъелась именно на Ярину. В конце концов, это же не она строила глазки её Медведю!

– Ну и отлично, – вступила Таньша. – Оставайтесь здесь, мы с братом соберём припасы…

Всеслав что-то негромко проворчал сестре на ухо.

– Место, чтобы прятаться, не самое лучшее, – громко ответила Волка. – Но другого сейчас не найти. Да и едва ли они сюда полезут, я следы заметала, как могла. Завтра уходим.

Молли слушала, погружаясь в странное оцепенение. Казалось бы, только что она пикировалась с Яриной, которая за словом в карман не лезет, а миг спустя уже сидит, уронив голову и едва улавливая смысл Таньшиных речей.

Словно сверкающая рыбёшка в лесном ручье, что-то ускользало от неё, что-то очень, невообразимо важное. Она слушала, как говорят другие, и не могла отделаться от странного, дикого чувства, что они все оказались в ломающих кости тисках и стальные челюсти уже смыкаются.

Она думала о живом железе, о безумной дрезине с призраком магика – тогда она не понимала, что это такое, сейчас начинала догадываться. Это не трюк Департамента, не его капканы и ловушки, это нечто иное.