Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

Но… зачем им это? Лордам? Всё ведь и так хорошо? Они процветают. Магиков ловят. Империя расширяется. Rooskies? Это лишь один из многих фронтов.

Однако молчать дальше было уже нельзя. В амфитеатре сгущалось, стягивалось что-то тёмное и жуткое, нарастало напряжение, словно перед грозой.

– Милорд… – слова едва срывались с пересохших губ. – Мой лорд маркиз, вас обманули. Этот мальчик не маг.

Тишина рухнула, треснула и раскололась. Разлетелась тысячами тысяч осколков, взорвалась криками.

Если бы лорды безошибочно ощущали силу, им не потребовались бы никакие камеры. Быть может, они и ощутят, когда магик уже совсем близок к последнему пределу… а в обычной жизни – нет.

– Это Сэмми Перкинс! – возвысила Молли голос. – Я его знаю. Никакой он не маг! Совсем никакой! Вас обманули, мой лорд! Ваша взнесённость, милорд герцог! Лорд Кавендиш! Вас тоже обманули! Кто-то предал!

У лорда Спенсера вспыхнули глаза, губы растянулись волчьим оскалом.

– Измена! – завопил он так, что у Молли чуть не лопнули уши. – Измена и предательство, здесь, среди нас! Всё подстроено! Всё сделано так, чтобы мисс Моллинэр – и я – потерпели бы позорную неудачу! К барьеру, Дорсет! Это ваших рук дело!..

– Что за бред, Спенсер! – От басовитого рёва маркиза, казалось, сейчас начнут крошиться стекло и хрусталь. – Это ваша интрига с целью захватить власть!..

– К барьеру! Выбирайте оружие!..

– Джентльмены! Джентльмены, к порядку!.. – взывал посреди воцарившегося хаоса герцог Девоншир.

Другие лорды и пэры вскакивали с мест, что-то выкрикивали, размахивали руками; сразу несколько человек удерживали Спенсера, перед набычившимся Дорсетом встал сам хозяин Найт-холла.

О Молли и Сэме все словно бы позабыли.

Мальчишка глазел на неё, не в силах вымолвить и слова. Молчала и Молли, а мысли скакали в голове, точно взбесившиеся кролики.

Лорд Спенсер и в самом деле думает, что всё это нарочно? Что она не сможет причинить вреда Сэмми – а она бы точно причинила? И что потом? Снова загнать её в «стакан»? Убить? Зачем? Что они бы получили с этого?

– Этот мальчик – не маг! – крикнула она наконец, собравшись с силами. – Мне нечего у него взять!

Пэры столпились вокруг буравящих друг друга яростными взглядами Спенсера и Дорсета. Слов Молли они будто бы и не услыхали.

– Блистательный замысел, нечего сказать, – процедил сквозь зубы Спенсер, но достаточно громко, так чтобы его услыхали. – Подсунуть мисс Моллинэр её детского друга, вдобавок совершенно никакого не мага, подделать показания приборов, – а когда мисс Моллинэр откажется, объявить её не прошедшей инициацию, не достойной введения в наши ряды, и… что вы собирались с ней сделать, маркиз? Обратно в ячейку?

– Вы, Джонатан, как были болваном, так им и остались, – зарычал в ответ Дорсет. Спенсер дёрнулся, на нем повисли сразу трое. – Вы что же, решили, что и я, и лорд Перегрин – мы поставим перед всем благородным собранием не-магика? Самого обыкновенного мальчишку? Что у нас настолько всё перекошено в головах? Ну, давайте. Ведь наш «заговор» так легко разоблачить. Прошу за камеру, давайте, берите всё в свои руки. Снимите все показания. И судите. А кричать «к барьеру»… К барьеру мы с вами встанем. Но после того, как вы покажете всем, что обвинения ваши – лживы. И нет, извинений я не приму. К барьеру, Спенсер, к барьеру!

Во всей этой кутерьме и неразберихе никто, похоже, не заметил крошечную мышку, серой тенью метнувшуюся к креслу, где застыла скованная Молли. Корабельного кота Фитиля на подобные собрания, само собой, не допускали.

Взбежала, прижалась к внутренней стороне запястья Молли – и ту словно окатило волной горячей силы. Ярина щедро делилась своим собственным, хотя – чувствовала Молли – это наверняка опасно для самой превращальщицы.

Молли почти тонула, захлёбывалась в этой силе – столько отдавала ей Ярина. Тепло устремилось по жилам вниз, к стальным браслетам на запястьях, ворвалось в них, жадно отыскивая механизмы замков.

Потекло – и вдруг натолкнулось со всего разгона на холодную льдистую преграду, что жадно принялась вбирать в себя разливающуюся вокруг мощь.

Браслеты оказались не просто стальными. Имелась в них изрядная примесь того неведомого металла или сплава, что и в клинках пэров. Примесь того, что способно выпивать и рассеивать магию.

Конечно, до определённого предела.

Молли аж зубами заскрежетала – чувство было такое, словно в больной зуб загоняют иголку, отыскивая живое.

Ах, Яринка, умница наша, превращальщица – знала? Или догадалась?.. Примесь в браслетах есть, чтобы с ней справиться, нужно или знать как, хитрыми путями, как госпожа Старшая смогла бы; или вот этак, so vsei duri, как говаривала она же.

А для этого нужна сила, и очень много.

В конце концов, удалось же ей, Молли, почти расплавить тот злосчастный штырь, подсунутый ей хитроумным маркизом!

Она не успела предаться сокрушению по поводу того, как мало знает и умеет; госпожа Старшая, великая чародейка, соединила бы вместе мысль, знак, руну, слово, жест; она разъяла бы оковы почти что нежно, так чтобы никто не заметил. А вот Молли приходится изо всех сил, кувалдой вместо отмычки.

И сухарики в замке не провернуть просто так, приходится именно что ломать, гнуть, вырывать из гнёзд; Молли едва не застонала, но браслет на правой руке вдруг всхрипнул, словно живой, и с тяжёлым стуком грянулся оземь.

За ним – второй.

Теперь – ноги. Эх, только бы сил хватило!..

Крошечная мышка, по-прежнему прижимавшаяся к внутренней стороне запястья Молли, дрожала, почти тряслась, словно от холода.

Отдаёт слишком много силы, понимала Молли. Скорее, скорее, торопись, Дева Чёрной Воды!

Но вот упали и ножные браслеты, Молли встала, пошатнулась – голова вновь кружилась. Мышка так и осталась на руках, слабо перебирая лапками. Чёрные бусинки-глазки призакрылись.

Эй, эй, ты что это задумала, превращальщица!..

– Сейчас, Сэмми! – Молли шагнула к клетке. – Сейчас я тебя…

– Девочка! – раздался резкий голос из амфитеатра, перекрывший даже бранившихся лордов. Та самая четырёхкратная герцогиня Ричмонд и прочее, что предлагала дать Молли титул баронессы в её владениях. – Что ты делаешь, неразумная?!

Голос у герцогини был сильный и резкий, её услышали. Спенсер и Дорсет разом перестали спорить. Перестали спорить и широко раскрытыми глазами уставились на Молли.

Мышка на руках у неё вдруг дёрнулась, шевельнулась, вывернулась. Упала серым комочком на пол – и обернулась внезапно стремительной ящеркой-многоножкой. Пулей бросилась наутёк и, наверное, сумела бы улизнуть, если бы не Фитиль.

Кот вывернулся словно из ниоткуда, точно соткавшись из воздуха. Вот только что его тут не было, и вот нате вам, хвост трубой и…