Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

Вновь крики, шум, сразу полдюжины пэров бросились к ней – но на пути у них вдруг вырос Спенсер, в каждой руке – по револьверу.

Выстрел – в воздух.

– Спокойствие, лорды! Спокойствие!

Но уже взлетала ручища Дорсета, а в ней – тоже воронёная сталь ствола.

Ну нет!

Правая ладонь Молли раскрылась, на ней – бьются в бешеной пляске языки пламени.

– Лети!

Огненная плеть хлестнула, обвивая оружие маркиза; револьвер мгновенно раскалился чуть ли не докрасна, и Дорсет с проклятием выронил его, почти отбросил.

– Спокойно, спокойно, господа! – возвысил голос Спенсер. – Говорю же вам – не стоит злить мисс Моллинэр понапрасну. Как ваша рука, милый маркиз? Сильно обожглись?

– Ай-ай-ай, Джонатан, – жутковато усмехнулся лорд Перегрин. В обеих руках у него были те самые пьющие магию клинки. – Уберите револьвер, а то ещё поранитесь, не приведи небеса. Да, и можете взглянуть мне за спину, на хоры.

Там вдруг вспыхнул свет, и Молли увидала целые ряды людей в форме, вскинувших винтовки и взявших её на прицел.

Её, Сэма и лорда Спенсера.

– Ну, маленькое рыжее змейство, – обратил взгляд на Молли лорд Перегрин. – Вот и закончилась ваша хитрая интрига, не так ли? Обидно, понимаю.

Он словно и не замечал револьвера, направленного ему прямо в грудь.

– Нам осталось, леди и джентльмены, решить, что делать с этими двумя. С малолетним преступником, полагаю, всё уже понятно. Уберите, уберите оружие, Джонатан, всё равно вы ни в кого стрелять не станете. Уберите, я уберу тоже, и мы все, всё благородное сословие, собравшееся сейчас тут, сообща выработаем решение. Не так ли?..

Спенсер стоял бледный, но головы не опускал.

– Если я нажму на спуск, Кавендиш…

– Друг мой, я принял меры безопасности, – улыбнулся тот. – Меж нами примерно десять футов, голова моя – достаточно небольшая мишень, а прочие жизненно важные органы под одеждой у меня прикрыты кирасой. Джентльмен должен рисковать для достижения цели, не правда ли, Джонатан? Я взвесил риск и пришёл к выводу, что он оправдан. Вы выстрелите, может, вы меня даже раните. Но мои стрелки продырявят вас мгновенно и глазом не моргнут. Ну, решайтесь, дорогой граф, решайтесь. Род ваш всегда отличала решительность.

– А я? – негромко сказала вдруг Молли. – Вы про меня забыли?

– Нет, милочка, не забыл, – ухмыльнулся лорд Перегрин, демонстрируя оба клинка. – Мои собратья, герцоги Бедфорд, Сомерсет и другие, выстояли под вашим пламенем. Не считаю себя слабее или трусливее сих достойных джентльменов. Ну, достаточно уже колебаться, начинайте, вы, оба! Джонатан, вам совершенно нечего бояться. Вы действовали из лучших побуждений. А вот вы, милочка…

– Что вы с ней хотите сделать?! – вновь набрался храбрости Сэмми, вдруг загородивший собой приятельницу.

Лорд Перегрин не удостоил его ответом.

Зато вперёд шагнул герцог Сомерсет. Без оружия, скрестив руки на груди.

– Джентльмены, успокойтесь. Я понял намерения сторон. Дорогие Перегрин, Эммануил – не во всём соглашаясь с вашими методами, соглашусь в убедительности достигнутого результата. Эта… мисс не прошла инициацию. И да, она не могла пройти.

Я понял также и намерения лорда Спенсера. Дорогой граф, ваша преданность нашему делу абсолютна. Я сознаю, как вам хотелось сделать сию особу одной из нас. Сознаю, какие перспективы это бы открыло. Вы сделали всё, что могли, и даже больше. Но пребывание у варваров, увы, испортило изначально тронутую гнилью душу полностью и совершенно.

– Что?! – задохнулся от ярости Спенсер, но Сомерсет не дал себя перебить.

– Полагаю, леди и джентльмены, вопрос надо решить сразу, быстро и решительно. Командуйте, дорогой лорд Перегрин.

Молли глядела в глаза Сомерсету и читала в них собственный приговор.

Она слишком много знает. Ей не дадут уйти. Ни ей, ни Сэмми. Те снайперы на хорах…

– Что вы говорите, герцог, о чём… – попытался возразить было Спенсер, но его уже никто не слушал.

Молли вдруг ощутила, как скрещиваются на ней взгляды стрелков. Чуть пошевеливаются чёрные дула винтовок, беря её на прицел. Пальцы ложатся на спусковые крючки, вжимаются в плечи приклады.

Всё готово.

Осталось только приказать.

Был вечер в Норд-Йорке.

Они шли рядом, и Таньша держала Медведя под руку. Обычная молодая парочка, возвращающаяся с работы, – плечи ссутулены, потухшие глаза, шаркающая походка.

Прохожие глядят сквозь них, не замечая. Бобби в полном снаряжении провожает их, однако, несколько более внимательным взглядом – начальство предупредило о брожении на заводах, кое-где замыслили стачку – и это сейчас, когда Горный Корпус вот-вот двинется на север!..

Правда, ничего подозрительного в этой паре нет, и полицейский отворачивается, потому что троица каких-то оборванцев с самым вороватым выражением юркнула в боковую аллею, по которой вывозят мусор от задних дворов и двориков.

Оборотни шли мимо Плэзент-стрит, 14, или, вернее сказать, тащились. На сам дом номер четырнадцать они даже не взглянули. И никто, даже бдительнейший из бдительных бобби, не заметил бы, как, проходя возле жилища достойного доктора Дж. К. Блэкуотера, прикрыла глаза под очками Таньша или как втянул воздух затрепетавшими ноздрями Медведь.

Сестра чуть сильнее стиснула пальцы на локте брата, ощущая, как напрягаются мышцы. Всеслав кивнул, едва-едва, так что заметить могла только Волка.

«С ним всё в порядке. Пока».

Пока. Самое важное сейчас слово.

Таньша тихонько вздохнула. Оборотни продолжали путь – вверх по Плэзент-стрит, всё дальше и дальше от жилища семейства Блэкуотеров.

В сторону улицы, где обитал мистер Питтвик, они даже не покосились. Сели на городской паровик, направлявшийся к порту, смешались с толпой машинистов и докеров, едущих на ночную смену, – гавань Норд-Йорка никогда не спала.

Здесь пылали яркие огни, цепочки газовых фонарей тянулись вдоль набережных; бетон рассечён шрамами рельсовых путей, краны вознесли журавлиные шеи. Заняты все пирсы, все причалы, работа не останавливается ни на минуту, из чрева подоспевших пароходов выныривают груды ящиков и тюков, порой поднимается что-то особенно крупное, тяжёлое, всё обитое досками для сохранности.

Разведчик многое смог бы узнать, понаблюдай он пристально за работой порта. Он сосчитал бы количество тяжёлых пушек и гаубиц, паровых ползунов и шагоходов, ежесуточно прибывающих в порт Норд-Йорка, и сообщил бы своим, что в дополнение к уже имеющимся войскам развёртывается, судя по всему, полнокровный корпус; он написал бы, что в строй вводится всё больше техники, причём такой, что не просто тащит по полю боя пушку или митральезу, но и везёт пехотный десант.