Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

– Этот кот мне мешает, – капризно заявила Молли. – Хочу, чтобы он вокруг меня бы не вертелся!..

– Неужели мисс Моллинэр предпочитает общество крыс и мышей? – поднял бровь герцог.

– Предпочитаю! – Молли набралась нахальства.

– Ну а я – нет. И это мой дом, мисс. Так что это уж я буду решать, где ходить специально одолженному с «Гладстона» коту. А что касается Симоны… Нет, мисс Моллинэр. Вы не можете её никуда отослать. Всё понятно?

Молли не ответила.

– Молчание – знак согласия, – усмехнулся лорд. – До скорого свидания, мисс. Ваша инициация совсем уже вот-вот. Материал прибыл, повторяю.

И, как выражались в романах, читанных Молли ещё в той, прошлой жизни, «сказав сии исторические слова, его высоковзнесённость удалились».

…Голову ей мало-помалу удалось «раскрутить» обратно. Дурнота отступала, громадная шишка на затылке болела уже меньше. Да, Дева Чёрной Воды, так-то оно вот: колдуешь, колдуешь, а потом тебя этак по голове чпок! – и ваших нет, как говаривал Билл Мюррей, когда с Молли они ещё приятельствовали…

Она оставалась в постели, пока Симона не закашляла, осторожно давая понять, что пора подниматься.

– Мисс Моллинэр… кхе-кхе… мисс Моллинэр, время! Ваш туалет, мисс…

Туалет не подкачал. Чёрное как ночь платье, чёрные же перчатки почти до плеч и чёрная диадемка для рыжих волос Молли.

Огонь и уголья. Пламя и головешки.

– Симона.

– Да, мисс Моллинэр?

– Не могла бы я одеться так, как мне привычно? Я понимаю, торжественность и всё такое, но я… это ведь такая малость!

Симона задумалась.

– Прошу вас, справьтесь у его высоковзнесённости лорда Перегрина. Надеюсь, он не откажет.

– Очень извиняюсь, мисс Моллинэр, мои самые глубокие сожаления, но его взнесённость лорд Перегрин запретил мне оставлять вас даже на самое краткое время. До церемонии.

– Тогда дайте ему знать, – раздражённо сказала Молли, невольно вспоминая мамины интонации. – Дайте ему знать, если не хотите… неприятностей.

Камеристка поджала губы.

– Хорошо, мисс. Но вас я всё равно не оставлю.

– И не надо, – пожала плечами Молли. – Просто пошлите кого-нибудь. В коридор-то вы высунуться сумеете? Я никуда не денусь, честное слово! Вот сяду и буду сидеть смирно!

Она сама не знала, почему ей так было важно одеться в привычное. Но Молли словно пыталась сохранить себя прежнюю, чем бы эта «инициация» ни оказалась и чем бы ни закончилась. Ей нужно было быть… самой собой.

…После известной суеты лорд Перегрин, хоть и не изволил появиться сам, прислал лакея с запиской, что, «являя добрую волю и благорасположение», он разрешает мисс Моллинэр одеться так, как ей пожелается, «в пределах разумного».

Симона вздохнула.

– Ах, мисс. Вы такая красивая, а в этом платье… Ну вот встаньте, мисс, подойдите к зеркалу, дайте я хоть приложу… посмотрите сами… превосходно ведь, мисс… великолепно… потрясающе… Все будут очарованы. Как же это подходит к сегодняшнему торжеству…

– А вам-то что до него, Симона? – не сдержалась Молли. В отличие от прежних горничных и камеристок, эта была на диво словоохотлива.

К её удивлению, камеристка незло улыбнулась.

– Я радуюсь, когда радуется лорд Перегрин. Мы служим ему, и мы видим, какой груз у него на плечах, у него и у других лордов. Мы помогаем его нести – ну, а лорд Перегрин никакую службу не забывает. Скоро я смогу уже открыть своё дело, гостиничку в Девоншире на юге, откуда я родом. Замуж выйду…

Глаза Симоны подёрнулись мечтательной поволокой.

– Ах, простите, мисс Моллинэр, простите. Я отвлеклась. Ну, вам по-прежнему не нравится? Сейчас я на булавку, быстренько… Так, готово! Ну, не прелесть ли? Прямо как с картинки из «Модной галереи»!

«Модная галерея», да-а… тоже откуда-то из той, навсегда ушедшей жизни. Журнал получала, конечно же, мама, с Фанни они изучали его от корки до корки – папа только подсмеивался, а Фанни всегда горячо одобряла все суждения своей «миссис Анны».

– Благодарю вас, Симона. – И Молли постаралась улыбнуться так же сдержанно и светски, как это всегда выходило у мамы во время разговоров с молочниками и зеленщиками.

– Не стоит, мисс Моллинэр, не стоит, вы такая красивая!..

Камеристка умильно глядела на неё, приложив обе ладошки к левой щеке и чуть склонив голову.

– Так, может, всё-таки?..

– Нет, Симона. Пожалуйста, дайте мне мою старую одежду. Лорд Перегрин разрешил.

Камеристка горестно вздохнула, но ослушаться уже не посмела.

– Теперь надо идти? – Одетая, Молли пощупала всё ещё внушительную шишку на затылке, поморщилась.

Вперёд наука – никто не должен стоять у тебя за спиной.

– Надо идти, – кивнула Симона. – Когда вы, мисс, станете леди Блэкуотер, вы уж меня не забывайте, вдруг когда я и пригожусь…

– Симона?

– Да, мисс Моллинэр. Что-нибудь ещё?

– Прошу вас, справьтесь о здоровье Кейт Миддлтон. Она находится…

– Я знаю, где находится мисс Кейти, но к ней никого не пускают, кроме лорда Норфолка. Распоряжение его высоковзнесённости.

– Лорда Норфолка? – насторожилась Молли. – А что этому старому хры… э-э, достойному герцогу, там надо? Он разве врач?

– Его высоковзнесённость милорд герцог Норфолк окончил лечебный факультет университета в Столице, мисс Моллинэр. Он врач, да.

– Ничего себе, – проворчала Молли. – Никогда бы не подумала…

…Знакомый спуск в знакомый подвальный амфитеатр. Симона довела Молли до дверей, присела, поклонилась.

– Ещё какие-нибудь распоряжения, мисс?

– Проследите, пожалуйста, чтобы этот кот по моей постели не шлялся, – нашлась Молли.

– Конечно, мисс Моллинэр. Прошу вас. – И камеристка услужливо распахнула дверь.

Молли затаила дыхание и шагнула через порог.

– Леди и джентльмены, сегодня у нас большое, большое событие. Да что там говорить, не просто большое, огромное! Исполинское! Неоглядное! Событие, истинная значимость которого, уверен, с течением времени будет только расти. Потом историки, не сомневаюсь, станут ломать копья, выясняя все детали, охотясь за ними, словно золотоискатели за крупинками драгоценного металла…

Его высоковзнесённость благородный и суверенный герцог, лорд Перегрин Кавендиш, владетель Девоншира, позволил себе перевести дух. Элегантным движением указал на замершую, сжавшуюся в массивном кресле Молли.

Кресло было на колёсах – оказывается, в него усаживали не только немощного Норфолка.

Запястья и лодыжки охватывали стальные браслеты. Хорошо ещё, не из той металлической дряни, что умеет поглощать магию… Они завинчены болтами, не вдруг открутишь, не вдруг скинешь.