Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Дверь, ведущая в спальню, распахнулась — в гостиную ворвалась Карлотта: «С меня довольно! Ты что думаешь, я глухая и слепая дура? Я тебе не гангрилка и не гробокопательница и никого не собираюсь слушаться «с фанатическим усердием»! Уши вянут от всего, что ты тут болтаешь! Тошно становится! Если б мы были одни, я бы тебе сказала, что я на самом деле о тебе думаю!»

«Карлотта, дорогая моя! Зачем же вести себя так несдержанно?»

«Я веду себя более чем сдержанно. Ты — мошенник и многоженец, ты — гниющая язва и шакал в человеческом обличье! Это самые сдержанные выражения, какими можно определить твою сущность. Завтра я пришлю кого-нибудь за своими вещами». Карлотта решительно проследовала к выходной двери и скрылась в ночи. Дверь захлопнулась.

Монкурио расхаживал по комнате, опустив голову и сложив руки за спиной: «Меня преследуют неудачи, мне никогда не улыбается судьба! Бесконечные труды, бесконечное терпение — не говоря уже о расходах! — и все мои ухищрения пошли прахом!» С подозрением взглянув на Уэйнесс, он спросил: «Кто сообщил вам мой адрес? Клара? Я никогда ей не доверял!»

«Нет, Мирон».

«Мирон? — у Монкурио слегка отвисла челюсть. — Ему-то откуда знать?»

Уэйнесс пожала плечами: «Он ясновидец — вы забыли?»

Монкурио возобновил подражание зверю, запертому в клетке. Глоуэн и Уэйнесс попрощались с ним и вышли в ночь, последовав примеру Карлотты.

Облокотившись на поручень веранды, они смотрели на далекие призрачные ряды каменных столбов.

«Я все еще дрожу, — призналась Уэйнесс. — Я была уверена, что он меня убьет».

«Ты едва избежала самой плачевной участи. Мне не следовало тебя отпускать одну», — Глоуэн положил руку ей на плечи. Уэйнесс повернулась к нему, и они крепко обнялись.

Наконец Уэйнесс произнесла: «И что теперь?»

«В настоящий момент не могу придумать ничего осмысленного. У меня голова кружится от всех этих событий. Я хотел бы поужинать с тобой в цивилизованной обстановке, за столом с бутылкой хорошего вина. Я практически ничего не ел уже несколько дней, кроме какого-то хлеба с сыром и куска пылесени. Кроме того, мне негде спать — все номера заняты».

«Это не проблема, — сказала Уэйнесс. — У меня очень хороший номер».

Из Танджари на Найоне через скопление Бубенцов к Мерсею, а оттуда на Звездную Базу шестой планеты Аспидиска и в самый центр Ойкумены — весь этот долгий путь обошелся без волнующих или достопримечательных событий. Оставалось только смотреть на проплывающие мимо звезды и задавать себе все тот же вопрос: куда пропали Хартия и бессрочный договор?

Глоуэн и Уэйнесс проводили часы в обсуждении гипотез и размышлениях, но в конце концов вернулись к основным и по-видимому непреложным фактам. Хартия и договор были похищены и проданы Фронсом Нисфитом вместе с другими документами Общества натуралистов. Это подтверждалось действиями Симонетты в «Галереях Гохуна». Она нашла запись, свидетельствовавшую о продаже Хартии и договора Флойду Суэйнеру, что заставило ее вырезать страницу из учетной книги и сосредоточить внимание на ферме Чилке и Юстесе Чилке собственной персоной.

Таков был основной и непреложный факт № 1. Основной и непреложный факт № 2 заключался в том, что Хартия и договор остались в руках Флойда Суэйнера. Не было никаких причин сомневаться в том, что и Киблс, и Монкурио говорили правду, и что Флойд Суэйнер не включил Хартию и договор в число документов Общества натуралистов, которые он обменял на танглеты. Основной и непреложный факт № 3 состоял в том, что Флойд Суэйнер завещал все имущество Юстесу Чилке, своему внуку. Тем не менее, Чилке неоднократно заявлял, что ничего не знал об искомых документах, и что самыми ценными предметами, унаследованными им от деда, были несколько чучел животных и коллекция лиловых ваз.

«Вывод ясен, — сказала Уэйнесс. — Хартия и договор, несмотря на все попытки Симонетты их найти, находятся среди вещей, оставшихся от Флойда Суэйнера — то есть являются частью наследства Юстеса Чилке».

Они сидели вдвоем в салоне на корме, глядя на звезды, медленно перемещавшиеся по черному небу. Глоуэн сказал: «Похоже на то, что нам снова придется побеспокоить мамашу Чилке. Ей, наверное, ужасно надоели все эти расспросы и поиски».

«Она развеселится, когда узнает, сколько стоят ее танглеты!»

«Да, это должно ее утешить. Документы, по всей видимости, находятся на каком-то видном месте, где никто даже не думал их искать».

«Убедительное предположение. Против него можно возразить только то, что на ферме Чилке, судя по всему, нет никаких таких «видных мест» — за исключением тех, которые постоянно используются».

«Может быть, документы лежат среди детских вещей Юстеса Чилке — старых писем, альбомов со школьными фотографиями и всякой всячины. Вдруг мы найдем Хартию в ничем не примечательном конверте с надписью «Памятные вырезки из газет»? Кто знает? По сути дела…» — Глоуэн вдруг замолчал.

«По сути дела? Что ты хотел сказать?»

«Кажется, я знаю, где могут быть документы. Нет, я не имею в виду чучело лося!»

Глоуэн и Уэйнесс вышли из здания космопорта Таммеола под рассветное небо. Немедленно зайдя в вагон скоростного поезда на магнитной подушке, они доехали до Города Раздела, а оттуда местным аэробусом прибыли в Ларго на реке Сиппевисса. Там, как и прежде, Глоуэн арендовал аэромобиль; они полетели на северо-запад над Большой Прерией, миновали Айдолу и оказались над тем местом, где ручей Фоско, окаймленный зарослями ивы и ольхи, изгибался длинной излучиной, окружавшей ферму Чилке.

На этот раз мамаша Чилке была одна — даже детей не было видно. Выйдя из машины, Глоуэн и Уэйнесс подошли к дому. Мамаша Чилке открыла входную дверь и, подбоченившись, ждала гостей. Глоуэна она приветствовала с церемонным дружелюбием, а его спутницу подвергла внимательному изучению, каковое Уэйнесс встретила со всем возможным апломбом. Повернувшись к Глоуэну, мамаша Чилке насмешливо произнесла: «Уехал, чтобы найти Мела Киблса, а вернулся с молодой барышней — вот и посылай таких по важным делам!»

Глоуэн улыбнулся до ушей: «Я могу объяснить свое поведение самыми уважительными причинами».

«Можете не беспокоиться, — отрезала мамаша Чилке. — Причины ваши всем понятны и даже, может быть, уважительны — в зависимости от того, с какой точки зрения на них смотреть. Может быть, вы нас все-таки представите?»

«Госпожа Чилке, позвольте представить вам Уэйнесс Тамм».

«Рада с вами познакомиться, — мамаша Чилке отступила внутрь дома. — Давайте заходите. Пока дверь открыта, мухи летят!»

Хозяйка провела гостей через кухню в небольшую гостиную. Глоуэн и Уэйнесс присели рядышком на диване. Мамаша Чилке посматривала на них не особенно дружелюбно: «Зачем вы явились в этот раз? Нашелся Мел Киблс?»