Джек Вэнс - Ночной огонь

«Я все это понимаю, — Скирль поднялась на ноги. — Пойду в библиотеку. Хочу узнать, как сдают экзамены, чтобы получить лицензию следователя-исполнителя. Мне уже выдали удостоверение стажера в Гильсте; может быть, оно действительно и в Танете».

Они вместе покинули кафе и задержались на тротуаре. Джаро осторожно предложил: «Когда Фаты улетят на Юшант, я останусь один в Приюте Сильфид. Если хочешь, переезжай ко мне. Места у нас много — я тебе ни в коем случае не буду мешать».

Скирль, казалось, задумалась. Джаро продолжал: «Когда по вечерам начинается дождь и ветер шумит в листве, у нас приятно сидеть у камина после ужина и слушать, как капли стучат по крыше».

Скирль поджала губы и отвела глаза. Наконец она сказала: «Не вижу, почему бы мне понадобилось к тебе переезжать».

«В этом, конечно, нет необходимости».

«Тогда почему же ты делаешь такие предложения?»

«В порыве дерзкой надежды!»

Скирль пожала плечами: «Если мне станет скучно — или если я замерзну, промокну и проголодаюсь — я буду не прочь к тебе заглянуть».

Фаты должны были отправиться на Юшант на борту огромного пассажирского лайнера «Франсиль Амбар». Будучи опытными путешественниками, они быстро упаковали все необходимое за день до отъезда и могли спокойно провести вечер в обществе Джаро.

Хильер говорил об Ойкуменическом конгрессе в Искристой Заводи: «По правде говоря, еще месяц тому назад я почти ничего не знал о Юшанте— кроме того, что это гостеприимная планета с приятным мягким климатом и чрезвычайно цивилизованным населением. В туристических брошюрах используются выражения «прелестный мир» и «райский уголок Галактики». На прошлой неделе я пошел в библиотеку и узнал гораздо больше».

Хильер уселся поудобнее и рассказал Джаро о результатах своих изысканий: «Юшант нашли и разведали уже пять тысяч лет тому назад, причем с самого начала этот мир считался благоприятным для человека, с великолепной флорой и почти полным отсутствием опасной фауны. Там, где река Лейс сливается с рекой Линг, их объединившиеся воды заливают огромную равнину, усеянную холмами, провалами и округлыми возвышенностями, образующими бесчисленные мелкие острова. Первопоселенцы строили на этих островах изящно-невесомые дворцы, окружая их садами баржевых дубков, водяных лилий, искристых хохолков, ливанских и гималайских кедров, цветущих дендронов. Со временем этот район стал знаменитой сказочной Искристой Заводью, городом тысячи мостов.

С самого начала на Юшанте поселился особый народ. Иэн Уорблен, один из основателей Искристой Заводи, отзывался о них таким образом: «Хорошо образованные люди с ярко выраженным индивидуалистическим темпераментом, испытывающие отвращение к толпе и многолюдным сборищам, заставившим их искать простора и свежести — что может быть противнее напирающих человеческих масс, тяжело дышащих, воняющих потной плотью, наполняющих воздух бессмысленным вульгарным шумом, а трусостью и нечистоплотностью не уступающих стадам испражняющихся под себя животных!»

Сегодняшние обитатели Юшанта чрезвычайно изощренны и чувствительны в том, что относится к эстетическим нюансам. Они коллекционируют приятные для взора, слуха, обоняния и осязания сувениры и произведения — неотъемлемые элементы их повседневного существования. Тем не менее, их самая характерная черта — стремление к полной независимости, побуждающее их жить в изоляции.

Одиночество это, конечно, не постоянно и не обязательно. Уроженцы Искристой Заводи вступают в яхт-клубы и нередко устраивают регаты в центральной лагуне. Они регулярно посещают семинары, посвященные самым загадочным дисциплинам и вопросам. Изредка они совершают с детьми продолжительные походы по диким районам планеты. Время от времени они участвуют, в качестве устроителей или приглашенных, в званых ужинах и вечеринках, предназначенных для тесного круга близких знакомых. Как правило, вместе собираются не больше пяти человек — люди, умудренные в той или иной области общих интересов; чем меньше эти интересы доступны пониманию непосвященных, тем лучше. На таких ужинах подаются превосходно приготовленные блюда и строго соблюдается ритуальный этикет. Инопланетян приглашают редко, а когда это делается, неизбежные нарушения правил вызывают брезгливые замечания.

Любовные связи носят исключительно интенсивный и романтический, но скоротечный характер. Детей воспитывают в яслях, и родители уделяют им мало внимания.

В рамках личных взаимоотношений жители Искристой Заводи ведут себя учтиво, хотя инопланетяне нередко находят их манеры несколько прохладными. Но важнейшее отличительное свойство обитателей Юшанта невозможно заметить с первого взгляда. Оно заключается в том, что каждый из них психологически находится в полном одиночестве, как окруженная волнами скала с единственным жилищем на вершине».

«Странно! — заметил Джаро. — Это похоже на какой-то наследственный невроз».

Хильер пожал плечами: «Ситуация на Юшанте гораздо серьезнее, чем наши игры в статус и престиж. На Юшанте каждый богат, каждый преисполнен гордостью, никто не нуждается в социальной помощи или в поддержке — каждый живет своей жизнью и восхищается своим тамзуром в одиночку».

«Тамзуром? — переспросил Джаро. — Что такое «тамзур»?»

Хильер откинулся на спинку стула, взглянул в потолок и ответил назидательным тоном лектора, разъясняющего фундаментальные аксиомы: «Если бы я мог ответить на твой вопрос, меня считали бы ксенологом, не знающим равных во всей Ойкумене. Тамзур — концепция, вызывающая замешательство у любых инопланетян, будь они туристами или социологами. Тем не менее, я могу описать, в общих чертах, «тамзур» и некоторые проистекающие из него последствия. По-видимому, этим термином обозначается совокупность всей жизни индивидуума, сконденсированная в одну каплю квинтэссенции, в единый основополагающий символ, в миг просвещающего озарения. Но это все слова — тамзур невозможно выразить словами».

«Напоминает спазм истерического религиозного экстаза», — заметил Джаро.

«В какой-то мере. Но тамзур излучает чудовищную силу — настолько, что все сообщество в целом функционирует как радиоактивный материал. По прошествии случайных периодов времени тот или иной из компонентов сообщества подвергается перенапряжению и взрывается величественным каскадом энергии. В таком состоянии человек непременно произносит драматический монолог: от него это ожидается, и он редко разочаровывает слушателей. Тамзур — тема этого монолога; по существу, речь обычно посвящена самовозвеличению, иногда с некоторой примесью жалости к себе, но оратор никогда не сожалеет о совершенных им преступлениях или ошибках, реальных или вымышленных».