Сергей Павлов - Лунная радуга (сборник)

«Подумай и остановись!»

Я, не раздумывая, попросил водителя остановиться. В незнакомых местах это иногда бывает даже интересно.

«Хиум» подвернул к обочине, замер у одной из бетонированных тропок, ведущих к большому сооружению, похожему на покосившуюся, готовую упасть стопу тарелок. С фасада эту стопу подпирал стеклянный сегмент, а сверху вместо крыши нависал огромный изогнутый «ласточкин хвост».

Я оставил свой визит-бланк водителю и выразил надежду, что он сумеет устроить мне номер с видом на море.

– Нет ничего проще, – заверил он, – в «Патроле» работает мой двоюродный брат. Я сам отнесу ваш багаж прямо в номер.

– Ну, если вас не затруднит… Один момент: этот сверток я захвачу с собой. До свидания.

Людей в кафе было много. И даже, по-моему, слишком много. Преимущественно молодые и почти все в таких же плащ-куртках, как у меня, только с рисунками. Танцевали, курили, за стойками пили что-то из высоких бокалов через соломинки. Я протолкался к стойке, спросил сухого шампанского и парочку груш. С детства питаю слабость к этой разновидности фруктов и сейчас с удовольствием съел бы их больше, но грушам был не сезон, а эти были явно оранжерейного происхождения. Как-то неудобно обращать на себя внимание завсегдатаев кафе, лопая у них на глазах лакомства, стоимость которых на фоне остальных цен казалось, мягко выражаясь, чрезмерной.

Я доедал вторую, когда вдруг рядом сквозь музыкальный шум услышал: «Наглец!» – и беглый треск пяти или шести пощечин.

– Эй, парень! – сказал я. – Оставь-ка девушку в покое.

Музыка как раз умолкла, и мои слова прозвучали, видимо, громче, чем нужно. Вокруг меня стало заметно свободнее: кто ступил шаг назад, кто просто отодвинул локти, нашлись такие, кто даже слез с табурета. В общем, стало гораздо просторнее, я понял почему, но не успел насторожиться: на опустевший табурет взобралась девица с фиолетовыми волосами, каждый локон которых уложен был тщательно, не без изящества, но как-то уж очень по-кондитерски – гладко и клейко.

– Спасибо, друг, – сказала она, подмигнув мне подкрашенным глазом.

– Пожалуйста. Только, наверное, не за что.

Плащ-куртка ее густо разрисована космическими кораблями и звездами. Кораблей, по-моему, больше.

– Со мной тебе бояться нечего, – заявила она. – Гек вспыльчивый парень, но, если я захочу, он ходит на полусогнутых.

– Я не боюсь. Как тебя зовут?

– Ирена. А тебя?

Я сказал. От нее исходил сладковатый, приятный запах духов.

– Груш хочешь? – спросил я с надеждой.

Мне хотелось груш, а вместе с девушкой я свободно мог себе это позволить. Ирена согласно кивнула. Лакомиться грушами на глазах у вспыльчивого Гека – в этом было что-то от старояпонского харакири. Ирена, наверное, не знала, что такое харакири, но что такое женская месть, она понимала отлично.

Мы пили тативак – довольно крепкий коктейль, который пьют одновременно из двух бокалов через две соломинки. Ели груши и переглядывались. Ирена заговорщически улыбалась.

– Тебе нравится тативак?

Да, мне нравился тативак.

– А я тебе нравлюсь?

– Конечно.

Я сказал правду. Кроме тативака и груш, мне нравятся девушки, которые умеют ответить на грубость пощечиной. И вообще, мне нравился сегодняшний день. Потому что такие безмятежные дни выдаются не часто. И еще потому, что я знал, вернее, предчувствовал, что этот день окончится вовсе не безмятежно. Из-за свертка, на который я опирался локтем…

– Ты неплохо говоришь по-польски, – сделала мне комплимент Ирена, который, впрочем, я вряд ли заслуживал. – Ты из «Аквариума»?

– Да, что-то в этом роде.

– Как ты находишь Бегги Флор?

– Она восхитительна.

– Фи, у нее слишком худые и длинные ноги.

– Да, есть немного… – пошел я напопятную.

Я никогда не видел Бегги Флор, но слишком худые и длинные ноги мне в самом деле не нравились.

– А-а, догадалась! – Ирена хлопнула в ладоши. – Ты летчик лунной флотилии. Не спорь, это тебе не поможет!

Я спорить не стал. Изобразил на лице готовность быть кем угодно.

– Потанцуем? – спросила Ирена. – Ты умеешь ба-да?

Я посмотрел в зал: танцевали попарно, взявшись за руки, на прямых, как ножницы, негнущихся ногах.

– Пойдем. Это я сумею.

Мы танцевали, пили тативак и опять танцевали. Ба-да – примитивный танец, но было весело. Потом кончился дождь, и народ повалил из кафе. За опустевшей стойкой мы с Иреной выпили еще по бокалу шампанского и тоже направились к выходу. У выхода нас встретил Гек. Один. Я почему-то думал, что он будет поджидать меня со своими друзьями.

– Иренка, – сказал Гек. – Иренка, с кем ты связалась… Я узнал его, – он ткнул в меня пальцем, – это человек-каракатица.

Такого оборота я не ожидал. Наверное, Гек читает газеты, и, наверное, ему попадались газеты, в которых был помещен наш с Боллом «семейный» портрет, а под портретом… Чего там только не было под этим портретом!

Веселье кончилось, на меня смотрели любопытные глаза Ирены. Лучше бы Гек затеял драку.

– Я кое-что забыл в кафе, – сказал я Ирене. – Подожди меня, если хочешь; я скоро вернусь.

Сверток лежал на стойке рядом с пустыми бокалами. Я хотел спросить двойную порцию коньяка, раздумал и выпил шампанского.

У выхода, как это и должно было быть, меня уже никто не ждал. Я подошел к обочине шоссе и стал высматривать такси. Меня окликнули сзади – голос похож на голос Ирены. Оглянувшись, я увидел, что это не Ирена. Незнакомая девушка сунула мне в руки бумажный листок и молча удалилась. У нее были длинные, но вовсе не худые ноги.

Я взглянул на листок. Записка: «Новая, 77, квартира 9. Ирена». Подкатило свободное такси.

Я сел на заднее сиденье, сказал: «Поехали прямо». Разорвал записку на мелкие кусочки, снял трубку радиотелефона и набрал номер.

– Слушаю, – ответила трубка мужским баритоном.

– Это институт архитектуры?

– Да, это институт архитектуры.

– Мне нужен отдел экспериментального строительства.

– Телефон, номер которого вы набрали, как раз находится в этом отделе, – терпеливо пояснил баритон.

– Простите, я не был в этом уверен. Мне нужен один ваш сотрудник…

– Нам просто повезло, что вам не понадобились сразу все, – иронически заметил баритон.

– Успокойтесь, – ответил я, – вам это и не угрожало. Мне нужна Ружена Ковальская.

– Ружена?..

– Да.

Пауза затянулась. Было слышно, как в трубку дышит человек.

– Сейчас, – сказал баритон. И – обращаясь уже не ко мне: – Тебя тут спрашивают.

– Слушаю, – сказал приятный женский голос.

Я почему-то растерялся. На секунду, не более. Наверное, было в этом голосе что-то такое, отчего я растерялся, но что именно – я не мог уловить.

– Ружена Ковальская у телефона.

– Здравствуйте, Ружена… Мне нужно с вами поговорить. Но не по телефону, а… как-то иначе.