Фредерик Пол - Эра осторожности [Эпоха нерешительности; Век нерешительности]

Он посмотрел на нее, с трудом сдерживая смех, готовый перейти в плач.

До конца недели?

Он был готов к неприятностям, но слова Эдны сразили его наповал. Он заискивающе спросил:

— Эдна, что мне делать?

— Хорошо, — сказала она, — ты всегда можешь найти себе работу.

— Конечно, — горестно сказал он. — У тебя есть что-нибудь на примете? Этак на миллион долларов в неделю?

К его удивлению, она восприняла это всерьез.

— Чарльз! Не так много. Ты ведь ничего не умеешь. Двадцать, двадцать пять тысяч в день — это, я думаю, для тебя реально.

— Ты можешь мне найти такую работу? — спросил он.

— Да, интересно, сколько хотел предложить Тайко?

— Минутку! Ты хочешь сказать, что Тайко предлагал мне работу? Но я думал… я думал, что это просто клуб. Кажется, он назвал его обществом Неда Луда?

— Да, разумеется, — кивнула она. — Чарльз, как ты думаешь, для чего существуют клубы?

— В них объединены люди по интересам. Там они проводят свободное время.

— А что вы тогда называете финансовой компанией?

— Ну, это фирма, которая что-то производит. Что-то, что можно продать.

Она фыркнула.

— Мы так не считаем. Есть соглашение, по которому всякая работа должна оплачиваться.

— Боже! — ахнул Чарльз Форрестер.

— Тайко был весьма удивлен твоими действиями, Чарльз. Не знаю, может быть, даже рассердился. Но я не думаю, что он снова тебе что-то предложит.

— Скорее всего, — мрачно произнес Форрестер, сожалея об упущенных возможностях.

— Человек Форрестер!

Голос джоймейкера напоминал сигнал утренней побудки в армии. Прошло несколько секунд, прежде чем Форрестер понял, что к нему обращаются. Затем он сказал:

— Минутку, машина. Эдна, если я понял правильно…

Но она глядела на него смущенно и резко прервала:

— Чарльз, дорогой, ты должен прослушать это сообщение.

— Человек Форрестер. Я имею приоритетное уведомление о личном визите!

— Да, но, Эдна…

— Чарльз, — сказала она, — пожалуйста, выслушай. Или… не надо. Я попытаюсь все растолковать сама. — Она смотрела вниз, на руки, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я думаю, что нужно было рассказать тебе раньше. Я думаю, что это Хайнзи.

— Хайнзи? Марсианин? Тот…

Она извиняющимся тоном сказала:

— Я позвонила ему, дорогой Чарльз. Ты должен его впустить.

Когда Форрестер увидел лицо человека по имени Хайнзлихен Джура де Сиртис Майджор, то был в состоянии «готов ко всему». Что на самом деле означало, что он был в полной растерянности. Он не знал, как может повернуться разговор. Его сердце бешено колотилось, а руки дрожали, как будто он прикоснулся к змее. Глядя на него Эдна вытащила что-то из джоймейкера. Транквилизатор? Нет, скорее что-то стимулирующее, подумал Форрестер. Она закинула лекарство в рот и проглотила, после чего сказала:

— Привет, Хайнзи. Заходи. Я думаю, что вы с Чарльзом уже знакомы.

Форрестер взглянул на нее, затем повернулся к Хайнзлихену. Он нерешительно застыл в позе раздумывающей змеи, не зная, то ли пожать протянутую руку, то ли применить прием карате.

— Мы знакомы, черт побери, слишком хорошо.

Хайнзлихен зашел в комнату, и дверь за ним закрылась. Он остановился, изучая Форрестера, как музейный экспонат. Эдна развлекалась с освещением, и красно-желтые пятнышки бегали по его лицу. Они отлично соответствовали его личной цветовой гамме. Это был высокий и толстый мужчина. Волосы его были красноватого оттенка. Небрежно подстриженная рыжая бородка закрывала все лицо, за исключением носа, губ и глаз. Все это напоминало маску шимпанзе. Задумчиво подергивая себя за бороду, он внимательно разглядывал Форрестера, его руки, тело, положение ног, затем кивнул, словно подведя какой-то итог. Он снова взглянул на Форрестера и ткнув в него пальцем, рявкнул:

— Вот сюда я убью тебя. Сюда. В сердце.

Форрестер резко выдохнул воздух через нос. Что-то неприятное появилось у него внутри. Адреналин превратил его кровь в сосудах в разъяренный поток. Он открыл рот, но Эдна успела вмешаться:

— Хайнзи, дорогой! Ты обещал.

— Обещал? Что обещал? Обещал поговорить, вот и все. Ну так давай разговаривать.

— Но Чарльз всего этого не понимает. Сядь. Возьми выпей.

— Разумеется, я выпью. Выбери что-нибудь по своему вкусу. Но только быстрей, у меня на счету каждая минута. — Он развернулся к Форрестеру. — Ну? Ты хочешь разговаривать?

Форрестер вызывающе ответил:

— Твоя правда, черт побери, я хочу поговорить с тобой. Я не хочу пить. Сейчас, посмотри, ты… — он запнулся, не зная, как точнее выразиться. — Ладно, вот что я хочу знать, какого черта ты хочешь меня убить?

Марсианин опешил. Он взглянул беспомощно на Эдну, затем на Форрестера.

— Пот! Я не знаю! — сказал он. — На вечеринке ты наступил мне на ногу… И вообще, ты мне не нравишься. Почему ты задаешь такие вопросы?

— Почему? На карту поставлена моя жизнь!

Марсианин прорычал:

— Я думаю, что это была плохая идея. Медовая, я ухожу. Чем больше я на него смотрю, тем больше он мне не нравится.

Но Эдна взяла его за руку.

— Пожалуйста, Хайнзи, возьми. — Она подала ему бокал с пенящимся оранжевым напитком. Бокал напоминал по форме емкость для бренди. — Ты знаешь, что Чарльз только вышел из холодного сна. Мне кажется, он слишком медленно учится.

— Это его дело. А вот убить его — мое дело!

Но хотя марсианин и рассердился, выпил он с удовольствием. Девушка явно имела на него влияние.

— Да, но Хайнзи, дорогой, какое удовольствие в том, что ему ничего не известно?

— Триммер! — проворчал Хайнзлихен. — Именно в этом. Я не сомневаюсь, что многие важные вещи теряются из-за того, что убийство приходится совершать по определенным правилам.

— Хорошо, Хайнз, может, ты и прав, но есть еще такая вещь, как честная игра. Я думаю, что Чарльзу неизвестны все его права.

Марсианин покачал головой.

— Это тоже не мое дело. Пусть пользуется джоймейкером и тогда узнает все, что ему нужно.

Хотя Эдна подмигнула Форрестеру, тот не почувствовал уверенности. Но зато она полностью успокоилась.

Эдна откинулась на спинку дивана и, прилаживаясь к бокалу, подсказала:

— Будет красивее, если ты сам все объяснишь Чарльзу. Расскажи ему о том, что ты собираешься делать, ладно?

— Ладно, думаю, что все будет в порядке. — Марсианин опрокинул бокал и, немного подумав, сказал: — Все просто. Я хочу все сделать хорошо: буду бить его ногами, пока не сломаю грудную клетку, пока ребра не проткнут сердце. Будет много боли, но мозг останется нетронутым, разумеется. Придется ему больше заплатить, но зато какое я получу удовольствие! Это всегда недешево. — Затем лицо его прояснилось. Ведь борода сильно скрывает мимику. — Кстати, — добавил он. — Возможно, я не буду ничего оплачивать. Я разговаривал с адвокатом, и он сказал, что Форрестер кой-чего не предпринял, и я могу оспорить счет. Но это не имеет значения. Чёрт побери, деньги есть деньги.