Питер Уоттс - Эхопраксия

Охотиться.

Неважно, какие сказки рассказывали на ночь этому привилегированному отродью. Рядом с Валери они были завтраком, а не бессмертными. Брюкс это видел — в том, как они начали уходить, бормоча извинения; как потихоньку продвигались к дверям, стараясь держаться спиной к стене; в том, как даже те, кто притворялся, что они тут главные, отводили глаза и бочком, робко подходили к Валери и слабыми дрожащими голосами говорили, что пора уходить, — все они прекрасно поняли, где их место.

А еще было очевидно, хоть и задним числом, что Брюкс оказался несправедлив к исходникам, выкравшим свою крысу из клетки ради одной ночи свободы. Они могли быть кем угодно, только не самоубийцами. Даже не идиотами. Неважно, что они себе говорили до или после; неважно, кто думал, что ему первому пришла в голову такая идея.

Они ничего не решали сами.

Фетиш-капюшон действительно увеличил кривую обучения, это Брюксу пришлось признать.

Информация, некогда вынужденная ютиться на крючке между полосами астродерна, тут же привольно раскинулась по трем осям и тремстам шестидесяти градусам бесконечного пространства. Опции, с которыми раньше приходилось устанавливать зрительный контакт на смарткраске, теперь выпрыгивали прямо по центру, стоило о них подумать. Данные, которые раньше требовалось читать, повторять и анализировать, теперь, казалось, просто застревали в мозгу от одного взгляда. Дэн, конечно, привык к когнитивным усилителям, но тут, похоже, имел дело с техникой Двухпалатников; кажется, даже хирургические усилители не могли бы обеспечить большей скорости.

Три триллиона узлов и поисковый радиус в десять тысяч ссылок был довольно слабым эхом настоящего Быстронета, но и в нем можно было копаться на протяжении тысячи жизней и не добраться до края. Мгновенное экспертное мнение по миллиону дисциплин. Интерактивные романы, не требовавшие длительного внимания; эйдетические воспоминания от первого лица внедрялись прямо в голову при наличии подходящего интерфейса (у Брюкса такого не было, но капюшон мог справиться с задачей почти так же) и сразу давали человеку все восторги, удивление и опыт от испытанного материала. Можно было не тратить время, проигрывая историю в реальном времени. Нестираемые следы всего того, что ноосфера сочла достойным памяти.

Даже спустя четырнадцать лет «Тезей» был повсюду.

Шок и неверие сразу после Огнепада. Бунты всех цветов радуги: перепуганные орды, спасающиеся от наступающего апокалипсиса и не знающие, куда бежать; демонстрации против сильных мира сего, которые всегда знали больше, чем признавали. Сразу появились мародеры с небольшим объемом внимания, думавшие лишь о том, что из-за этой движухи куча имущества осталась без всякой защиты. Паникующее население забилось под кровать или принялось атаковать парней в униформе, чьи дроны, пушки и закрытые зоны, наконец, после бесчисленных десятилетий привычной бесконтрольности оказались совершенно не готовы к прибытию пришельцев. Десятки тысяч людей возвращались с Небес, боясь новых угроз из реального мира. Миллионы бежали туда же по точно такой же причине.

И «Тезей» — мать всех мегапроектов. Миссия, метафора, символ расколотого мира, объединившегося против общей угрозы. Храбрецы, управлявшие кораблем, крохотная горстка избранных, стоявших за человечество против космоса. Аманда Бейтс — победительница бесчисленных военных кампаний Западного полушария: ее навыки были так обширны, а таланты — столь засекречены, что о ней никто не слышал до самого появления в «команде мечты». Лиза Такамацу — нобелевская лауреатка, лингвист и наставница шести отдельных личностей, живущих в ее голове. Юкка Сарасти — благородный вампир, лев, возлегший подле агнцев и готовый отдать за них свою жизнь. Сири Китон — синтет, посол к послам, мост между…

«Секунду — Сири?»

Брюкс уже слышал это имя. Пока он копался в пыльных воспоминаниях, случившихся до обретения капюшона, на них наслаивались сводки новостей и биография: Сири Китон — синтет, высочайший профессионал в области, где работали исключительно высочайшие профессионалы. Одержим демонами с шести лет, поражен конвульсивным вирусом прямиком из Средневековья, который выжигал ему мозг электрическими бурями. Он убил бы парня на месте, если бы радикальная хирургия не подлатала его, выхватив прямо из лап смерти. Перепуганный, в шрамах, он стал одержимым чем-то новым — яростным, непреклонным стремлением добиться успеха вопреки всему, подчинить, поработить собственный бунтующий мозг и выполнить любую работу, как на Земле, так и на самом краю Солнечной системы, а может, и далее.

(«Он — не совсем исходник…»)

Про его личную жизнь почти ничего не известно. Никаких домашних видео и психологических исследований. Похоже, единственный ребенок в семье. О матери вообще ни слова; имя отца скрыто — он больше напоминает размытую тень, которая отказывается войти в фокус, за исключением одной, вскользь брошенной фразы в «ТаймСпейс»:

«…своей целеустремленности он обязан не только детскому сражению с эпилепсией, но и воспитанием в семье военного…»

Брюкс повертел слова в голове, ища совпадения.

— Так наш полковник Мясник вышел в люди и чуть не грохнул своего ребенка — не знал что ли? — еще до его рождения.

Низкая гравитация людей не любила: Брюкс подпрыгнул от неожиданности так высоко, что врезался головой в потолок.

— Господи! — Он стянул капюшон.

Сенгупта появилась между интерфейсом, растворяющимся в его голове, и бэкапом, проявившимся на переборке позади нее. «Надо посмотреть настройки приватности на этой штуке», — сказал себе Брюкс. Правда, если местные решат взглянуть ему через плечо, никакие настройки им не помешают.

— А ты откуда взялась?

— Я торчу здесь по меньшей мере минут пять.

— Тогда в следующий раз скажи что-нибудь. Объяви о своем приходе, — он потер шишку на голове. — Что ты тут делаешь?

Сенгупта причмокнула губами и бросила взгляд в сторону своей палатки:

— Охочусь на мертвеца.

«Кроме меня на этом проклятом корабле, похоже, летят одни хищники».

— За чем охотишься? На одного из зомби, что ли?

— Нет он не на борту. Я охочусь так же, — она щелкала пальцами в сторону КонСенсусного дисплея, — как ты сейчас.

Брюкс взглянул на стену: коллаж из фактоидов, палимпсест заказных статей. На биографию это даже отдаленно не походило.

— Джим чуть его не убил?

— Да я так и сказала. — Щелк. Щелк.

— Там говорят, что у Сири была какая-то форма вирусной эпилепсии.

Сенгупта фыркнула:

— Ой ну кто поверит что ему вырезали полбашки из-за какой-то вирусной эпилепсии. Типа парню с зарплатой Мясника пришлось довольствоваться пиявками и опием когда его отродье заболело.