Урсула Ле Гуин - Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий

— Я не слышал ни одного сообщения. Во всяком случае, ты тратила время и рисковала впустую: за столько недель тебе так и не удалось отучить его бояться нас.

— Эстрел! — закричал Фальк.

Нелепая и хрупкая в своем мужском костюме Эстрел не обернулась и не услышала его. Она продолжала разговаривать с мужчиной в мантии.

Задыхаясь от стыда и гнева, Фальк кричал, звал ее по имени, но все было тщетно. Он бросился вперед и схватил ее за плечо, но там ничего не было, только мелькание пятен света в воздухе.

Щелка двери в стене все еще была открыта, и сквозь нее Фальку была видна соседняя комната. Человек в мантии и Эстрел стояли там спиной к нему. Он шепотом произнес ее имя.

Она обернулась и взглянула на него.

Она смотрела в его глаза, и в ее взоре не было ни торжества, ни раскаяния. Ее взгляд был спокойным, бесстрастным, отчужденным, — таким же, как и все то время, когда они были вместе.

— Почему ты лгала мне? — хрипло спросил он. — Зачем ты привела меня сюда?

Он сам знал, почему. Он знал, кем он был и кем всегда оставался в глазах Эстрел.

И не разум сейчас говорил в нем, а его гордость и верность, которые не могли вынести, не могли принять всю тяжесть истины в это первое мгновение.

— Меня послали, чтобы я привела тебя сюда. Было очень нужно, чтобы ты пришел.

Он попытался взять себя в руки. Неподвижно стоя на одном месте, он спросил:

— Ты — из города Сингов?

— Я — Синг.

Мужчина в мантии приветливо кивнул.

— Я — Синг. Все Синги — лжецы, и я значит, Синг, который тебе лжет, когда утверждает, что он не Синг. Но тут опять выходит, что я лгу, хотя и не Синг. Каково? А может быть, все это одна большая ложь — то, что все Синги лгут? Но я на самом деле Синг и лгу искренне. Земные и другие животные, как известно, тоже лгут. Ящерицы меняют свой цвет, жуки имитируют сучки, камбалы лежат неподвижно и принимают окраску песка или гальки в зависимости от того, каков характер дна. Стрелла, этот экземпляр — глупее ребенка.

— Нет, Повелитель Краджи, он очень сообразителен, — запротестовала Эстрел своим нежным, бесстрастным голосом.

Она говорила о Фальке так, как говорят о животных, эта женщина, которая шла рядом с Фальком, ела с ним, спала с ним. Ее он держал в своих объятиях…

Фальк стоял и молча смотрел на нее. Она и тот высокий тоже стояли молча, не двигаясь, как будто ждали от него какого-то сигнала для продолжения разговора.

Он не чувствовал к ней злобы. Он уже ничего к ней не ощущал. Она стала воздухом, пятном, мерцанием света. Все чувства его теперь были обращены вовнутрь, на себя. Он чувствовал почти физическую усталость — от унижения.

«Иди один!» — напутствовал его Владыка Канзаса.

«Иди один!» — сказал Хиардан-Пчеловод.

«Иди один!» — не уставал повторять старый Слухач в лесу.

«Иди один, сын мой!» — говорил и Зоув.

Он или кто-то другой могли бы направить его поиски, помочь ему, вооружить знанием, если бы только он пошел через прерии в одиночку? Сколь многому он мог бы научиться, если бы не доверился душой и телом этой низкой женщине?

Теперь же он ничего не знает, кроме того, что он неизмеримо глуп и что она все время лгала ему. Она лгала ему с самого начала — непрерывно. Она лгала с того самого момента, когда сказала, что она Странница, нет — еще раньше. С того момента, когда впервые увидела его и притворилась, что не знает, кто он и что. Она уже давно знала о нем все и была послана для того, чтобы противостоять влиянию тех, кто ненавидит Сингов — повинных в том, что было сделано с его мозгом, и для того, чтобы помочь ему обязательно добраться до Эс Тоха. «Но тогда почему же, — подумал он мучительно, стоя в этой комнате и глядя на нее, стоящую в другой комнате, — почему же теперь она перестала лгать?»

— То, что я теперь говорю тебе, не имеет никакого значения, — сказала она, как бы прочтя его мысли.

Возможно, так оно и было. Раньше они никогда не пользовались мысленной речью, но если она была из Сингов и имела умственные способности Сингов, мера которых среди людей была только предметом слухов и догадок, она, возможно, подслушивала его мысли в течение всего времени их путешествия. Как он мог судить об этом? Спрашивать же у нее об этом почему-то не хотелось.

И все же… Фальк решительно отбросил все сомнения и двинулся в соседнюю комнату, к Эстрел. Но попасть к ней он не смог: стена была хоть и мягкой, но удар все же получился довольно ощутимый. Он потирал ушибленный лоб, когда позади него послышался какой-то звук. Он обернулся и увидел двух людей, стоявших в другом конце комнаты, возле зеркала. На них были длинные черные одеяния с белыми капюшонами, и они были вдвое выше обычного человеческого роста.

— Тебя так легко провести, — сказал один гигант.

— Ты должен понять, что тебя одурачили, — усмехнулся другой.

— Ты ведь всего-навсего получеловек!

— Получеловек не может знать всей правды, он ненавидит и убивает.

— Ты одурачен и высмеян, подвергнут выскабливанию и превращен в орудие.

— Откуда ты явился, Фальк?

— Кто ты, Фальк?

— Куда ты идешь, Фальк?

— Что ты собой представляешь, Фальк?

Оба гиганта подняли свои капюшоны, показывая, что под ними ничего нет, кроме тени, и отошли к стене. Затем они прошли сквозь нее и исчезли.

Неизвестно как в его объятиях оказалась Эстрел. Вцепившись в него руками, она тесно прижалась к нему всем телом и стала жадно и отчаянно целовать.

— Я люблю тебя, Фальк! Я полюбила тебя с того самого момента, когда впервые увидела. Верь мне, Фальк, верь мне!..

Ее плачущую и все время кричащую «Верь мне!» оторвали от него и увели. Казалось, ее утащила какая-то неодолимая, невидимая сила, как будто ее унес свирепый порыв ветра через щель в стене, которая сразу закрылась за ней, точно захлопнулась дверца мышеловки.

— Ты понимаешь, — сказал высокий мужской голос, — что на тебя действуют галлюциногены?

Человек в мантии внезапно оказался в комнате рядом с Фальком. В его голосе прозвучала нотка сарказма и внутренней опустошенности.

— Доверяй сам себе меньше всего.

Мужчина рассмеялся и, задрав свою мантию, обильно помочился. После этого он ушел, обернувшись на прощание и помахав Фальку рукой.

Фальк стоял и смотрел, как зеленоватый пол комнаты постепенно поглощает мочу. Внезапно он заметил, что в стене напротив появилась щель, которая, постепенно расширяясь, образовала проход. Похоже, что это был единственный выход из комнаты, если это опять не галлюцинация. Он сбросил с себя сонливость и бросился вон из западни. Ему повезло, и он оказался в другой комнате, такой же, как и первая, может быть, только чуть меньше и потусклее. В дальнем конце ее виднелась такая же узкая дверная щель, она медленно закрывалась. Он поспешил к ней и очутился в третьей комнате, точно такой же, как и первые две, только поменьше и потемнее. Щель в ее дальнем конце медленно смыкалась, и он бегом помчался в следующую комнату, еще меньше размерами и еще темнее, откуда он протиснулся в маленькую, совсем темную комнатку и, наконец, вполз в раму небольшого тусклого зеркала. И вдруг стал падать вверх, крича от леденящего душу ужаса. Он падал в направлении белой, покрытой рубцами луны, глядевшей на него с высоты.