Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

«ДОРОГОЙ СЫН, ДЛЯ ТЕБЯ ЗАБРОНИРОВАНО МЕСТО НА «ВАЛЬКИРИИ», ВЫЛЕТ ДВЕНАДЦАТОГО АПРЕЛЯ С «ОКОЛОЗЕМНОЙ». ЛЮБЯЩИЕ ТЕБЯ ПАПА И МАМА».

Дон заморгал, не постигая простого смысла телеграммы.

— Но это же прямо сейчас!

— Да. Ты не ожидал?

Дон задумался. Конечно, в душе он надеялся в конце учебного года попасть домой (если можно назвать возвращением домой полет на Марс, на который его нога никогда не ступала). Эх, если бы они устроили ему местечко на «Вандердекене» [117] Капитаном призрачного «Летучего Голландца» был шкипер Ван дер Декен, хотя некоторые источники утверждают, что Ван Страатен. тремя месяцами позже…

— В общем-то, нет. Я не могу понять, почему они вызывают меня до конца четверти.

Мистер Ривз плотно соединил подушечки пальцев.

— По-моему, это очевидно.

Дон выглядел изумленным.

— Что вы имеете в виду? Мистер Ривз, ведь вы не думаете, что будет война, правда?

— Дон, я не пророк, — серьезно ответил директор. — Но мне думается, что твои родители обеспокоены и не хотят, чтобы ты оставался в зоне возможных военных действий.

Дон никак не мог прийти в себя. Война — это нечто такое, о чем узнаешь на занятиях. Войн же теперь не бывает. Конечно, на уроках новейшей истории рассказывали о нынешнем колониальном кризисе, но все равно… Он казался чем-то далеким — даже человеку, который путешествовал столько, сколько Дон. Кризис — дело дипломатов и политиков, а не что-то там житейское.

— Послушайте, мистер Ривз, может быть, они и волнуются, но я-то — нет. Я хотел бы радировать им, что прибуду со следующим кораблем, когда кончатся занятия.

Мистер Ривз покачал головой.

— Нет, я не могу позволить тебе поступать наперекор воле родителей и их недвусмысленному распоряжению. Во-вторых… э-э-э… — директор школы, казалось, с трудом подбирал слова: — ну, в общем, в случае войны тебе, Дональд, может стать тут… скажем так, неуютно.

Казалось, в кабинет ворвался холодный ветер. Дон почувствовал себя одиноким и не по годам взрослым.

— Почему? — резко спросил он.

Мистер Ривз изучал свои ногти.

— Ты точно знаешь, на чьей ты стороне? — медленно спросил он.

Дон задумался. Отец его родился на Земле; мать принадлежала ко второму поколению колонистов Венеры. Но ни одна из этих планет не была их настоящим домом: они встретились и поженились на Луне и вели свои исследования в области планетологии во многих секторах Солнечной системы. Сам Дон родился в космосе, и его свидетельство о рождении, выданное Федерацией, оставило вопрос о его гражданстве открытым. Благодаря происхождению родителей он мог претендовать на двойное гражданство. Он не считал себя венерианским колонистом: в последний раз родители посещали ее так давно, что планета в его представлении стала чем-то нереальным. С другой стороны, только одиннадцати лет от роду он впервые бросил взгляд на ласковые холмы Земли.

— Я — гражданин Системы, — ответил он.

— М-м-м… — протянул директор школы. — Прекрасная фраза, и, возможно, когда-нибудь она будет что-то значить. А пока — говорю это как друг — я согласен с твоими родителями. Марс, по-видимому, останется нейтральной территорией; там ты будешь в безопасности. И опять говорю как друг: для человека, который не определил точно, на чьей он стороне, дела тут могут принять скверный оборот.

— Никто не имеет права сомневаться в моей лояльности! По закону я считаюсь урожденным землянином!

Директор не ответил. Дон воскликнул:

— Глупости все это! Если бы Федерация не выжимала из Венеры последние соки, никаких разговоров о войне и вовсе не было бы.

Ривз поднялся.

— Это все, Дон. Я не собираюсь спорить с тобой о политике.

— Но это правда! Прочтите «Теорию колониальной экспансии» Чемберлена!

Ривз, похоже, был удивлен.

— Где эта книга попала тебе в руки? Явно не в школьной библиотеке.

Дон не ответил. Книгу ему прислал отец, но предупредил, чтобы он держал ее подальше от чужих глаз. Книга эта принадлежала к числу запрещенных. Во всяком случае, тут, на Земле.

— Ты что, якшаешься с буклегерами [118] Boot-leg (англ.) имеет также значение «изготовление, транспортировка и продажа запрещенных спиртных напитков». Занимались этим люди, именуемые бутлегерами. Book (англ.) — книга. , Дон? — спросил Ривз.

Дон молчал.

— Отвечай!

Не дождавшись ответа, Ривз тяжело вздохнул и сказал:

— Ладно, не будем об этом. Ступай к себе и собирайся. Ровно в час вертолет отвезет тебя в Альбукерке.

— Да, сэр, — Дон направился к выходу, но тут директор школы остановил его.

— Одну минуту. В пылу нашего… э-э-э… спора я едва не забыл, что на твое имя пришло еще одно послание.

— О! — Дон взял бланк, на котором было напечатано:

«ДОРОГОЙ СЫН, НЕ ЗАБУДЬ ПЕРЕД ОТЛЕТОМ ПОПРОЩАТЬСЯ С ДЯДЕЙ ДАДЛИ. МАМА».

В каком-то смысле второе сообщение удивило даже больше, чем первое; Дон не без труда сообразил, что мать, должно быть, имела в виду доктора Дадли Джефферсона — друга, но не родственника, его родителей, человека, ничего в жизни Дона не значившего. И Дон, запихнув бумажку в карман своих «левисов», вышел из комнаты.

Он уже долго прожил на Земле, но паковал вещи с энергией бывалого космонавта; зная, что билет дает право на бесплатный провоз только пятидесяти фунтов багажа, Дон принялся раскладывать вещи. Вскоре получилось две кучи. Одна, очень маленькая — на постели. Необходимая одежда, несколько капсул с микрофильмами, логарифмическая линейка, авторучка и вриса — похожий на флейту марсианский инструмент, на котором он давно не играл, потому что это не нравилось остальным ученикам. На постели соседа по комнате выросла куда более внушительная куча ненужного теперь барахла.

Дон взял врису, пару раз пробежал по ней пальцами и положил инструмент в большую кучу. Везти на Марс марсианское изделие — все равно что уголь в Ньюкасл.

В этот миг в комнату вошел Джек Моро, сосед Дона по комнате.

— Что это тут у тебя? Большая уборка?

— Я уезжаю.

Джек поковырял пальцем в ухе.

— Глохну я уже, что ли? Готов поклясться, ты сказал, что уезжаешь.

— Да, — Дон остановил сборы, показал Джеку радиограмму и объяснил, что к чему.

Джек заметно поник.

— Не нравится мне все это. Конечно, год выпускной, я знаю, но чтобы так вот взять и сорваться?.. Как же я теперь буду засыпать без твоего храпа? И с чего вдруг такая спешка?

— Не знаю. Правда, не знаю. Директор говорит, что мои предки сдрейфили из-за войны и хотят вытащить свое дражайшее чадо в безопасное место. Но это же глупо, ты согласен? Я считаю, в наши дни люди воевать не станут: они слишком цивилизованны.

Джек не ответил. Дон подождал, потом резко спросил:

— Ты согласен или нет? Не может быть никакой войны.