Антология мировой фантастики. Том 2. Путешествия во времени

Разумеется, мои воспоминания весьма смутны. В темноте проступали контуры огромных машин, отбрасывавших при свете спички причудливые тени, в которых укрывались бледные, едва различимые морлоки. Было душно, в воздухе чувствовался слабый запах свежепролитой крови. Чуть подальше, примерно в середине пещеры, стоял небольшой, видимо, обеденный стол из белого металла, где лежали куски свежего мяса. Оказалось, что морлоки были плотоядными! Помню, уже тогда я с изумлением подумал: что за домашнее животное сохранилось от прежних времен? Все было видно очень смутно; тяжелый запах, громадные контуры машин, отвратительные фигуры, притаившиеся в тени и ожидающие темноты, чтобы приблизиться ко мне! Догоревшая спичка обожгла мне пальцы и упала на землю, тлея красной точкой в непроглядном мраке.

С тех пор я много раз думал, как плохо подготовился к такому исследованию. Отправляясь в путешествие на Машине Времени, я испытывал нелепую уверенность в том, что люди будущего смогли опередить нас во всех отношениях. Я пришел к ним без оружия, без лекарств, без табака — а временами мне так хотелось курить, — и даже спичек у меня было слишком мало. Ах, если б я только сообразил захватить фотоаппарат! Можно было бы запечатлеть этот Подземный мир и потом, на досуге, спокойно рассмотреть его. Теперь же я стоял там, вооруженный лишь тем, чем снабдила меня природа, — руками, ногами и зубами; только это да всего четыре спички, оставшиеся у меня.

Я побоялся идти дальше, в темный проход между машинами, и только при последней вспышке зажженной спички увидел, что коробок почти опустел. До этой минуты мне и в голову не приходило, что нужно беречь спички. Я истратил почти половину своего запаса, удивляя наземных жителей, для которых огонь был диковинкой. Теперь же, когда у меня осталось только четыре спички, а сам я очутился во тьме, я снова почувствовал, как тонкие пальцы ощупывают мое лицо, и меня поразил какой-то особенно неприятный запах. Мне казалось, что я ощущаю дыхание целой толпы этих ужасных существ.

Я почувствовал, как чьи-то руки осторожно пытаются отнять у меня спичечную коробку, а другие тянут меня за одежду. Мне было неприятно ощущать присутствие невидимых созданий. В темноте я впервые ясно осознал, что не могу понять их побуждений и поступков. Я крикнул изо всех сил. Морлоки отскочили, но тотчас же я снова почувствовал их приближение. На этот раз они смелее хватали меня и обменивались какими-то странными звуками. Я задрожал, опять крикнул, еще громче. Однако в этот раз они уже не так испугались и почти сразу вернулись, издавая странные звуки, похожие на тихий смех. Меня охватил самый настоящий ужас. Я решил зажечь еще одну спичку и бежать под защитой ее света. Сделав это, я вынул из кармана кусок бумаги, поджег его и отступил назад в узкий туннель. Но едва я вошел туда, мой факел погас от сквозняка и стало слышно, как морлоки зашуршали в туннеле, словно сухие листья на ветру, а их шаги зазвучали негромко и часто, как капли дождя…

Тут же меня схватили сразу несколько рук, пытаясь втащить назад в пещеру. Я зажег еще спичку и помахал ею прямо перед их подслеповатыми физиономиями. Вы едва ли можете себе представить, какими омерзительно нечеловеческими были эти бледные лица без подбородков, с большими, лишенными век красновато-серыми глазами, дико смотревшие на меня в своем слепом отупении! Впрочем, сами понимаете, я недолго разглядывал их. Я опять отступил и, едва догорела вторая спичка, зажег третью. Она почти догорела, когда мне удалось добраться до шахты колодца. Я прилег, у меня кружилась голова от стука огромного насоса внизу. Затем я вроде бы нащупал скобы, но тут меня схватили за ноги и потащили обратно. Я зажег последнюю спичку, но она тотчас погасла. Однако, ухватившись за скобы и рассыпая ногами пинки, я высвободился из цепких объятий морлоков и стал быстро взбираться по стене колодца. Они же стояли внизу и, моргая, смотрели на меня. Все, кроме одной маленькой твари, которая какое-то время следовала за мной и чуть не сорвала с меня башмак в качестве трофея.

Подъем показался мне бесконечным. Преодолевая последние двадцать или тридцать футов, я чувствовал смертельную тошноту. Только невероятным усилием я овладел собой. Последние несколько ярдов оказались ужасны. Больше не было сил. Несколько раз у меня начинала кружиться голова. Падение казалось неминуе­мым. Сам не знаю, как добрался до отверстия колодца и, шатаясь, вылез на солнечный свет. Я упал ничком. Даже земля показалась мне здесь чистой и благоуханной. Помню, как Уина целовала мои руки и лицо, а вокруг меня раздавались голоса других элоев. После же я на некоторое время потерял сознание.

Теперь я оказался в еще худшем положении, чем прежде. Если не считать минут отчаяния в ночь, когда я лишился Машины Времени, меня все время ободряла надежда на возможность бегства, однако новые открытия пошатнули ее. До сих пор я видел препятствие лишь в детской непосредственности маленького народа и в каких-то неведомых мне силах, понять которые, казалось, было равносильно тому, чтобы их преодолеть. Теперь появилось новое обстоятельство — отвратительные морлоки, нечто нечеловеческое и враждебное. Я почти инстинктивно ненавидел их. Прежде я чувствовал себя в положении человека, упавшего в яму: думал только о том, как бы из нее выбраться. Теперь же я ощущал себя зверем, попавшим в ловушку и чующим, что враг близко.

Враг, о котором я говорю, может вас удивить — темнота перед новолунием. Уина внушила мне этот страх несколькими, поначалу непонятными словами о Темных Ночах. Теперь нетрудно было догадаться, что означало приближение Темных Ночей. Луна убывала, темнота становилась все более непроницаемой. Теперь я хоть отчасти понял причину ужаса жителей Верхнего мира перед темнотой. Я спрашивал себя, что за мерзости проделывали морлоки в ночи перед новолунием. Теперь я был окончательно убежден, что моя гипотеза о господстве элоев над морлоками полностью неверна. Конечно, раньше жители Верхнего мира были привилегированным классом, а морлоки — их рабочими-слугами, но это давным-давно ушло в прошлое. Обе разновидности людей, возникшие в результате эволюции общества, переходили или уже перешли к совершенно иным отношениям. Подобно династии Каролингов, элои переродились в прекрасные ничтожества. Они все еще владели поверхностью земли, тогда как морлоки, жившие в продолжение бесчисленных поколений под землей, в конце концов стали совершенно неспособны выносить дневной свет. Морлоки по-прежнему делали одежду для элоев и заботились об их повседневных нуждах, но лишь вследствие старой привычки работать на них. Они делали это, скорее всего, бессознательно, как конь бьет копытом или охотник радуется убитой им дичи: старые, давно исчезнувшие отношения все еще накладывали свою печать на человечество. Но ясно, что изначальные отношения двух рас стали прямо противоположными. Неумолимая Немезида неслышно приближалась к изнеженным счастливцам. Много веков назад, за тысячи и тысячи поколений, человек лишил своего ближнего солнечного света. А теперь этот ближний стал совершенно неузнаваем! Отныне элои начали заново учить уроки жизни. Они вновь познакомились с чувством страха. Я неожиданно вспомнил о мясе, которое заметил в Подземном мире. Не знаю, почему мне это пришло в голову: это было не следствие моих мыслей, а как бы вопрос извне. Я попытался припомнить, как выглядело мясо. Оно уже тогда показалось мне каким-то знакомым, но чем именно — я понять не мог.