Антология мировой фантастики. Том 2. Путешествия во времени

Я разбудил Уину, и мы пошли вниз, в лес, зеленый и приветливый, а не черный и зловещий, как ночью. Мы нашли несколько плодов и позавтракали. Потом встретили несколько прекрасных маленьких существ, которые смеялись и танцевали на солнышке, как будто в природе никогда не существовало ночей. Но тут я снова вспомнил о том мясе, которое видел. Теперь мне стало окончательно ясно, что это было за мясо, и я всем сердцем пожалел о слабом ручейке, оставшемся на земле от некогда могучего потока человечества. Ясно, что когда-то давно, века назад, пища у морлоков иссякла. Возможно, некоторое время они питались крысами и прочими паразитами. Даже в наше время человек гораздо менее разборчив в пище, чем когда-то, — значительно менее разборчив, чем обезьяна. Предубеждение против человеческого мяса — не слишком глубоко укоренившийся инстинкт. И эти бесчеловечные потомки людей… Ну вы понимаете!

Я постарался взглянуть на дело с научной точки зрения. Во всяком случае, морлоки были менее человекоподобны и ещё дальше от нас, чем наши предки-каннибалы, жившие три или четыре тысячи лет назад. А высокоразвитый ум, который сделал бы такое положение вещей невыносимым, в будущем окончательно исчез. “О чем мне беспокоиться, — думал я. — Эти элои — просто откормленный скот, который разводят и отбирают себе в пищу муравьеподобные морлоки, — вероятно, они даже следят, чтобы элои были хорошо откормлены…” А маленькая Уина тем временем танцевала около меня!

Я попытался подавить охвативший меня ужас и подумал, что такое положение вещей — суровая кара за человеческий эгоизм. Люди хотели жить в роскоши за счет тяжкого труда своих собратьев и оправдывались необходимостью. А теперь, когда настали иные времена, та же необходимость повернулась к ним другой стороной. Я, подобно Карлейлю, даже пытался возбудить в себе презрение к этой жалкой, упадочной аристократии. Но это мне не удалось. Несмотря на их умственное вырождение, элои все же сохранили в своей внешности слишком много человеческого, они были мне симпатичны, и я невольно сочувствовал им, разделяя их унижение и страх.

У меня пока не было никаких идей насчет того, что нужно делать. Прежде всего я хотел найти безопасное убежище и раздобыть металлическое или каменное оружие. Это было просто необходимо. Затем я надеялся обнаружить средства для добывания огня, чтобы иметь факел, так как знал, что это лучшее оружие против морлоков. А еще я хотел сделать какое-нибудь механическое приспособление, чтобы выломать бронзовые двери в пьедестале Белого Сфинкса. Я намеревался создать таран. Я был уверен, что если войду в эти двери, неся с собой факел, то найду Машину Времени и смогу вырваться из этого ужасного мира. Я не думал, что у морлоков хватило бы сил утащить мою Машину куда-нибудь очень далеко. Уину я решил забрать в наше время. Обдумывая эти планы, я продолжал идти к тому зданию, которое, как мне казалось, могло стать нашим жилищем.

Около полудня мы дошли до Зеленого Дворца и обнаружили, что он опустошен и почти разрушен изнутри. В окнах торчали осколки стекол, а большие куски зеленой облицовки отвалились от проржавевшего металлического каркаса. Дворец стоял на высоком травянистом склоне, и, посмотрев на северо-восток, я изумился, увидев большой эстуарий или, скорее, бухту, там, где, по моим соображениям, раньше находились Уондсворт и Бэттерси. Я еще подумал о том, что же произошло теперь с существами, населяющими морские глубины, но долго размышлять об этом не стал.

Материал, из которого был построен дворец, в самом деле оказался фарфором, и вдоль его фасада я увидел надпись, сделанную неизвестными мне буквами. Мне пришла в голову нелепая мысль, что Уина может разобрать ее, но тут же оказалось, что она понятия не имеет о письме. Она всегда казалась мне более человеком, чем была на самом деле — может быть, потому, что ее привязанность ко мне была такой человеческой.

За огромными поломанными створчатыми дверями, распахнутыми настежь, мы увидели вместо обычного зала длинную галерею с рядом окон. С первого же взгляда я понял, что перед нами музей. Паркетный пол покрывал густой слой пыли, и такой же серый покров лежал на разнообразных предметах, в беспорядке валявшихся повсюду. Среди прочего посреди зала я увидел нечто странное и высохшее — это была нижняя часть огромного скелета. По форме ног я определил, что это вымершее животное наподобие мегатерия. Рядом в густой пыли валялись его череп и кости верхних конечностей, но в одном месте, где крыша протекала, кости почти полностью рассыпалась. Еще в галерее стоял огромный скелет бронтозавра. Мое предположение о том, что это музей, подтвердилось. По бокам галереи находилось то, что я принял сначала за покосившиеся полки, но, стерев с них слой пыли, убедился, что это стеклянные витрины, такие же, как в наше время. Вероятно, они были герметически закупорены, судя по некоторым прекрасно сохранившимся экспонатам.

Ясно, что мы оказались среди развалин огромного музея, подобного Южно-Кенсингтонскому но относившегося к более поздним временам. Здесь был палеонтологический отдел с чудесной коллекцией окаменелостей, однако неизбежное разрушение, утратившее благодаря уничтожению бактерий и грибков большую часть своей силы, все же верно, хотя и медленно продолжало свою работу. В разных местах я находил следы посещения музея маленьким народом: кое-где попадались редкие ископаемые, разломанные на куски или нанизанные на тростник. В некоторых местах витрины были сорваны — я решил, что это сделали морлоки. Дверец был пуст. Слой пыли заглушал звук наших шагов. Пока я с изумлением осматривался, ко мне подошла Уина, которая до тех пор забавлялась тем, что катала морского ежа по наклонному стеклу витрины, тихонько взяла меня за руку и встала рядом.

Я был так поражен видом этого разрушающегося памятника века разума, что не подумал о той пользе, какую мог бы из него извлечь. Даже мысль о Машине Времени вылетела у меня из головы.

Судя по размерам, Зеленый Дворец должен был заключать в себе не только палеонтологический отдел: вероятно, тут были и исторические отделы и библиотека. Для меня это было бы интереснее, чем геологические древности. Принявшись за дальнейшие исследования, я обнаружил вторую, короткую галерею, пересекавшую первую. По-видимому, это был минералогический отдел, и вид куска серы навел меня на мысль о порохе. Но я не мог отыскать селитры или каких-нибудь нитратов. Без сомнения, они разложились много сотен лет назад. Но сера не выходила у меня из головы и заставляла постоянно размышлять. Все остальное здесь мало меня интересовало, хотя, пожалуй, этот отдел сохранился лучше всего. Я не специалист по минералогии, и поэтому отправился дальше, в полуразрушенное крыло здания, параллельное первой галерее, через которую я вошел.