Осенние визиты

- Ошибаешься! - Мария тряхнула девушку, заглянула в глаза. Придется давить.

Придется дать ей Свет, от которого та отворачивается... - Всегда жизнь росла

из крови. В муках, в страданиях - появлялась ты на свет! С болью узнавала -

разницу между добром и злом! Я подарила вам эту власть - отличать добро от

зла! Я дала вам право - сражаться за добро!

Анна отшатнулась. Вырвалась из ее рук с неожиданной силой.

- Ты... ты...

- Да, я! - она кричала, забыв об осторожности, уже понимая, что сказала

слишком много. - Я дала вам главное - Добро! Моя ли вина, что нет Добра без

Зла? За что бы вы сражались, невинные и чистые, говорящие звери райских садов?

Мария засмеялась. Как чудовищны ее слова для Анны. Как тяжко ей будет принять

- Истинное Добро.

- Тысячелетия, века, годы... - она шла к Анне, и послушный пес вился у ног,

жалобно заглядывая в глаза. - Как научить Добру - не зная Зла? Что стоят

заповеди - без греха? Главное, самое главное дала я вам - разницу между ними!

Мало? Быть безгрешным - мечта дураков! Умные - грешат во имя Добра! Во имя

мое!

- Ты - дьявол, - прошептала Анна.

- Я? - Мария покачала головой. - Я только рубеж. Разница между Добром и Злом.

Откровение, что ждали вы.

Анна закрыла лицо руками.

- Не бойся, глупая, - прошептала Мария. - Я - это ты. Твоя боль и твоя обида.

Твоя мечта - творить добро и наказывать зло. Я пришла! Ты звала меня, сестра,

и я пришла!

- Я не тебя звала...

- Меня, девочка. Меня. Ненавидя зло - ты звала меня. Находя врагов - ты звала

меня. Проклиная убийц - ты звала меня. Я - пришла!

- Значит, - Анна подняла голову, слезы застилали глаза, но она все смотрела в

ее лицо, - значит - надо дать Зло? Чтобы творить Добро?

- Ты поняла.

- Я предала...

Пес зарычал у ног Марии. Вскинул морду, скаля клыки.

- Тихо, она поймет! - закричала Мария. - Тихо!

Но собака смотрела не на Анну. На парня в буром комбинезоне, с пистолетом в

руках.

- Девочки, ссоры отложим, - парень целился в пса. Узкое, скуластое лицо,

прищуренные глаза. Беспощадные - почти как у Ильи. Мария подумала, что эти

двое были бы достойными соперниками. - Вы находитесь на частной территории.

Поднимите руки и отойдите к ограде.

- Кто ты? - спросила Мария. Мягко, нежно, парень должен был опустить оружие,

почувствовав ее любовь.

Но в нем жила тень чужой Силы... может быть - тень от тени, но этого хватало

здесь, на чужой земле, и парень устоял.

- Не знаю, что вы сделали с собаками, - сказал он. - Но лучше не

натравливайте. Не люблю убивать. Собак...

Мария подняла руки. Неохотно, медленно.

Но этот и впрямь умел убивать. Он провел свою грань между Добром и Злом, и

очень трудно было ее сместить...

Гамлет не выдержал.

Слишком многое сместилось в простеньком собачьем сознании в этот день. Хозяин,

тот, кому он был безраздельно предан, уже умер. Новый хозяин, так ненавистно

любимый, молчал. И Главный Хозяин в его теле притих, скрылся в мягких, теплых

глубинах женского тела.

А тот, кто прежде был другом, стоял с железом в руках, и пот его пах смертью,

и обрывки приказов крутились в голове собаки, никогда не знавшей грани между

Добром и Злом...

Ринат встретил прыгнувшего ротвейлера длинной очередью. Псу разнесло в клочья

голову и оторвало лапу. Он упал к ногам охранника - дергающийся комок

окровавленной плоти.

- Вас я убью с большим удовольствием, - прошептал Ринат. У него перехватывало

дыхание. - Сучки! Ты зачем его напустила?

- Это не я, - быстро сказала Мария. - Он сам!

Порой все зависит от случайности. Сейчас остервеневший охранник мог срезать их

одной очередью.

И не будет сил, чтобы исцелить Анну - и себя.

- К стене, бляди!

Он зря дал волю гневу.

помоги мне, Добро...

- За что ты ругаешь нас? - сказала Мария, послушно отступая к стене. - За что?

Разве мы виноваты...

Ствол пистолета посмотрел ей в глаза.

- ...что ты предал женщину?

Короткая боль в его глазах.

- Ты думал, она изменила тебе? Ринат... тебя зовут Ринат? Ее звали Диной.

Динка! Колокольчик! Ты так ее звал, правда?

В глазах охранника вспыхнуло безумие.

- Я знаю, знаю это, мальчик мой! Тебя убедили, мать и отец говорили одно и то

же - и ты поверил... Она не изменяла тебе, Ринат. Она любила тебя. До сих пор

любит. Ты всем был для нее, поверь! Два года ты был рядом со смертью, а она

ждала! Она знала сладость любви, но только твоей! Друзья и родные - ты решил

поверить им? Ты наслушался опытных мужчин в казармах? Дурачок, половина из них

никогда не знала женщину! Она была верна тебе, мальчик! Ты оттолкнул ее. И

теперь - ненавидишь нас... я знаю, я чем-то похожа... Ты предал свою любовь,

так вправе ли ты убить нас?

- Нет... - прошептал-простонал охранник.

- Ты мог бы исправить все, но уже поздно. Поздно! Она не любит его, но их

ребенок уже живет на Земле. Она назвала его твоим именем, мальчик. Ты - убил в

ней любовь, навсегда...

Движения Рината были плавными, словно замедленная съемка балетного па. Он

кувыркнулся, утыкаясь лицом в лужу собачьей крови.

- Не убивай любовь, - опуская руки сказала Мария. - Ты сам виноват, мальчик.

Ты считал свое сердце каменным... оно не камень. Сейчас...

- Ненавижу тебя!

Она повернулась к Анне, забыв об охраннике.

- Я лишь дала ему грань - между добром и злом. Он сам виноват, Аня...

- Я знаю по какую сторону грани стоишь ты.

Даже без ненависти. Даже без страха.

Анна Корнилова тоже перешла грань.

- А ты, сестра моя... Достойна ли ты жить? - спросила Мария. Сердце ее тоже

разрывалось от боли. Но она крепче охранника. Она выдержит эту боль - во имя

Добра.

Во имя свое.

- Нет, недостойна. Я привела тебя в мир.

Ну почему у нее нет страха в глазах!

- Анна, не говори так...

- Я ненавижу тебя!

2.

Дверей было три, Шедченко выяснил это еще в первый день.

Киллер не станет бить окна, рискуя нарваться на пулю. Это он просто знал.

Через ту дверь, что коротким коридором соединена с гаражом, убийца тоже не

пойдет. Слишком много углов и поворотов, за которыми может ждать засада.

Киллеру неведомо, что в доме остался один-единственный охранник.

Шедченко стоял в маленькой комнате, пустой и гулкой, невесть для чего

предназначенной. Может быть - для таких засад? Две двери, выходящие в два

коридора. Куда бы ни ринулся убийца - в главный вход, или через служебную

дверь, Николай услышит.

Куда легче было бы, имей Заров нормальное оружие. Даже в неумелых руках

хороший пистолет способен убивать.

Но они не успели позаботиться о такой мелочи... и теперь писатель был лишь

шестеркой. Хорошо хоть, козырной шестеркой, Николай позаботился об этом.

Где-то в уголке сознания он вел отсчет времени. Визирь вызвал помощь,