Осенние визиты

Вот только лучи фар больше не заглядывают в его окна. Тихий район, мечта

пенсионера.

Порой он и себе казался пенсионером, тридцатилетним волонтером войны с

иллюзиями. Редко выбирающийся из дома, живущий где-то на грани двух миров -

реального, и скрытого за дисплеем компьютера. Кем, интересно, считают его

соседи - мать-одиночка со второго этажа, бабульки с четвертого? Главой

районной мафии, просто обеспеченным бездельником... "Нигде не работает, а

деньги не считает" - читалось в их взглядах.

В общем-то, на это Ярославу было плевать. Писателю вовсе не нужно любить людей

- достаточно любить своих героев. Они обладают теми же достоинствами и

пороками, что и люди, но дороги как собственные дети.

Тишина давила. Как он привыкал к этой тишине первые месяцы после развода, как

сражался с ней - музыкой, включенным телевизором, побеждая лишь несчастных

соседей. А тишина пряталась под гитарными аккордами и тарахтеньем

телеобозревателей, терпеливо ждала, пока он смирится. Тишина - одеяние смерти,

и ее не победить.

Заснуть не удавалось, но это не беда. Можно сесть за компьютер и продолжить

писать... услышать наконец то, что Убивающий Словом сказал сфинге. Можно

запустить "Визит во тьму" и войти в лес, который он еще ни разу не прошел.

Вдруг сейчас повезет? Или скользнуть в компьютерную сеть, выбрать одну из

эхоконференций, где обсуждается все на свете, от оружия и секса до кулинарных

рецептов и книг. Влезть в чужой спор, подкинуть пару провокационных идей,

чтобы завтра с улыбкой пронаблюдать реакцию. А еще можно через интернетовские

серверы выплыть где-нибудь в Париже, и посмотреть прогноз погоды с французских

спутников - неизмеримо более точный, чем беспомощное гадание нищих

казахстанских метеорологов... неужели у них нет компьютера и модема?

Все можно. И все - в том, виртуальном пространстве. Лишь там он смел и почти

всемогущ. В реальной жизни человек не способен изменить даже свою судьбу - не

то, чтоб судьбы человечества. Он потому и любит компьютерный мир - тот дает

иллюзию власти. Во всех своих проявлениях, от мощных текстовых редакторов, до

сетей, где нет расстояний, и игр, где сокрушаешь цивилизации и покоряешь

галактики...

Слабо скрипнула дверь. Казалось, что почти рядом, на кухне... хороша

звукоизоляция! Кому-то из соседей тоже не спится.

Свет коснулся глаз сквозь закрытые веки. Ярослав присел на кровати.

На кухне горел свет.

Это был даже не страх - нельзя бояться невозможного. Просто обморочный холод в

груди. Веру в то, что твой дом - твоя крепость, ломает лишь милицейский обыск

или ограбление.

Нынешние воры оголодали до того, что первым делом очищают холодильник?

Он потянулся к тумбочке, открыл ящик, мимолетно удивившись, что руки не

дрожат. На кухне явственно скрипнула табуретка. Ярослава словно обдало

холодной водой. Он нашарил под полиэтиленовым пакетом с документами "Умарекс",

вытянул из бумажного плена. Тяжесть пистолета, как ни странно, не успокоила.

Это лишь в его книгах герои, взяв оружие, становились уверенными и

бесстрашными. Да и можно ли назвать оружием эту игрушку для трусливых мужчин?

- Из газовика в квартире стрелять глупо, - донеслось из кухни. Удивительно

неприятный голос... словно знакомый, но нарочито искаженный. - Сам

потравишься.

Ярослав встал. Им владело безумное желание одеться - и лишь потом шагнуть

через порог.

- Цивилизация придумала одежду, чтобы успешнее истреблять себя. Иллюзия

защищенности, верно? Но мы драться не будем.

Кто бы там ни был - он словно читал его мысли. И в этом было какое-то

призрачное утешение, начисто исключающее банальных грабителей.

Ярослав вышел в коридор, по-прежнему сжимая пистолет в руках.

На выдвинутом к двери кухни табурете сидел мужчина. Молодой, черноволосый,

плотный, в наброшенном на голое тело халате. Очень знакомый. Иронически

улыбающийся, разглядывающий Ярослава с покровительственным любопытством

старшего брата.

- Только не стреляй, - сказал он без всякого страха. - Из этого дерьма даже в

степи стрелять не стоит. Держи меня на прицеле и успокойся.

Ярослав быстро оглянулся. За спиной никого не было, и входная дверь была

закрыта.

- Как ты сюда попал?

Мужчина засмеялся.

- Знаешь, хотел бы и я это знать... Ярик, ты меня не узнаешь?

Он покачал головой.

- П-писатель, - из уст пришельца это прозвучало как оскорбление. - Твоя память

на лица достойна кроманьонца. Знаешь, почему? Они видели в течении жизни лишь

сотню-другую человек. Впрочем, ты все понимаешь. Просто не хочешь принять

истину.

Мужчина встал, и Ярослав непроизвольно отступил на шаг, прижался спиной к

двери:

- Я все-таки выстрелю, - быстро сказал он.

- Верю, - пришелец остановился. - У тебя хватит агрессивности, ты бы и боевыми

пальнул. В зеркало посмотри, а потом на меня.

Ярослав опустил пистолет. Его охватила тоскливое бессилие шарлатана,

заболевшего теми болезнями, от которых он так успешно "исцелял" других.

- Кто ты?

- По сложившейся в эти мгновения традиции, - человек, который казался его

ожившим отражением, снова улыбнулся, - мне бы следовала придумать имя с корнем

"Виз". Визионист, например. Создатель образов. К счастью, это не обязательно.

Зови меня Слава.

- Я не верю в тебя, - сказал Ярослав.

- Понятно. Но это уже ничего не меняет.

Он подошел к нему, мягко забрал из руки пистолет.

- Успокойся. Мне нужна одежда, чашка кофе и совет. Мне нужна твоя помощь.

12.

Сегодня днем Аркадий Львович впервые почувствовал боль. Он готовил обед,

размешивая в кастрюльке содержимое яркого пластикового стаканчика. Такой суп

полагалось готовить в микроволновке, но нехитрый эксперимент подтвердил

относительность всех инструкций. Вполне приличный, почти домашний супчик...

Тонкая игла кольнула в спину, под правой лопаткой. Мгновенная, но предельно

острая боль... Аркадий Львович тихо охнул, замирая. Боль исчезла.

Вот как это начинается. С короткой боли. С легкого недомогания. С кашля по

утрам.

Он постоял, бездумно глядя, как кружатся в кипятке быстро набухающие овощи.

Потом налил в стаканчик кипятка из чайника, выплеснул в кастрюлю. Положил

стаканчик на подоконник, в башенку пустых упаковок йогурта и таких же супов.

Дочке пригодится, рассаду выращивать. Доживет ли он до этой рассады,

интересно.

Есть уже не хотелось, но Аркадий Львович стоически дождался, пока суп сварится

и налил полную тарелку. Нечего давать болезни поблажки. Организм должен

бороться, ему нужны силы.

Почему это случилось именно с ним?