Филип Дик - Человек из Высокого Замка

Да что там, — он не возражал бы даже, если бы снимки сделал кто-нибудь другой. Можно, например, пригласить фотографа-профессионала. Наверняка, она так же тщеславна, как и раньше. Ей ведь всегда нравились восхищенные взгляды, неважно, чьи, впрочем, как и многим женщинам. Все они хотят находиться в центре внимания. В этом смысле они совсем как дети».

«Юлиана не выносит одиночества, — продолжал он вспоминать. — Я всегда находился рядом, чтобы постоянно делать ей комплименты. Наверняка у нее и теперь есть кто-то, кому приходится восхищаться ею, говорить, как она прекрасна… какие у нее ножки, какой животик…»

— Что с тобой? — спросил Эд, взглянув на него. — Страшно стало?

— Да нет…

— Успокойся, я не буду торчать там, как пень, — сказал Эд. — У меня есть несколько идей. И вот что тебе скажу: ни капельки… не боюсь. И не намерен робеть только потому, что магазин такой фешенебельный и что мне пришлось напялить этот костюм. Признаться, терпеть не могу наряжаться. Как-то паршиво при этом себя чувствуешь. Но это не имеет никакого значения. Все равно я пойду туда и сделаю этого фраера.

«Ну и прекрасно», — подумал Фринк.

— Черт побери, — продолжал Эд, — если тебе удалась затея с «Кольтом» для японского генерала, так неужели я не смогу убедить Чилдана в том, что это и впрямь добротные и оригинальные изделия ручной работы. Тем более, они таковые на самом деле.

— Ручной чеканки, — уточнил Фринк.

— Ну да, изделия ручной чеканки. Так вот, я пойду к нему и не появлюсь обратно, пока не выложу всего до конца. Что-нибудь, да придется ему купить. Если Чилдан не сделает этого, значит, он полный идиот. Я специально интересовался — подобных изделий нет ни у кого. Боже, да стоит мне только вообразить, как он глазеет, но не покупает, — как кровь бросается в голову и хочется рвать и метать. Пусть попробует не купить, я ему морду набью.

— Не забудь только сказать: все это — не дешевая позолота, а настоящая литая медь и латунь.

— Послушай, дай мне попробовать по-своему, — попросил Эд. — У меня есть кое-какие неплохие идейки.

«Кажется, я знаю, что надо сделать, — подумал Фринк. — Отберу пару вещиц, — Эд, разумеется, ничего против иметь не будет, запакую и отправлю Юлиане. Чтобы и она знала, чем я занялся. Ее разыщут, — я пошлю посылку по ее последнему адресу. Интересно, что она подумает, когда откроет коробку? Конечно, посылку придется сопроводить письмом, в котором пояснить: все, что она видит, сделано мною, и что теперь я компаньон в новом деле — по производству художественных изделий. Я смогу разжечь ее воображение, она обязательно захочет увидеть что-нибудь еще, уж она-то заинтересуется… Я напишу ей обо всем: и о камушках, и о золоте, и о том, где все это теперь будет продаваться — о фешенебельных магазинах…»

— По-моему, где-то здесь, — сказал Эд. Они двигались в плотном потоке транспорта в самом центре города, где со всех сторон небо заслоняли дома. — Наверное, лучше остановиться.

— Да нет же, ехать еще кварталов пять, — возразил Фринк.

— У тебя сигаретки с травкой случайно не найдется? — спросил Эд. — Сейчас бы меня это успокоило.

Фринк протянул ему пачку «Тьен-ла», к которым привык еще в бытность своей работы в компании «У-М».

«Я уверен, она живет с каким-нибудь типом, — думал Фринк. — И спит с ним, как собственная жена. Знаю я Юлиану. Иначе она просто не может: мне-то известно, что с ней творится с наступлением темноты. Когда начинает темнеть и холодать, и все сидят по домам в уютных комнатах. Она не создана для одиночества. Да и я тоже», — подытожил он.

«А может, ей попался действительно кто-то стоящий. Какой-нибудь робкий студентик. Она явилась бы прекрасной подругой для человека, который еще ни разу не отваживался на сближение с женщиной. Юлиана отнюдь не жесткая и не циничная. Для кого-то она, возможно, и станет неплохой находкой. Черт возьми, надеюсь, она не связалась со стариком! Или с каким-нибудь опытным негодяем, из этих, с вечно торчащей изо рта зубочисткой, полных презрения к женщине».

Дыхание участилось, стоило ему вообразить атлетически сложенного волосатого типа, измывающегося над Юлианой и отравляющего ее существование. «Знаю, такое может довести ее до петли, — подумал он. — И этим, как пить дать, закончится, если она не встретит человека, по-настоящему отзывчивого и умного, который бы по достоинству оценил ее».

«Я для нее оказался слишком неотесанным, — думал он. — А впрочем, я еще не самый плохой вариант, — есть куча типов похуже. Всякий раз мне удавалось угадывать ее мысли и желания, стоило только ей почувствовать себя одинокой или загрустить. Как часто я думал о ней и жил ее тревогами. Но, наверное, этого мало. Она заслуживает большего. Гораздо большего».

— Остановимся здесь, — проговорил Эд. Он уже увидел свободное место на стоянке и теперь сдавал назад, оглядываясь через плечо.

— Послушай, — сказал Фринк, — можно я кое-что пошлю жене?

— А я и не знал, что ты женат, — занятый парковкой, Эд не спешил с ответом. — Выбери что-нибудь, только не из серебра.

Эд заглушил мотор.

— Ну, вот мы и на месте, — сообщил он и раздавил окурок о приборный щиток. — Ну, пожелай мне удачи.

— Ни пуха…

— К черту… Глянь-ка, на сигаретной обертке одно из этих японских стихотворений — «вака». — Под аккомпанемент уличного шума Эд продекламировал:

Вернув пачку «Тьен-ла» Фринку, он похлопал его по плечу, распахнул дверцу, подхватил корзинку и выбрался наружу.

— Брось десятицентовик в автомат, — сказал он на прощанье и через минуту уже исчез в толпе прохожих.

«Юлиана, — подумал Фринк, — неужели и тебе так же одиноко?»

Он вылез из машины, подошел к автомату и бросил монетку в прорезь.

Его опять начали одолевать сомнения. А вдруг ничего из этого не выйдет? Что там пророчит «И-чинг»? «Слезы, обман и битые черепки»…

Человек всегда в одиночестве встречает сумерки своей жизни. Будь Юлиана сейчас здесь, он не испытывал бы такого страха и вообще не боялся бы ничего.

Ему снова стало страшно. А если Эду не удастся ничего продать? Если их просто высмеют? Тогда… что?

Юлйана лежала, прижавшись к Джо Чинанделла, на простыне, расстеленной прямо на полу ее комнаты.

Джо пошевелился и что-то пробормотал.

— Уже встаешь? — она крепко обняла его.

— У тебя что, сегодня нет занятий?

«Никуда я не пойду, — решила Юлиана. — И он это прекрасно знает. Сходим куда-нибудь, не сидеть же все время здесь. Но место нужно выбрать такое, где мы еще не бывали. Ну, ладно, действительно пора подниматься».

Она почувствовала, что Джо встает, ее руки соскользнули с его влажных от пота плеч. Затем услышала, как он зашлепал босыми ступнями по полу. Наверное, в ванную.