Кир Булычев - Черный саквояж. Куклы из космоса (сборник)

— Послушай, — сделал свой вывод Петр Трофименко, — если так, нам, пожалуй, и не попадет за метеоплощадку. Мы же искали объяснение загадки, только и всего.

— Вот-вот! — подтвердил Костя. Потом он глубоко задумался. — Мы, конечно, знаем, — сказал он после паузы, — что обманывать нехорошо. Но не можем же мы допустить изменения в ходе истории!

Школа № 1441, затерявшаяся среди домов-новостроек, устремленных ввысь, уже была перед ними — типовая постройка из двух зданий, соединенных крытым переходом. Таких школ немало в столице, да и в других городах тоже. Однако, не без какой-то гордости подумал вдруг Костя, именно этой школе и никакой другой суждено было стать ареной необыкновенных событий, местом съемки фильма о жизни и быте школьников двадцатого века для зачета по натуральной истории, который надо было сдать школьникам двадцать третьего века.

Впрочем, подумал Костя тут же, даже и без такого из ряда вон выходящего события школа все равно была примечательной — хотя бы потому, что место учителя физики в ней занимал такой человек, как Лаэрт Анатольевич, Изобретатель, к которому Костя в глубине души относился не без уважения. У Изобретателя, особенно вне уроков, была увлекающаяся голова и был смелый полет фантазии; его волновали самые разные технические вопросы, и однажды даже он выступал в телевизионной передаче «Это вы можете», рассказывая об одной из своих работ и показывая ее. То был аппарат для дистанционной стрижки — с его помощью парикмахер мог обрабатывать волосы клиента не ножницами и расческой, а, сидя за специальным пультом, лазерным излучением, причем одновременно мог обслуживать сразу несколько человек. Эта работа Изобретателя вызвала большой интерес, оживленную полемику на страницах журнала «Служба быта», однако так и не была внедрена из-за высокой стоимости и неодобрительного отношения мастеров старшего поколения…

Петр и Костя без особого энтузиазма поднялись по ступеням школьного подъезда, вошли в вестибюль и тут же столкнулись с Аркадией Львовной, которая шла бок о бок с Мариной Букиной. На Петра и Костю учительница посмотрела с каким-то странным интересом, но ничего не сказала. А они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору, свернули в то крыло, где размещался кабинет физики, и, конечно, тотчас окунулись в мир технических чудес.

Для начала Костю Костикова и Петра Трофименко встретили, как они это знали, чуткие лучи фотоэлементов. Фотоэлементы были связаны с блоком электронной визуальной памяти, и двери кабинета пропускали лишь тех, чьи лица определялись устройством как знакомые. В блоке памяти содержалась информация о том, как выглядели все ученики тех классов, где проходится физика, а также все учителя школы. О необычном кабинете и необычном учителе физики писали даже «Пионерская правда» и журнал «Техника — молодежи», но в интересах истины приходится сказать, что однажды хитроумное устройство разладилось и не узнало директора школы Степана Алексеевича, который в обществе трех инспекторов РУНО направлялся в кабинет физики на открытый урок. По неизвестной причине двери захлопнулись перед носом уважаемой комиссии с такой силой, что сломался замок, который тоже был не простым, а электронным. Дверь пришлось вскрывать с помощью слесаря, на эту работу ушла ровно половина урока, который должен был стать открытым. И после этого, а вернее после длительного разговора с директором, Лаэрт Анатольевич включал устройство лишь тогда, когда все уроки заканчивались и он оставался в кабинете один, вот как сейчас.

Петр и Костя, вздохнув от ожидания нелегкого объяснения, перешагнули порог, и дверь за ними закрылась. Первое, что они увидели, это свои лица на большом экране дисплея. Под лицами бегущей строкой тут же стала проходить краткая информация о них: имя и фамилия, число, месяц и год рождения, класс и успеваемость на текущий момент. Это означало, что Лаэрт Анатольевич подключил к блоку визуальной памяти компьютер, который тут же выдал информацию о том, кто такие — шестиклассники Петр Трофименко и Костя Костиков, моментально отобрав ее из всеобъемлющего банка сведений.

Но технические чудеса на этом не закончились, потому что загорелся еще один световой экран — гораздо большего размера, чем дисплейный, помещенный рядом с классной доской. На нем обычно Лаэрт Анатольевич демонстрировал во время уроков записанные на видеопленку физические опыты. По его твердому убеждению, это невероятно экономило время: опыт можно было поставить только один раз, а демонстрировать сколько угодно и когда угодно…

Однако в данный момент на экране возникла схема какого-то очень сложного прибора. Схема чем-то показалась знакомой; приглядевшись, Петр и Костя узнали… внутренности блока индивидуального хронопереноса, которые были слегка закрыты пальцами шоколадного цвета. И тут же рядом с экраном возникло бородатое и строгое, по все равно очень молодое лицо преподавателя физики Лаэрта Анатольевича Ковригина. Волосы его, как всегда, были всклокочены, а глаза горели нетерпеливым огнем.

— Ну-с, — сказал учитель без всякого предисловия, — буду краток. Факт вашего присутствия на метеоплощадке в неподходящее время зарегистрирован, и сейчас мы извлечем его из памяти ЭВМ.

Лаэрт Анатольевич немного поиграл клавишами дисплея, и на его экране появилось новое изображение: на площадке сидели шоколадный Златко и обычный Бренк, а Петр Трофименко и Костя Костиков продирались к ним сквозь заросли жасмина. Златко ковырялся во внутренностях блока индивидуального хронопереноса. Тут же возник увеличенный кадр — сложное переплетение деталей, в котором ничего нельзя было понять. Лаэрт Анатольевич нажал клавишу, и изображение застыло. Теперь на Петра и Костю смотрели две одинаковые схемы с шоколадными пальцами над ними — одна с большого экрана рядом с доской, другая с экрана дисплея. На обеих можно было рассмотреть и надпись: «Юпитерогорск. Маломерные хроноаппараты. 2261 г.» Петр и Костя опустили головы — улик было больше, чем они ожидали.

— Но в данном случае факт вашего нарушения границ метеоплощадки меня мало интересует, — продолжал Лаэрт Анатольевич нетерпеливо. — Должен признаться, что гораздо больший интерес у меня вызывает… у меня вызывает вот эта схема. — Учитель обернулся к большому экрану. — Я ее изучал со всем возможным вниманием, но… — голос учителя дрогнул от огорчения, — но назначения так и не понял. Скажу даже больше: у меня сложилось твердое убеждение, что данный аппарат представляет собой какое-то совершенно новое слово техники. И я, я, — глаза Изобретателя загорелись еще сильнее, — я во что бы то ни стало должен увидеть его и узнать назначение. Надеюсь, вам известно, где я могу познакомиться с этим аппаратом?