В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

Грузные люди в париках вглядывались в карту, сопели. Среди них я увидел черноглазого парня. Он вдруг хитро подмигнул мне и, сделав озабоченное лицо, склонился над картой.

– Город со стороны залива не защищен,- продолжал главный.- Нам придется иметь дело только с гарнизоном. Пушки покрывают это расстояние-нас поддержат корабли.

– Капитан Клайд забыл, что при входе в залив сооружены два форта по двадцать пушек в каждом,-сказал толстый человек, очень похожий на советника.

– Мы их подавим,- небрежно ответил капитан Клайд.-Два фрегата, восемьдесят орудий, час хорошей бомбардировки.

– Перед фортом мели, близко не подойти,- не сдавался толстый.

– Гром и молния!-прорычал его сосед с фиолетовым шрамом от лба до подбородка.- Наплевать! Высадим десант на шлюпках. Мои ребята пойдут первыми…

Черта с два их кто-нибудь остановит!- Он стащил парик, тряхнул рыжими волосами.

Толстый что-то зашипел в ответ. Я не слушал: у меня на груди, под рубашкой, слегка закололо - вызывала “блоха”. Я незаметно сжал ее-вызов принят. Парики, склонившись над столом, рычали друг на друга.

Рыжий стучал кулаком, текло вино. Капитан Клайд, откинувшись на спинку, надменно поднимал бровь.

На меня не смотрели. Вместе с платком я захватил в кармане “блоху” и поднес к уху. Голос Кузнецова внятно произнес: “Повторяю - Великие Моголы. Великие Моголы…-И затем другим тоном:-Что? Нет. Сейчас…”-и короткий стон, сдавленный и отчаянный.

Свободной рукой я безуспешно сжимал “блоху” под рубашкой. На вызов никто не отвечал. Черноглазый парень беспокойно заерзал. Наши глаза встретились. Он поспешно опустил веки. Я чувствовал - что-то случилось с Кузнецовым, шепотом сказал Анне:

– Нужно идти.

Она, не подняв головы, ответила:

– Идите.

Я незаметно встал. У дверей застыл негр в тюрбане, с саблей наголо. Блестели молочные зрачки, Я не знал, где искать Кузнецова, пошел по коридору между каютами. Двое пиратов, жадно разглядывавшие золотой браслет, расступились, пропуская меня.

В этот раз переход произошел на четырнадцатом шаге. Свет мигнул. Был полдень. Неистовое южное солнце выжигало из земли тонкую белую пыль. Она покрывала булыжник. Улица уходила в гору. Снеговая вершина ее плыла в небе. По обеим сторонам стояли низкие серые дома с окнами-бойницами. Старые камни крошились от жары. Из проломов глухих стен пробивались пряно пахнущие цветы.

Я послал вызов еще несколько раз. “Блоха” молчала. Я зашагал по пустынной улице. Насколько я понимал технику переноса, простая ходьба мне ничем не грозила: чтобы перейти в другой сюжет, надо было этого хотеть.

Город словно вымер. В горячей пыли копошились облезлые куры. Пробежала собака - скелет, обтянутый шерстью. Откуда-то слышалась гулкая пушечная пальба. Улица вывела меня на площадь-знойную, выгоревшую. Часть ее обрывалась вниз громадным спуском.

Хорошо было видно море. По неправдоподобной синеве его медленно, как игрушечные, передвигались кораблики с раздутыми парусами, время от времени окутываясь клубами дыма. С берега при входе в залив им редко отвечала крепость. Она была как на ладони - обе башни ее обвалились, из низких продолговатых строений в центре валил черный дым. Через стены упорно, как муравьи, лезли крохотные фигурки.

Я понял, что смотрю действие с другой стороны, из Картахены. И еще я понял, что судьба города решена: корабли подавят форт, войдут в залив и начнут бомбардировку.

Метрах в двухстах подо мной по кремнистой тропе от моря карабкался отряд пиратов человек в тридцать.

Блестели пряжки на амуниции. Я толкнул камень. Он покатился вниз. Меня заметили. Один из пиратов поднял руку, и раздался слабый хлопок выстрела. До площади они должны были добраться через полчаса.

Я пошел обратно в город, думая, как найти Кузнецова. Навстречу мне хлынула толпа-солдаты в латах, с алебардами, растерзанные горожане, женщины с детьми. Все это кричало и неслось по улице. Меня вмиг подхватило, кто-то чувствительно ударил в спину. По крикам можно было догадаться, что пираты ворвались в город. Вероятно, бой с фортом был обманным - стянул к себе весь гарнизон, а капитан Клайд тем временем высадил десант и ударил с тыла.

Остановиться в толпе было невозможно. Работая локтями, я продирался к краю. Какой-то офицер без кирасы, придерживая лоскут кожи на щеке, срывающимся голосом звал солдат. Его никто не слушал. Меня прижало к дому, я вцепился в дверную скобу. Толпа схлынула. Бежавшие в хвосте стали перелезать через стены. Появились пираты - ободранные, злые,- с гиканьем понеслись по улице. Все были с мешками.

Двое тащили деревянный ящик, полный золотых монет.

Из-за угла, воздев руки, хохоча, шла женщина в черном монашеском одеянии.

– Элга!-закричал я.

Женщина опустила руки.

– Кто?- повела безумными зрачками. Узнала: - Павел!- И захохотала опять.

Я схватил ее за плечи, тряс:

– Элга, опомнись!

Она поцеловала меня, ударила зубами о зубы, сказала спокойно:

– Вот ты где! Я тебя искала.

От нее пахло вином.

– Элга, где Кузнецов?

Она не понимала.

– Кузнецов, практикант из Советского Союза?- Я решил наплевать на конспирацию.

Элга пожала плечами:

– Здесь где-то. А я вот захотела увидеть тебя - и увидела.

– Элга, мне нужен Кузнецов,- внятно сказал я, сжимая ее запястья. Она скривилась.- Элга, где он?

– Пусти, больно,- сказала Элга. Я отпустил.- А ты совсем не тот, за кого себя выдаешь,-погрозила мне пальцем.-Мне еще Бенедикт сказал: таинственный инспектор. Кузнецов тебе нужен. В телецентре Кузнецов, где ж ему быть! Они сейчас всей бандой впрыскивают нам молодежный отдых.

– Идем,- приказал я.

Элга повисла у меня на руке, тыкала пальцем: туда. Лепетала:

– А ты мне нравишься. Хоть Бенедикт и сказал, что ты… чур, молчу… ты мне все равно нравишься.

Мы остановились перед одноэтажным домом, окна которого закрывали железные ставни.

– Здесь,-сказала Элга.-Только туда нельзя. Пока идет трансляция, туда никому нельзя. Даже Бенедикту нельзя.

Дверь была заперта. Я постучал. Мне никто не ответил.

– Пойдем выпьем,-сказала Элга.-Не будь таким скучным!

Я рванул дверь. Замок слетел. Внутри было темно.

Мерцали экраны настройки - палуба корабля, горящий город, горящий форт. Я нащупал выключатель. В потолке заметался, запрыгал бледный свет - вспыхнул. Комната была небольшая. Все четыре стены ее представляли собой пульты со множеством кнопок и тумблеров. Не в лад мигали десятки зеленых глазков. На полу, порвав сплетение проводов, опрокинув табуретку, лицом вверх лежал Гера Кузнецов. Стеклянные глаза смотрели в потолок.

Элга заглянула через плечо.

– Пьян вдребезги,-сказала она и захихикала.