В мире фантастики и приключений. Выпуск 9. Белый камень Эрдени. 1982 г.

– Поняв, можно что-то делать. Искать средства, пытаться изменить…

– Вот вы поняли, давно поняли, что солнечные лучи убивают. Как вы это измените?

– Может, в изменим, когда будем знать причину. Почему они стали смертоносными? Ведь раньше они не убивали.

– Раньше не убивали, верно. Раньше были благодеянием. Благодаря им на земле появилась и расцвела жизнь.

– Ну так что же произошло?

– Этого, вероятно, никто из нас не знает и теперь уже но узнает никогда.

– А что ты думаешь об этом сам? Ты очень стар. Главная часть твоей жизни осталась там, за огненной чертой. Я готов поверить, что ты, как все, ничего не помнишь. Но разум твой еще жив и ты не можешь не думать о том, как все переменилось. И почему переменилось.

Старик сплел тонкие пальцы, подпер ими узкий, худой подбородок и долго молчал, устремив неподвижный взгляд в дальний угол подземелья, потом, словно очнувшись, резко дернул головой и заговорил:

– Твой вопрос свидетельствует о твоем уме - прости, я не знаю твоего имени.

– Мы зовем его Борода, - сказал Одноглазый. - Он единственный среди нас, у кого волосы растут на подбородке и на щеках.

– Единственный… Это интересно… - пробормотал старик, словно обращаясь к самому себе. - Так вот, Борода, продолжал он совсем другим голосом - отчетливым и твердым, я действительно думая об этом, и не раз. И если тебя интересуют мои мысли, охотно поделюсь ими с тобой. Я не знаю, чем я занимался раньше, до "огненной черты", как ты говоришь. Начав вторую жизнь под развалинами в долине, я нашел себе занятие, вероятно новое, но не менее интересное и важное для меня, - я стал изучать сны. Да-да, не удивляйтесь - сны. Свои сны, сны других людей, живущих рядом со мной. Я научился понимать сны, объяснять людям их значение. Если бы вы знали, какие иногда снятся интересные сны!

– Мне никогда ничего не снится, - сказал Борода.

– А я видел сон только раз, - добавил Одноглазый. - Мне приснилась женщина, злая и безобразная. Она преследовала меня, а я никак не мог убежать, и, когда она настигла меня, я проснулся…

– А потом ты долго болел, не правда ли? - спросил старик, внимательно глядя на Одноглазого.

– Верно. Как ты узнал?

– Такой сон - частый знак близкой болезни.

– А если снов нет? - спросил Борода.

– Сны есть всегда, просто ты их сразу забываешь, как я и другие забыли то, что было до "огненной черты".

– Ты, кажется, хотел рассказать нам, какие бывают сны. - Да… Вот однажды мне приснилось поле - зеленое поле, густо заросшее влажной травой и цветами. Было раннее утро, и я бежал по этому полю. Никто не преследовал меня. Просто мне было легко и весело. Я бежал по росистой траве, и надо мной плыли легкие розовые облака. А потом взошло солнце, но не смертоносное, а ласковое. Его лучи только согревали и сушили одежду, влажную от росы.

– И что же означал этот сон? - хрипло спросил Борода.

– Вероятно, только то, что когда-то давно, задолго до "огненной черты", я встречал солнечный рассвет на цветущем зеленом поле.

– А еще?

– Еще мне часто снится город. Большой город с очень высокими домами и узкими улицами. Нигде не видно развалин, а на перекрестках улиц кое-где маленькие площади и на них среди камня правильные ряды деревьев и цветы. Много ярких цветов. И между цветами бьют к небу струи прозрачной воды, ярко сверкающие в лучах солнца.

– А люди?

– Да, и люди. Множество людей. Они спешат куда-то, не обращая внимания на цветы, водяные струи и солнце.

– Значит, ты когда-то жил в таком городе?

– Вероятно. И, в отличие от других его обитателей, находил иногда время посмотреть вокруг.

– Поэтому теперь он является тебе в снах?

– Вероятно.

– Что же ты помнишь еще?

– Я не говорил, что помню. Это всего лишь сны.

– Которые ты умеешь толковать.

– Толковать - да. Но это не значит, что все так и было. - Я перестаю понимать тебя, отец, - нахмурился Борода. - Сон - лишь призрак, который возникает тут, - старик коснулся пальцами головы, - призрак воспоминаний или того, что живет в тебе и самому тебе неведомо. Может, это только мечты, а в действительности ничего не было.

– Но "огненная черта" была.

– В сущности, и этого мы точно не знаем. Что-то переменилось в мире, в котором мы жили. И все…

– Хочешь запутать меня?

– Нет. Это мои мысли. Ведь ты хотел знать их, не так ли?

– Тебя трудно понять.

– Это удел всех нас. Люди давно разучились понимать друг друга и даже самих себя. Вероятно, с этого и начались все несчастья.

– Значит, в том, что произошло, все-таки виноваты люди?

– Я не могу утверждать, но порой думаю так.

– Твои сны подсказывают такие мысли?

– Не только… Ты умеешь читать, Борода?

– Да, но я знаю мало книг. Книги - такая редкость. Они сгорели первыми. А те, что чудом сохранились, пошли на топливо для костров немного позднее. Люди хотели выжить любой ценой.

– Знаю. У себя в развалинах я собрал немного старых книг. В некоторых есть предсказания, что такое может произойти, если люди не одумаются.

– Предсказания?

– Да. Были люди, имевшие смелость предсказывать. Их называли фантастами.

– Расскажи об этих предсказаниях, отец.

– Это даже трудно назвать предсказаниями. В одной книге описано то, что случилось, так, словно автор видел все это.

– Но эта книга?

– Она написана очень давно, наверно, до моего рождения. - Значит, они знали?

– Некоторые, наверно, догадывались.

– Ты слышишь, Одноглазый?

– Слышу, но можно ли верить? Где эта книга?

– Она хранится в развалинах. Обещаю отдать ее вам, если освободите меня.

– Слушай, Ботс!

– Я не Ботс.

– Мы уже договорились, что ты Ботс. Мне нужна эта книга. Но кто поручится, что ты не обманешь?

– Ты должен мне поверить. У тебя нет иного выхода. В некоторых случаях люди должны верить друг другу, ибо неверие - это уже проигрыш. Я оставлю книгу в условленном месте между развалинами и вашей горой. Завтра ночью ты возьмешь ее.

– Хорошо. Я верю. С заходом солнца освободи его, Одноглазый. Пусть парни проводят его и условятся о месте, где он положит книгу. Я не буду больше утомлять тебя расспросами о снах, отец. Прощай. А пока отдохни у нас до наступления темноты.

– Что скажешь, Одноглазый? Ушел он?

– Нет. Он умер, Борода. Умер, не начав вспоминать.

– Ты… Ты посмел?

– Спокойно, Борода! Глупо было отпускать его так. Я хотел испытать его немного. Ведь я имел право. Я тоже исследователь, как мы все.

– Что ты наделал! Книга… Как достанем теперь его книгу?

– Книга могла оказаться такой же ложью, как и "президент Ботс". Он сказал, что его звали Стоб. Тот старик тоже обманул нас.

– Что ты наделал, Одноглазый!

– Только выполнил свою обязанность. Мы обязаны экспериментировать в поисках правды. Экспериментировать, а не верить на слово, как последнее время делаешь ты. Эксперимент оказался неудачным, вот и все. Еще один неудачный эксперимент. Но он последний, Борода.