Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)

Зазвенел телефон.

На этот раз Крауз фон Меер был первым у аппарата, и Рейсс не смог ему помешать.

– Алло, – проговорил фон Меер в трубку.

Он принялся слушать.

«Уже?» – мелькнуло в голове Рейсса.

Но шеф СД протянул трубку ему.

– Это вас.

Втайне облегченно вздохнув, Рейсс взял трубку.

– Это какой-то школьный учитель, – пояснил Крауз фон Меер, – допытывается, можете ли вы дать ему несколько австрийских театральных афиш для его класса.

Около одиннадцати утра Роберт Чилдан закрыл магазин и пешком направился в контору мистера Пола Касоура.

К счастью, Пол не был занят. Он вежливо поприветствовал Чилдана и предложил ему чаю.

– Я вас не задержу, – сказал Чилдан после того, как они оба принялись потягивать чай.

Кабинет Пола, хотя и был невелик, но отличался современной и простой обстановкой.

На стене всего дома одна, но превосходная литография: тигр работы Моккаи, шедевр конца тринадцатого столетия.

– Всегда счастлив видеть вас, Роберт, – сказал Пол тоном, содержавшим, как показалось Чилдану, некоторый оттенок равнодушия.

Возможно, это было просто его фантазией. Чилдан осторожно взглянул поверх чашки. Собеседник вроде бы казался добродушным и дружелюбным. И все же Чилдан ощутил некоторую перемену.

– Ваша жена, – сказал Чилдан, – вероятно разочарована моим безвкусным подарком. Я мог бы и обидеться. Однако когда имеешь дело с чем-то новым и неопробированным, как я уже говорил, предлагал вам этот подарок, трудно сделать надлежащую окончательную оценку – во всяком случае, человеку, привыкшему думать только о делах. Думаю, что вы и Бетти вместе имеете больше прав на высказывание суждения, чем я.

– Она не была разочарована, Роберт, – сказал Пол. – Я не передавал ей той вещицы.

Опустив руку в ящик стола, он извлек маленькую белую коробочку.

– Она не покидала стен этого кабинета.

«Догадался, – подумал Чилдан. – Ну и ловкач. Он даже не сказал ей. Вот так история. Теперь остается надеяться, что он не выйдет из себя и не обвинит меня в попытке соблазнить его жену. А он может стереть меня в порошок».

Сохраняя на лице хорошую мину, он продолжал потягивать чай.

– О, – мягко протянул он. – Интересно.

Пол открыл коробочку, вынул из нее заколку и начал ее осматривать, повернул на свету и повертел из стороны в сторону.

– Я нашел в себе смелость показать это кое-каким деловым людям, – сказал Пол, – разделяющим мои вкусы по отношению к американским историческим вещицам и реликвиям, имеющим общехудожественное эстетическое достоинство.

Он взглянул на Роберта Чилдана.

– Конечно, прежде никто из них ничего подобного не видел. Как вы объяснили мне, до настоящего времени такие вот современные изделия известны не были. Думаю также, что вы знаете, что являетесь единственным представителем этого направления.

– Да, знаю, – отозвался Чилдан.

– Хотите знать, как они отреагировали?

Чилдан поклонился.

– Они смеялись, – сказал Пол.

Чилдан молчал.

– И я смеялся, – сказал Пол, – без вас, на другой день после того, как вы пришли и показали мне эту штуковину. Естественно, чтобы не расстроить вас, я скрыл свою реакцию. Вы несомненно помните, что я был более или менее равнодушен во внешних своих проявлениях.

Чилдан кивнул.

– Но тем не менее, – сказал Пол, – я уже несколько дней внимательно ее осматриваю и без всяких логических причин ощущаю определенную эмоциональную нежность. «Почему же?» – спрашиваю я себя. Ведь я даже не спроецировал на эту штуковину: как в германских психологических опытах, свое собственное естество. Я до сих пор не вижу никаких черт, никакой формы души. Но она каким-то образом имеет сопричастность к Дао. Понимаете?

Он кивнул Чилдану.

– Она уравновешена. Силы внутри этого предмета сбалансированы. Равнодействующая придет ей покой. Поэтому можно сказать, что эта штука пребывает в мире со вселенной. Она была вовлечена в ней, но ей тут же удалось придти в состояние гомеостазиса с нею, независимого состояния, поддерживаемого только внутренними, без внешнего вмешательства, ресурсами.

Чилдан кивнул, изучая заколку, но Пол не обращал на него внимания, продолжал:

– У нее нет ваби, – сказал он, – и не могло быть, но… – Он тронул пальцами головку шпильки. – Роберт, у этой штуковины есть ву.

– Я верю вам, – сказал Чилдан.

Он пытался вспомнить, что же такое «ву» – слово не японское, оно китайское.

Он вспомнил, что оно означает «мудрость» или «разумение», в любом случае, нечто в высшей степени значительное, хорошее.

– Руки ремесленника, – сказал Пол, – обладали ву и сделали так, чтобы ву передалось этому предмету. Но он закончен, совершенен, Роберт. Размышляя над этим, мы сами приобретаем еще большее ву. Мы испытываем умиротворение, присущее, однако, не искусству, а священным предметам. Я припоминаю храм в Хиросиме, где можно рассматривать челюсть какого-то средневекового святого. Однако вот этот предмет – дело рук человека, а то была реликвия. Этот предмет живет в настоящем, в то время как тот – просто остался. В результате этих размышлений, занимавших меня со времени нашего последнего прихода, я определил ценность этой вещи, она заключается в отсутствии историчности. И я этим глубоко заинтересован, да вы и сами видите.

– Да, – отозвался Чилдан.

– Не иметь исторической ценности, не иметь художественных, эстетических достоинств, и тем не менее содержать оттенок некой неземной ценности – это какое-то чудо. И именно оттого, что эта безделушка такая жалкая, маленькая, вроде никчемная. Это, Роберт, только из-за ву. Потому что часто бывает, что ву находится в самых на вид невзрачных предметах, о которых у христиан говорится: «Камень, который отвергли строители». Можно угадать ву в таком хламе, как старая палка или ржавая жестянка из-под пива на обочине. Однако в этих случаях ву находится внутри самого смотрящего. Это религиозное переживание. Здесь же мастер вложил ву в предмет, а не просто стал свидетелем ву, внутренне присущего этому предмету.

Он поднял глаза.

– Я достаточно излагаю свои мысли?

– Да, – ответил Чилдан.

Другими словами, это указывает на совершенно новый мир. И имя ему – не искусство, так как у него нет формы, и не религия. А что же? Я бесконечно долго размышлял над этой заколкой, но так и не смог ничего понять. У нас, очевидно, нет слова для определения такого вот предмета. Так что вы правы, Роберт. Это действительно подлинная новая вещь перед лицом вселенной.

«Подлинная, – подумал Чилдан. – Да, определенно, так оно и есть. Я ухватил его мысль. Что же касается остального…»

– Придя же в своих размышлениях к такому выводу, – продолжал Пол, – я тут же позвал сюда тех же своих знакомых. Я взял на себя, так же как и сейчас с вами, труд донести до них те же соображения. Я попросил, чтобы они выслушали меня до конца – столь велика была сила воздействия этой вещи на меня, что вынудила отбросить всякий такт по отношению к ним.