Дивов Игоревич - Оружие Возмездия

Но это все случилось позже. А пока — стояли мы по части с майором Кудиновым.

Дежурка в торце казармы: стеклянное окно, за ним стол с пультом оповещения. Там я и сидел. А Кудинов валялся рядом в комнатке на топчане. Я взял у писарей машинку, портативную, такую же, как у меня дома, поставил на сложенное полотенце, чтобы еле-еле шлепала, и стучал письма.

Ночь, покой, красота. Армейская идиллия.

И тут пульт ожил. Он принялся гудеть, мигать лампочками, и дурным голосом заорал:

— Говорит оперативный дежурный "Легенды" подполковник Майоров!

— Мама, только не это! — простонал Кудинов. — Он нас затрахает!

Я нажал кнопку подтверждения. Майоров продиктовал группу цифр и загадочное слово "НЕПАША". Мне надо было все это записать в журнал и отнести в подвал штаба, кодировщику. Чтобы тот передал кодограмму на "Легенду", то есть в штаб округа, а они там тексты сличили и увидели: мы понимаем их правильно и вообще несем службу, не уснули еще и не померли, и враг нас не разбомбил. А то, что у меня кнопка нажата — это так, мелочи жизни, ничего не значит.

Каменный век просто.

— Ненавижу подполковника Майорова, — сказал Кудинов.

Подумал и добавил мечтательно:

— А представляешь, как над ним издевались, когда он был майором…

Я сунул журнал под мышку и ушел, напутствуемый просьбой дежурного проконтролировать на кухне один жизненно важный процесс. В штабе поболтал со связистами, буквально пять минут. Заглянул на кухню, напомнил, чтобы картошка была поподжаристей. Когда вернулся, за пультом сидел очень злой Кудинов.

— Я же предупреждал! — сообщил он непонятно кому.

Пульт опять мигал лампочками и передавал голосом Майорова судьбоносную информацию. На этот раз группу цифр сопровождало томное слово "ПОПЕЛА". Мы с Кудиновым дружно фыркнули. И не то, чтобы насторожились, но определенное напряжение в дежурке повисло.

Не понравилось нам это слово.

Я снова побрел в штаб. "Майоров, козел… — понимающе вздохнул кодировщик. — Набегаешься ты сегодня. А я не высплюсь".

Какая-то неандертальская система оповещения, черт побери. Хотя это для тех продвинутых, кто не видел нашего баллистического компьютера. Адская машина, больше всего похожа на кассовый аппарат. Помню, вычислитель Саня Вдовин кричал: "Товарищ капитан, не могу я на нем работать, у него второй блок греется, а в четвертом сбой!". Вдовину дали по шее, потом сунули в руки другой железный ящик, только без электроники — Прибор Управления Огнем, — и вытащили из теплого брюха кашээмки на ледяную броню, под пронизывающий ветер.

Чтобы не выпендривался.

Не было в нашем компьютере четвертого блока.

Там и второго-то отродясь не бывало.

Против ожидания, Майоров заглох. Кудинову принесли картошки с грибами — у нас на территории густо росли шампиньоны, — он наелся до отвала, подобрел и рассказал пару забавных армейских баек. Через полтора часа мы решили, что оперативному не до нас. Может, на него там свой проверяющий упал. Кудинов завернулся в одеяло и попросил до утра не беспокоить. Если, конечно, Майоров не нанесет по ББМ учебный ядерный удар.

— Хотя, — пробормотал Кудинов сонно, — полномочия у него, козла, не те…

Пульт взвыл.

— Говорит оперативный дежурный "Легенды" подполковник Майоров!

— Это армия, сынок! — только и сказал Кудинов. — Непаша попела!

Теперь Майоров осчастливил нас словом "ПЛОТБИЩЕ".

Последний салага знал, что это не шизофрения, а просто лежит перед Майоровым бумажка с двумя колонками слогов, которые он произвольно соединяет. Тем не менее, мы с Кудиновым опасливо переглянулись и синхронно, не сговариваясь, покрутили у виска пальцами.

Чертыхаясь, я побрел к кодировщику. До штаба было от силы метров триста, но если мотаться всю ночь туда-сюда… Помню, нужно было мне взбежать на третий этаж, взять у полкана некий документ, спуститься, преодолеть двухметровый бетонный забор, отдать документ начальнику штаба, узнать, что документ не тот… Когда с пятого раза полкан все-таки нашел правильную бумажку, я на заборе так и остался сидеть. А на следующий день ехали мимо танки, очень забавные, почти неразличимые под кучами матрасов, палаток и другого тактически значимого барахла. Один танк легонько занесло, и пятьдесят метров забора — как корова языком. Прямо назавтра! Вот обидно, да?

Вернувшись, я увидел дежурного за пультом. Кудинов нервно курил. Мы просидели еще пару часов как на иголках, объясняя друг другу, что оперативный больше не позвонит. В три я разбудил сменщика и лег. Придя утром, первым делом спросил — ну, как? "Да никак. Кудинов не спал ни фига и мне не дал" — "А Майоров сигналил?" — "Какой Майоров?"

Кудинов, болезненно опухший и с синяками под глазами, так провел утреннее построение, что бригада на зарядку не убежала, а сбежала — только пятки сверкали. Даже те, кто обычно прятался досыпать по каптеркам и канцеляриям, сочли за лучшее умотать от казармы подальше.

— Совсем не отдыхали, товарищ майор? — спросил я.

— Совсем, — процедил Кудинов, глядя в сторону и нещадно жуя сигарету.

Потом неожиданно рассмеялся и сказал:

— Запугал он меня, гад. Непаша попела!

Есть такая народная мудрость: "Любой человек может написать хотя бы одну книгу". Как типичная народная мудрость, она вам льстит, замалчивая окончание фразы: "Книгу о себе и для себя".

Я писал "Оружие Возмездия" не для себя, конечно. Начиналось все с элементарного желания развлечь народ смешными историями. Выложил кусок в интернет, получил отклик, написал еще кусок… Увидел: есть смысл работать дальше. И тут оказалось, что получится книга именно "о себе, любимом". Ее просто нельзя сделать иначе. Либо в центре повествования будет автор, со своим личным опытом, либо книга скатится до уровня "сборника армейских баек". Достоверность — вот главное. Или я зуб даю, что "так оно и было", или проект "Оружие Возмездия" теряет смысл.

Разумеется, поверили мне не все. Когда первые главы появились в интернете, среди радостных откликов в Живом Журнале прозвучали и скептические голоса. Мол спасибо, очень весело, хотим еще, но автор местами явно преувеличивает, сгущает краски и привирает. Хотя что с него взять, он за столько лет наверняка многое забыл.

Во-первых, не забыл. В книгу вошла едва половина того, что автор мог бы рассказать о ББМ и Мулинской учебке. Но "Оружие Возмездия" с самого начала делалось как мемуарная проза: если тут чего написано, значит, автор в этом безобразии участвовал лично. Сам все испортил, сломал и развалил, с дуба рухнул и ломом подпоясался. В крайнем случае, прибежал на шум и успел проверить рассказы очевидцев "по горячим следам". Поэтому здесь нет пресловутых "армейских баек". Например, хоть я и упомнаю, что наши пушкари дважды пытались взорваться на собственном снаряде, но как именно — молчок. Уж больно дикая история.