Николай Васильев - Хроники тридцатилетней войны [СИ]

Кристиан перевел дух (Отстала, вроде…), собрался с мыслями и стал отвечать:

— Во исполнение ранее достигнутой договоренности с герцогом и в надежде, что он и дальше будет оставаться нашим союзником в борьбе с императором Фердинандом.

— А если вскоре на Карла Эммануила навалится испанская армия с одной стороны и армия императора с другой? Вы будете ему помогать, в том числе и войсками?

— Помощь какая-то будет, причем в союзе с другими государствами. Для того чтобы круг этих государств расширить наш король и разослал сейчас своих послов к соседям. В том числе меня к вам.

— Хорош посол! — не выдержала королева-мать. — Натуральный вертопрах!

Но Ришелье ухом не повел и продолжил свое зондирование:

— Со времени вступления в брак Генриха Наваррского и Марии Медичи Франция перестала конфликтовать с Испанией. Брак Людовика с инфантой Анной закрепил наш союз. С какой стати нам сейчас его рушить?

— Испания снова начала войну с Нидерландами. Если она одержит победу, то Брабант и Лотарингия, где живет много франкоговорящих людей, окажутся целиком во владении испанских Габсбургов. Поэтому Франции нужен союз с Нидерландами. Еще соображение: через несколько лет неизбежно скончается Винченцо, бездетный герцог Мантуи из рода Гонзаго и начнется борьба за мантунианское наследство. Одна из ветвей этого рода живет во Франции, ее представляет герцог де Невер. Таким благоприятным случаем грех не воспользоваться, но на пути Невера вновь встанет Испания. Естественным противником Испании сейчас является герцог Савойи — вот с ним Франция и может заключить союз в борьбе за Мантую. А раз с ним, то и с королем Богемии. Я все сказал.

Кардинал переглянулся с изумленной гранд-дамой и сказал, улыбнувшись:

— Пожалуй, Фридрих Пфальц нашел удачного посла к нашему королю.

Наступил апрель и Париж покрылся яркой зеленью. Обитателей Лувра, особенно его женскую половину, потянуло в соседний сад Тюильри. Ну а где гуляют молодые женщины, там вьются и предприимчивые мужчины. Кристиан стал, конечно, одним из них.

Нет, сначала он изо всех сил упирался:

— Ты опять втянешь меня в адюльтер, козлоногий профессор! Я только что отослал в Прагу голубя с весточкой для Сюзан, что у меня все хорошо и рядом нет никаких баб!

— Пойми, в политике очень многое зависит от женщин, — терпеливо поучал Алексей Михайлович. — Будешь их избегать — заведомо лишишься козырей.

— Ну и каких конкретно женщин я должен обхаживать?

— Герцогиню де Шеврез, — с некоторой досадой сказал профессор. — Лично мне она не нравится — роста не хватает, белобрысая, личико хитрое — но она здесь самая шустрая и вхожа ко всем: к королеве Анне, королю, кардиналу, маршалу Бассомпьеру, Гизам да и с Марией Медичи не шапочно знакома…

— Это ты про старшую фрейлину королевы так отозвался? — удивился Кристиан. — По моему, очень миленькая и веселая, больше других дам мне нравится…

— Ну, и слава богу! Они с королевой гуляют обычно по центральной аллее сада? Значит, ты садишься там на скамью и углубленно читаешь книгу…

— Это ту огромную? Которую ты заставил меня купить в Латинском квартале?

— Ее. Так вот, сначала ты прогуливаешься по боковым дорожкам, а как увидишь, что они поворачивают назад, идешь к той скамье и раскрываешь том…

Идеальный их вроде бы план провалился: сладкая парочка шла в сети и де Шеврез стала что-то говорить Анне, кивая в сторону Кристиана, но королева вдруг заупрямилась и прошла мимо, бросив к скамье лишь косвенный взгляд. Мари, естественно, просеменила за ней, хоть ее взгляд был отчаянно красноречив. Впрочем, через четверть часа она внезапно оказалась перед все еще уткнувшимся в книгу Кристианом (то есть это Алекс завис над раритетом):

— Что это Вы читаете, принц Анхальт? — спросила, улыбаясь, герцогиня. — Это писано ведь по-английски?

Кристиан малость опешил от непривычного обращения (хотя принцем княжеского рода как раз и был), но приосанился и пояснил:

— Это собрание пьес знаменитого в Англии драматурга Шекспира, только что напечатанное в Лондоне и привезенное ушлым книготорговцем в Париж. Я купил его за немалые деньги, но книга того стоит: пьесы в ней веселые, занимательные или поучительные.

— Но разве Вы владеете английским языком?

— Читаю, пишу и говорю. Наравне с французским.

— Поразительно. Нас, нормандских аристократов, тоже учили английскому, но это уже традиция: ведь Англию завоевал наш предок Вильгельм Нормандский и мы вправе претендовать на их земли и народ. Но ближе к теме: нельзя ли мне взять эту книгу на несколько дней домой и почитать избранные места?

— Мадам, я купил ее, желая сделать подарок королеве Анне…

— Ах вот что, это меняет дело. Вы предприимчивый и изобретательный мужчина. Но Анна не умеет читать по-английски. Не лучше ли перевести из этой книги избранные пьесы на французский язык, красиво их проиллюстрировать, напечатать отдельной книгой и тогда подарить?

— Это же большой труд, мадам…

— Неважно, что большой, делать ведь это придется не нам. А у меня как раз есть среди знакомых литератор, который занимается переводами с английского. И художника я подберу. Соглашайтесь!

— Вы очень красивы и еще более красноречивы, мадам. Так и в самом деле будет лучше. Хоть и оттянется на неопределенное время…

— Когда я чего-то хочу, то делаю это быстро, не отвлекаясь на мелочи жизни, — отрезала герцогиня. — Давайте книгу. Мой дом будет для Вас, Кристиан, открыт всегда.

Вдруг наступил день обещанного весеннего бала. Кристиан, не желая ударить в грязь лицом, сшил к нему новый костюм из легкого сукна цвета морской волны. В порядке эксперимента и для удобства он велел нашить спереди на штаны обширные карманы-клапаны, в которые положил часы, кошелек, платок и лорнет с ручкой из эбенового дерева. Шпагу он надел парадную, то есть укороченную, в гарде которой, однако, имелся сюрприз: малокалиберный ствол с пулей и замаскированным курком. Такой же ствол имелся в рукоятке даги.

Верный своим привычкам первую, наиболее нудную часть бала он провел в нишах, которыми изобиловали стены Большой галереи. Однако его лорнирование дам привлекло их внимание. Первой разлетелась к нему, конечно, де Шеврез.

— Что это за очки, в которые Вы нас рассматриваете, мсье Анхальт? Позвольте взглянуть? О, да мы у Вас были как на ладони: все изъяны внешности отчетливо видны!

— Не заметил я у Вас, мадам, никаких изъянов, — засмущался Кристиан. — И танцуете Вы словно грациозная бабочка…

— Вот как… А Вы почему дам не приглашаете, все стены в зале отерли?