Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

— У карася чешуя крупнее, чем у окуня, — добавила Евдокия. — И цвет ее бывает золотистый.

— Так что, карась?

— Подсказок больше нет и сомнения недопустимы, — решилась Евдокия. — Карась!

— Вот это молодцы, хоть и дамы! — разулыбался Сергей. — Карась!!

— Ура-а! — воскликнули помолодевшие сестры и кинулись обниматься.

— А вот это преждевременно, — остудил их пыл ведущий. — Десятый вопрос стоимостью в 50 рублей еще перед вами. Будете бороться?

— Еще спрашивает, — удивилась Евдокия Петровна, — задавай.

— Тогда вот преамбула к вопросу. Во все времена и во всех государствах существовало имущественное, и, как следствие, политическое неравенство граждан — что порождало недовольство масс, потом ненависть к олигархам и властьпредержащим, а кончалось все бунтами или революциями. Яркий пример — французская революция, завершившаяся деспотическим правлением Наполеона. Многим казалось и теперь кажется, что это неравенство в природе человеческого общества, а иные говорят: от Бога. Но в древней истории Средиземноморья есть замечательный пример государства, в котором все граждане и по закону и по существу обладали совершенно одинаковым имуществом и более или менее равными политическими правами. Просуществовало это государство в таком режиме более 300 лет. Вопрос: что это за государство? Варианты: Иудея, Карфаген, Спарта.

— Откуда ты это взял, Сергей Андреевич? — ожидаемо удивилась Евдокия Петровна. — Что за ересь?

— В трудах одного из историков древности. Точнее не скажу, это будет уже подсказка.

— Так это, и правда, возможно? — просияла Елизавета Петровна. — Вот здорово!

— Да где ты богатства столько возьмешь, чтобы все жили хорошо? — возмутилась Евдокия Петровна.

— Предметы роскоши и вообще обогащение в этом государстве были запрещены законом, — добавил Городецкий. — Справедливости ради стоит сказать, что там жило много рабов, которые и трудились на благо граждан.

— Так это другое дело! — заулыбалась старшая сестра. — В это можно поверить. Впрочем, лично я без предметов роскоши чувствовала бы себя неуютно.

— Отвечать будем? — нажал ведущий.

— Про Иудею я помню, что там правил царь Ирод, — начала рассуждения Елизавета Петровна. — А он точно погряз в роскоши и многих младенцев перебил…

— История Иудеи была долгой, — заметил Сергей. — Там правили и более достойные цари — например, мудрый Соломон или храбрый Давид…

— Про Карфаген я знаю, что он долго боролся с Римом, — подключилась старшая сестра, — но бог знает, какие там были порядки…

— Про Спарту я больше помню! — обрадовалась вдруг Елизавета Петровна. — Спартанцы все время воевали и почти всех побеждали, даже персов. Они не терпели многословия и выражались кратко, лаконично: «со щитом иль на щите!» — сказала мать сыну, уходившему на войну. Они весь день были заняты: упражнялись с оружием, обучали молодежь, обсуждали на форуме текущие гражданские или политические дела… Домой приходили только переночевать — вот ужас! Но вообще-то довольно симпатичный был народ, очень честный. Наверное, они могли организовать государство гражданского равенства…

— А вы, Евдокия Петровна, что еще скажете?

— Пожалуй, Лизанька права, я тоже про эту Спарту вспомнила. Всю Грецию покорили, но в конце концов кто-то их одолел.

— Значит, Иудею и Карфаген вы отвергаете? Что ж, подсказок больше нет, ответственность переложить не на кого. Ваш ответ?

— Спарта, — вместе сказали сестры.

— Ура! — скажу теперь уже я. — В труде греческого историка Птолемея «Биографии» описан законовед Спарты по имени Ликург, который долго путешествовал по свету, приглядываясь к жизни в других государствах, и по возвращению в Спарту предложил собственный свод законов, по которому все свободнорожденные спартанцы были уравнены меж собой. Народному собранию на форуме эти законы понравились, и они были приняты. Там было много, конечно, несуразиц вроде железных денег размером с тележное колесо, питании всех сытной, но однообразной пищей и только в столовых, очень краткого времени на исполнение супружеских обязанностей и так далее. Но в каждом гражданине появилось чувство собственного достоинства, а мощь спартанского государства резко возросла, так что Спарта, в конце концов, стала доминировать среди многочисленных греческих государств. Крах этого государства произошел через разложение его военных вождей, которые не смогли преодолеть соблазн и вывезли из покоренных Афин предметы роскоши в собственное владение и тем породили зависть у других спартанцев, чувство неравенства, далее ненависть, разброд — а за этим тотчас пошли поражения в военных столкновениях. Добили их, как известно, македонцы, а окончательно принизили римляне.

— Какого молодца ты вырастила, Елена Михайловна! — расчувствовалась Евдокия Петровна. — Ну, теперь ты им одна владеть не будешь. Он ведь любое общество в Красноярске оживит, везде будет принят! А мы должны найти ему более подходящее занятие, чем архивное, да и более денежное, чего тут лукавить. Как вы думаете, Иннокентий, Александр?

— Что тут думать, поразил, — произнес Иннокентий Петрович. — Теперь любая дорога ему будет открыта. Но Вы ведь геологом стать хотели, Сергей Андреевич?

— И сейчас хочу, да денег пока на свое обучение не заработал.

— Это Вы в том смысле выразились, что чужих денег, в дар или в долг, принять не хотите?

— От вашего семейства, пожалуй, взял бы, но мне почему-то кажется, что я за эту осень и зиму смогу все-таки в Красноярске нужную сумму заработать, да и мама может выделить от своих нынешних доходов.

— Вот это уж верно, — встрепенулась Евдокия Андреевна. — У Елены Михайловны такие таланты белошвейные обнаружились, что она в ближайшее время сможет, видимо, свой модный салон организовать, в который мы постоянно ходить будем. И денежки ей носить.

— А что касается более денежного дела, — заговорил вдруг Александр Петрович, по-европейски элегантный, бритый господин лет пятидесяти, — милости прошу Вас, Сергей Андреевич, зайти завтра с утра в мою контору (где она находится, Вы ведь знаете?), а вашему старшему архивариусу я записку передам по поводу Вашей отлучки.

— Спасибо, Александр Петрович, буду с утра, — четко заверил Городецкий. И спустя небольшой промежуток времени спросил:

— Так что, Евдокия Петровна, будете бороться за 100 рублей?

— Нет, Сережа, подустали мы что-то с Лизанькой мозги напрягать. Да и повара мне сигналят, что пора гостей ужином потчевать…

Поздним вечером по возвращении домой (ехали в коляске, предоставленной радушной Евдокией Петровной и везли остаток от банка в количестве 125 рублей!), после восторженных охов, ахов и объятий с матерью и сестрой (как льнул к Елене Карцев, используя восторженное ротозейство Городецкого!) реципиент и подселенец оказались, наконец, одни в своей каморке.