Роджер Леви - Платформа [litres]

Она не упомянула о Ларрене Гэмлиэле или Чорсте Мэрли. Все равно времени на это не было – к тому же что, если за Синт наблюдает тот, кто во всем этом виноват? Почему-то Рейзер не думала, что Синт находится под контролем этого человека, кем бы он ни был.

Она обнулила связь. Через несколько минут солнце должно было подняться настолько высоко, что укрываться в тени стало бы уже невозможно. Рейзер пошла по набережной, придерживаясь ограды. На улице уже появились люди, проехало несколько стремглавов и педальников. Паксеров не было. Рейзер не переставала смотреть по сторонам, но никто, похоже, не обращал на нее внимания.

Из переулка вышел паксер. Он взглянул на набережную, но, кажется, не заметил Рейзер. Может, он и замедлил ненадолго шаг. А может, у нее была паранойя.

Паксер скрылся из виду. Женщина, до того спокойно шедшая к ограде, ускорилась и чересчур резко повернула в сторону Рейзер. В то же мгновение двухместный стремглав направился к тому месту, где они должны были пересечься. Рейзер дождалась, пока стремглав замедлится, бросилась на женщину, покатилась вместе с ней по земле, запутывая наблюдателей, и завопила:

– Я ее держу!

Женщина саданула ее ребром ладони в челюсть и потянулась к поясу за пистолетом, но Рейзер ударила ее в висок и добавила:

– У нее пушка!

Стремглав затормозил. Рейзер перевернула женщину на живот, чтобы прибывшие паксеры не могли разглядеть их лиц, и крикнула:

– Парализуйте ее. У нее пушка. Я не могу ее удержать.

Один из паксеров сказал:

– Я не уверен…

– Парализуй обеих, потом разберемся, – ответил второй.

Рейзер прижала голову женщины к земле.

– Ладно, – сказала она. – Только сначала ее, пока я ее держу.

Когда протрещал первый разряд шокера и женщина обмякла, Рейзер выронила ладонник и сказала:

– Смотрите, что она уронила!

Этого хватило. Паксеры ненадолго расслабились. Рейзер выхватила пистолет женщины и направила в их сторону.

– Так. Оба прыгайте через ограду. Сейчас же.

Она посмотрела, как они растягиваются на камнях под оградой, потом вскочила на стремглав и направилась в тот район площадью три на три квартала, который Бейл называл Дыркой. Еще Бейл рассказывал, сколько времени нужно Паксу, чтобы засечь и перехватить украденную технику, поэтому Рейзер знала, что ей нужно добраться туда за пятьдесят секунд. Через двадцать она уже слышала позади сирены, а к тридцати они доносились слева и справа. К сорока они почти встретились впереди нее.

Паксеры готовились перехватить ее, но они опоздали. Сорок пять секунд – и она оказалась в переулках Дырки.

Дырка была мертвокамерным лабиринтом реинженерных мастерских, предприятием по разборке и пересозданию. Там как будто царила ночь. Небо скрывали брезентовые и стальные навесы, а дороги были перекопаны, так что на своих двоих передвигаться было проще, чем на колесах. Рейзер соскочила со стремглава и пошла пешком.

Она и десяти метров не прошла, как появилась первая технарка, девушка, едва переставшая быть подростком. Она провела утыканной проводами ладонью по консоли стремглава и, не глядя на Рейзер, спросила:

– Сколько?

– Денег не надо. Я просто хочу спокойно отсюда выйти.

Девушка наклонила голову.

– Куда тебе нужно?

– Неважно. Когда я выйду, мне понадобится двадцать минут.

Девушка посмотрела на свой ладонник, потом на Рейзер, подумала и сказала:

– Значит, так, у нас есть пятнадцать женщин более-менее твоего роста и веса. Дай нам пять минут, чтобы собрать их и переодеть – вместе с тобой. Покажи, как ходишь.

Она понаблюдала за Рейзер, потом сказала в ладонь:

– Так, она виляет бедрами и чуток наклоняет голову. Всем держать руки в карманах. – Она снова посмотрела на Рейзер. – Двадцать минут – это ты хватила. Пакс не любит терять стремглавчики. Что еще у тебя есть? Это что в кармане, пистолет?

– Пистолет мне нужен.

– Они его отследят. – Девушка уже подкатывала стремглав к рампе, которая уходила под мастерскую. Где-то внизу заскрежетала пила.

Рейзер пошла за ней.

– Не смогут. Он был у агента под прикрытием.

– Значит, стоить будет больше.

Под землей горели яркие неоновые лампы, а все поверхности были металлическими. Мастерская пахла маслом и озоном.

– Нет. Пистолет мне нужен.

Девушка закрепила колеса стремглава в паре осехватов и стала смотреть, как машина его переворачивает. Движения механизма были неожиданно красивы. Девушка потеребила ухо и спросила у Рейзер:

– Что ты натворила? Они там настойчивы, как любовники. Из-за тебя все улицы ими покрылись.

По рампе спустилась еще одна женщина в черных и пухлых штанах и куртке и гигантских ярко-зеленых сапогах. Она передала Рейзер сверток с такой же одеждой и спросила:

– В какую сторону тебе надо выйти?

Рейзер начала переодеваться. Одежда была толстой и тяжелой – такая хорошо согревает, но мешает двигаться.

– На север.

– Тогда следи за таймером. Ровно через три минуты мы покажемся из разных выходов. Нас будет тринадцать, все будем одеты одинаково и отвлечем паксеров на себя. Ты выйдешь через три минуты десять секунд – они будут слишком заняты, и ты проскочишь.

Выйдя из мастерской, Рейзер нахлобучила на голову капюшон. Мимо прошли еще несколько женщин, одетых в точности как она, в капюшонах и сапогах. Она направилась на север, но через минуту резко свернула и двинулась к западному краю Дырки.

Бейл рассказывал ей, как существовала Дырка. Она выживала благодаря компромиссам. Она знала, когда будет лучше сотрудничать, и сейчас определенно был тот момент, когда Дырке стоило показать паксерам брюшко. Через две минуты сорок секунд Рейзер сбросила зеленые сапоги, разделась до собственных рубашки и джинсов и покинула Дырку. Она прошла мимо парочки паксеров, которые как раз заметили первую из обманок, выходившую следом за ней.

Десять минут спустя Рейзер уже была в «Платформе на плаву». Она едва не разрыдалась, увидев покрытое морщинами лицо Мэрли и улыбку, которую никогда не забывала. Но теперь он горбился, а пальцы его сделались узловатыми от артрита.

– Привет, – сказал он. – Что, так плохо выгляжу?

– Мэрли, ты великолепен. – И она упала в кресло, неожиданно охваченная усталостью. – Мне нужна твоя помощь. Все летит к черту.

Пока он делал каффэ, Рейзер смотрела на него, вспоминая все больше. Комната в хостеле была завалена его машинерией, частями двигателей и источниками питания, его мониторией и пьютерией. У Мэрли был дар собирать чудесное из никчемного, делать потрясающие устройства из фрагментов сломанной техники. Он всегда жил вот так – в гнезде, свитом из деталей.

Мэрли отставил тас и стал вращать в руках тот самый неровный кусок металла. Этот кусок, едва не убивший его много лет назад во время взрыва циклолета, за прошедшие годы был отполирован до обсидианового блеска.